Федор Кабарин - Сияние базальтовых гор (Художник Б. Бобров) Страница 10

Казалось, он настолько озадачен, что не находит выхода.

— Что известно о студенте? — неожиданно для Цвельта спросил адмирал, не поворачивая головы.

— Переброшен в Самгунь. Готовится к поступлению в аспирантуру Лесного института.

— Чем вызвана переброска?

— Институт и лаборатория Кремлёва переводятся в Самгунь. Студент пока устанавливает связи, знакомства, изучает экономику района, расположение военных заводов, закрытых лабораторий.

— Послать ориентировку. Главное — изобретение Споряну, работы профессора Кремлёва. Нам важны все мелочи, относящиеся к делам Споряну и Кремлёва: разговоры, упоминания в переписке, круг знакомых, родственников, друзья и особенно враги. За наукой и славой по пятам следует зависть. Её и надо использовать во всей полноте.

Адмирал снова умолк, прищурился, рассматривая чернильный прибор на столе. Пальцы правой руки легли на карандаш. Адмирал придвинул листок бумаги и начал набрасывать контуры чёртиков, время от времени задавая Цвельту вопросы.

— А как барон?

— Продолжает вояж. Знакомится с обстановкой в «Лесной каравелле».

— Впечатления?

— Доволен. Склонен обосновать там свою резиденцию.

— А замок фон Бретт?

— Оставляет в нашем распоряжении.

— Это решено и без него. Приставьте к барону «глаза», да поопытнее.

— Будет исполнено.

— Да, господин Цвельт, не следует ли переконспирировать студента?

— В каком смысле, адмирал?

— Установить другой девиз и дополнительное наблюдение. Всё-таки он родился в России. Его может потянуть в «родные пенаты». Как вы думаете, не переметнётся ли он к генералу Галаджи?.. Это опасный соперник.

— Не думаю, адмирал. Немец остаётся немцем, где бы он ни родился.

— Глупости говорите, полковник. Паулюс тоже был немцем. Паулюс!.. Нужно как можно больше пе- ре-про-ве-рять. Понятно?

— Это непреложный закон разведки адмирал. Но студент в наших руках. Для Галаджи он дезертир, предатель. Там его ждёт только одно — тюрьма.

— Знаю. Но разве вы не использовали бы аналогичного субъекта из советской разведки, если бы он оказался в ваших руках? Сразу же посадили бы в тюрьму или?..

— Скорее «или», адмирал.

— Вот это логично… — После паузы адмирал пояснил: — К тому же это отпрыск не такого-то уж надёжного племени. Обратите внимание: отец в 1915 году попал в плен к русским. Не воспользовался ни одной возможностью вернуться на родину, а прожил до конца жизни в России. Это не из тех немцев, которые работали на нас и жили по нашим инструкциям.

Адмирал замолчал, продолжая разрисовывать силуэты чёртиков. А полковник Цвельт думал о том, насколько безбрежна память адмирала, насколько дальновиден этот представитель «тайных пружин», движущих политику…

Наконец адмирал отодвинул листок с чёртиками, положил карандаш и взглянул на Цвельта.

— Вот так, полковник. Надо иметь в виду даже далёкое прошлое своих подчинённых.

Вы должны помнить, что кое-какие болезни передаются и по наследству… Впрочем, ближе к делу. — Он достал из стола блокнот в массивном кожаном переплёте и начал перебирать страницы по алфавиту. — Попробуем необычную кличку. Запишите. Аспирант Лесного института Николай Руссель — «Местная почта». Под этим девизом он должен поработать некоторое время. Все его сообщения взять под особый контроль. Если что-нибудь просочится в другие руки — убрать.

Адмирал встал, дав понять, что разговор окончен. Цвельт направился к выходу, но адмирал остановил его:

— Поручите тщательно обследовать замок барона фон Бретт. Перенесём туда вторую квартиру. Установить рацию.

— Телефоны?

— И телефоны. Все средства связи.

— А как быть с прислугой барона?

— Старик-ключник, по-моему, не представляет опасности. Ваше мнение, полковник?

— Иржи Томмах сам по себе не опасен. Проверим его окружение, связи…

— Й как можно тщательнее.

— Будет исполнено.

— Действуйте, полковник.

Цвельт вышел, адмирал позвонил шефу школы разведки — «Колледж Экономик», потребовал доставить личное дело Николая Русселя. Раскрыв папку с личным делом Русселя, адмирал Ландэ подумал: «Не излишни ли мои подозрения? Может, именно Руссель и проникнет туда, куда нам нужно». Он закрыл папку, положил её в сейф и подошёл к окну. Вдали виднелись снежные вершины высоких гор. А там, за ними, далеко на востоке, была тайна, которая становилась всё более интригующей и недоступной.

ГЛАВА X

«МЕСТНАЯ ПОЧТА»

Разговор с полковником Цвельтом заставил адмирала Ландэ особенно внимательно изучать донесения агентов зоны «СА» и, прежде всего, шифровки «Брюнета-прима».

Недавно от него поступило настораживающее сообщение. «Брюнет-прима» доносил:

«…Каждую субботу, в одно и то же время, агент «Местная почта» приезжает на одну и ту же много* людную дачную станцию, идёт на почту, сдаёт пакет «Простая бандероль» и возвращается обратно. Не исключено, что столь беспечные действия привлекут (если ещё не привлекли) внимание не только работников станции и почтового отделения…» В тот же день адмирал принял необходимые меры против ротозейства «Местной почты». И теперь следил за сообщениями «Брюнета-прима». Пока ничего тревожного он не находил.

Неосмотрительные действия «Местной почты» были не простым фактом беспечности.

Николай Руссель совершал эти «проступки» преднамеренно. Он давно решил порвать с разведцентром «ОСТ» и любой ценой искупить вину перед своей Родиной. Но как это лучше сделать, он не знал. Тяжёлый груз прежних преступлений и страх за свою жизнь заставляли его искать не совсем обычные пути. Пойти в органы КГБ и рассказать всё — самый простой выход. Но ему хотелось не просто разоблачить своих хозяев, а работать против них, обезвреживать, расстраивать их замыслы. Поверят ли ему? Наконец он решил встать на избранный им самим путь: написал коротенькую записку в Самгуньское Управление КГБ, в которой сообщал:

«… На станцию Д. каждую субботу, в семь часов вечера приезжает молодой человек в тёмносером спортивном костюме, в зелёной велюровой шляпе. На груди фотоаппарат «Лейка». В боковом кармане пиджака ручка и карандаш с хромированной оправой…

Отправив пакет, возвращается в город.

Очевидец».

В субботу Руссель приехал на станцию Д., сдал письма, одно — «Самгунь. Почтовый ящик 45. Инженеру Артюхову», другое (копия) — «Самгунь. Управление КГБ.

Начальнику». Но ни на перроне, ни на почте никто к нему не подошёл. Он зашёл в буфет, взял бокал пива и занял свободный столик. Подошёл ещё один дачный поезд.