Эдвард Элмер `Док` Смит - Заговор «Пуритания» Страница 10

Вот откуда вела свой род семья д'Аламберов, и в частности Иветта д'Аламбер-Бейвол. При ее небольшом росте — 163 сантиметра — и, казалось бы, избыточном весе семьдесят килограммов в ее теле не было ни грамма дряблой плоти. Жизнь в мире с сильной гравитацией, и постоянные, чрезмерные для людей, физические нагрузки придали ее фигуре формы, лучше которых трудно отыскать во всей Галактике. Кроме того, Иветта и ее брат Жюль долгое время были лучшими воздушными гимнастами Цирка и выступали с сольными номерами, пока не покинули его два года назад для работы в СИБ. И эта пара стала лучшей командой агентов Службы.

В данный момент, впрочем, Иветту не занимали мысли о всевозможных заговорах, угрожавших Империи. Она сидела на одеяле, расстеленном на земле, и смотрела на своего мужа, с которым они поженились меньше месяца назад, Пайаса Бейвола. Как и она, Пайас был уроженцем мира с сильной гравитацией, но с другой планеты — Ньюфорест. Его телосложение ничем не отличалось от других жителей подобных миров. Пайас тоже являлся агентом Службы Имперской Безопасности. Но сейчас Иветта не замечала ничего, кроме колец рыжевато-каштановых волос Пайаса, завивающихся у него надо лбом, и его светло-голубых глаз, по-мальчишески загорающихся при виде ее.

Прошедшие с их прибытия на ДеПлейн несколько недель Иветта посвятила ознакомлению своего жениха с родной планетой. Сегодня она предложила устроить пикник в Bois Mercredi (Лес «Среда») в северной части поместья д'Аламберов. Пайас, веселый, как всегда, охотно согласился. В этом полушарии стояла поздняя осень; деплейнианские деревья, вместо того чтобы сбрасывать свои листья, вбирали их в ветви, накапливая энергию перед наступающей холодной зимой.

Они сидели на участке, поросшем редким лесом и расположенном на вершине холма. Отсюда хорошо просматривались владения герцога, простирающиеся дальше на юг. На севере поднимались величественные Бритвозубые горы, поражающие воображение, но неприступные. Пайас не отрывал глаз от раскинувшегося перед ним великолепного пейзажа и даже не замечал, что Иветта внимательно смотрит на него.

— Это так красиво, — тихо проговорил он. — Глядя на такое, хочется сочинять стихи.

— Так сочини.

— Ты будешь смеяться.

— Не буду, честное слово, — перекрестилась Иветта.

— Khorosho, — сказал Пайас, выпрямился и откашлялся. — Я назвал это стихотворение «Ода ДеПлейну».

Здесь горные пики так высоки, До самого неба доходят они, Как жадные пальцы поднятой руки — Те, что не свалились в давние дни.

Я здешним облакам пою хвалу. Причудливы они, как пятна на полу. В глуби Двойных озер мой тонет взгляд: Озера, как глаза, что чуть косят. Долина предо мной…

Но дальше ему продолжить не удалось, потому что Иветта, ухватившись за бока, каталась по одеялу в припадке истерического смеха. Пайас обиделся:

— Ты же обещала, что не станешь смеяться, — сказал он.

Иветта постаралась подавить приступ смеха и взять себя в руки.

— Я солгала, — ответила она наконец, вытирая рукой слезы с глаз. Но, увидев вытянутую физиономию Пайаса, не выдержала и засмеялась снова. — Дорогой, это же просто ужасно. Мне за всю мою жизнь не доводилось слышать худших стихов. Даже Жюль, и тот сочинял приличнее.

Пайас фыркнул.

— Мне говорили, что у меня душа истинного поэта.

— Тогда верни ее поэту поскорее, пока он не хватился. Думаю, тебе следует придерживаться того, что у тебя по-настоящему хорошо выходит.

— Что, например?

Вместо ответа Иветта обхватила руками шею мужа и притянула его голову к своему лицу. Поцелуй длился долго.

— Вот это, — сказала Иветта, когда они прервались, чтобы вдохнуть воздуха, — лучше сотни стихотворений.

— Приятно узнать, — ответил Пайас, покрывая сотнями коротких поцелуев ее лицо и шею, — что наконец-то я нашел свое место в жизни. Но очень жаль, что ты прервала мою декламацию именно тогда, когда я готовился перейти к эротической части.

— Боже! Я и не знала. Я ни за что не стала бы мешать тебе переходить к эротической части.

Но еще некоторое время Пайас не думал о поэзии, занятый ласками со своей женой.

Когда они потом улеглись на спины рядом Друг с другом, она внезапно спросила:

— О чем ты думаешь?

— А, так, — ответил он небрежно. — Думаю, как бы убить твоего брата Роберта, чтобы ты унаследовал титул герцогини ДеПлейнианской и все это стало бы нашим. Ничего особенного.

— Идиот! — она наклонилась и нежно поцеловала его в мочку уха. Потом вздохнула. — Мы провели здесь прекрасные недели, но боюсь, с отдыхом пора кончать. Леди А по-прежнему на свободе и наверняка сейчас ломает голову над очередным заговором. Думаю, очень скоро нам позвонят и скажут, что Империя нуждается в нас.

— Будь, что будет, — ответил на это Пайас, — а пока мы с тобой просто двое обычных людей, выехавших на обычный пикник, и ты нужна мне. Ты же знаешь мое философское воззрение: живи настоящим, завтра не замедлит наступить.

И он снова принялся целовать жену.

Завтра, которого страшилась Иветта, наступило раньше, чем они предполагали. Возвращаясь с пикника и миновав массивную каменную стену, окружавшую особняк герцога, Иветта сразу же заметила машину своего брата, припаркованную на широком дворе прямо возле главного входа. Иветта нахмурилась. Жюль и Вонни гостили у отца Ивонны, барона Юбера Руменье, в Нова-Кале. Их возвращения ожидали не ранее чем через пару дней. Почувствовав что-то неладное, Иветта быстро поднялась по ступеням и вошла в здание.

В дверях ее встретила невестка маркиза Габриэлла. Габриэлла была чуть старше Иветты, с глазами серо-стального цвета, аристократическим носом с горбинкой и темными, с легкой рыжиной волосами.

— Хорошо, что вы наконец удосужились объявиться, — сказала Габриэлла с легким раздражением. — Мы беспокоились. Чем вы занимались все это время?

— Возможно, тем же, чем мы с Жюлем занимались еще шесть часов назад, — сказала Ивонна д'Алам-бер, вошедшая в прихожую из бокового салона. — Возможно, тем же, чем и ты была занята во время медового месяца, Габби. Не думаю, чтобы такого рода вещи сильно менялись с течением лет.

Вонни приветствовала свою новую невестку горячим объятием и поцелуем в щеку.

— Судя по твоему виду, замужество идет тебе на пользу, — заметила она.

Иветта посмотрела в миндалевидные глаза Вонни и улыбнулась. Жена ее брата излучала столько счастья, что даже комната казалась светлей.

— Тебе тоже, кажется, оно не повредило, — сказала Иветта.

— Все равно не следовало вам пропадать так надолго, — прерывая беседу двух молодых, продолжала ворчать Габриэлла. — В нашем деле постоянная готовность — одно из необходимых требований.