Константин Ситников - Еще одно странное дело полковника Зислиса Страница 10

Сложив план, Вася вдруг самым что ни на есть просительным тоном проговорил:

- Павел Игоревич, разрешите, я вместо вас пойду, а?

Но Зислис не разрешил.

- У тебя всё?

- Да, совсем забыл. Вас некий майор милиции разыскивал. Говорит, что по очень важному делу.

- Он не назвался?

- Почему же. Фамилия - Дубинин.

Полковник нахмурился. Где он слышал это имя? Совсем недавно...

Ну, конечно же, - майор Дубинин!.. Тот самый, который вел это дело. Что ему могло от меня понадобиться?

- Он не говорил, зачем я ему нужен?

- Нет. Сказал, что должен поговорить лично с вами. Мне его голос показался очень странным. Как будто ему пистолет к уху приставили.

- Вот как? Будет звонить, немедленно соедини меня с ним.

- Слушаюсь, Павел Игоревич.

Это неожиданное возникновение майора Дубинина из небытия не предвещало ничего хорошего. Зислис вдруг поймал себя на том, что не может думать ни о чем другом. Он даже делать ничего другого не мог, кроме как ждать, нервно ходить по кабинету из угла в угол и поглядывать не телефон. Это неприятно его удивило. Сроду он не был неврастеником.

А когда телефон наконец зазвонил, он понял, что боится снимать трубку. Только после четвертого сигнала он трубку снял и, помедлив, проговорил:

- Полковник Зислис слушает.

Но это был не майор Дубинин. Звонил давнишний приятель Зислиса, в прошлом актер театра, а ныне предприниматель, возникли у него какие-то неприятности с органами...

После этого разговора Зислис обозвал себя параноиком и вдруг успокоился. Занялся текущими делами и на очередной звонок ответил уже обычным своим деловым тоном:

- Полковник Зислис слушает.

В трубке раздался треск разрядов, как будто там, откуда звонили, бушевала гроза; издалека, почти с того света донесся еле слышный голос:

- ...йор Дубинин.

Зислис напрягся так, что даже трубка в руке хрустнула. Он приложил все усилия, чтобы его голос звучал ровно:

- Слушаю вас, майор.

На том конце провода что-то говорили, но из-за треска и каких-то посторонних голосов невозможно было разобрать ни слова. И вдруг, как будто их переключили на другой канал, слышимость стала идеальная и последнее слово прозвучало совершенно отчетливо:

- ...встретиться.

- Где вы сейчас? - спросил Зислис.

- В телефонной будке за углом, в пяти минутах ходьбы.

- Хорошо, я позвоню на вахту и распоряжусь, чтобы вам выписали пропуск.

Майор оказался коренастым, приземистым мужиком в серой милицейской форме, сидевшей на нем мешком, фуражку он держал в короткопалой руке. Полковник приподнялся из-за стола и подал ему руку. Майор уставился на нее в замешательстве, потом торопливо пожал. Пальцы у него были мягкие и влажные, как только что сваренные сосиски. Полковник указал ему на стул для посетителей, но майор остался стоять и вдруг заговорил быстрым, глухим голосом.

Прошлой ночью в дверь его квартиры позвонили - долго, нетерпеливо, настойчиво. Они с женой уже спали. Сын - это их поздний, любимый ребенок, "поскребышек" - тоже спал в своей комнате. Дубинин поглядел в дверной глазок, но на лестничной площадке было темно, хоть глаз выколи, - опять соседи лампочку выкрутили. На его вопрос "Кто там?" ответили молчанием. Тогда он сходил в комнату, взял кобуру с тумбочки и вернулся в прихожую.

В прихожей света он не зажигал - горел только ночник в спальне.

Он отворил дверь на цепочку. И тут же мощным ударом его отбросило к стенке-перегородке между прихожей и коридором на кухню. Он опрокинулся навзничь, ударившись головой, и сверху на него упали настенные часы. Дверная цепочка лопнула, как нитка бус. На пороге стоял гигант - даже головы видно не было. Подняв руку, он вырвал притолоку вместе с кусками штукатурки и отшвырнул ее в сторону. Дубинин увидал его лицо... Собственно, это была только половина лица - вторая половина обгорела настолько, что кости черепа торчали наружу. Приволакивая ногу, гигант шагнул в прихожую и сразу оказался над поверженным Дубининым. Приподняв его за грудки, он издал несколько нечленораздельных звуков. Он явно что-то хотел сказать. Но что?

Ничего не добившись, он бросил Дубинина на пол и вдруг одним ударом кулака выбил дверь в детскую. Дубинин уже рвал из кобуры свой табельный пистолет, но не успел - повернувшись, гигант выбежал на лестничную площадку. Дубинин бросился за ним, но, выбежав на улицу, увидел, что тот уже скрылся. Вернувшись в квартиру, он застал ужасную картину: жена в одной ночнушки билась в истерике возле сына. Их девятилетний сын Сережа стоял на коленках на своей постели, держась руками о спинку кровати, и не мигая смотрел в дверной проем. Он был совершенно неподвижен и, на первый взгляд, спокоен, но, прикоснувшись к его телу, Дубинин почувствовал, что оно твердое как камень...

- Врачи говорят, это ступор... шок... Да какой же это шок! Это он его так...

- Но почему вы пришли именно ко мне? - спросил Зислис.

Да потому, что именно он занимается сейчас этим делом. У гиганта, если забыть об уродстве, лицо - того самого жильца, расследованием убийства которого Дубинин начал было заниматься два дня назад.

- Он за телом пришел, разве не понятно? Вы должны вернуть ему тело. Найдите его - и верните ему тело!

Зислис пообещал майору сделать всё, что в его силах.

Он вызвал Васю Скоробогатова.

- Операция по захвату отменяется. Я пойду один, без силового прикрытия. Ты проводишь меня до черного входа и останешься на подхвате.

- Но как же... - начал было Вася, да тут же и осекся.

Полковник глянул на него с таким ледяным бешенством, что Вася начисто забыл о всех своих возражениях.

"Кегельбан"

Зислис подхватил, шагнул и метнул. Прогрохотав по дорожке, шар ударился о стену и сбил один кегель. Зислис виновато оглянулся.

Двое влюбленных, которые было собрались поболеть за новенького, разочарованно пожали плечами и повернулись на высоких стульях к стойке бара. Зислис вернулся к своему столику, надел пиджак и сел. Огляделся с любопытством человека, оказавшегося на новом месте.

Кроме влюбленной парочки, в небольшом затемненном зале были:

молодой японец за дальним столиком - просматривал газету, девица с сигареткой в нервных пальцах - приценивалась к японцу, и двое мужчин с серьезным мальчиком - были заняты самими собой. Этот мальчик вызвал у Зислиса смутное беспокойство. Слишком уж он был серьезен, слишком уж зализана была у него льняная челка и слишком уж на равных держался он в мужской компании. Только когда он закурил и принялся аккуратными, точно рассчитанными движениями стряхивать пепел в пепельницу, Зислис догадался, что это вовсе никакой не мальчик. Все трое достали какие-то бумаги каждый из своего кейса - и принялись их молча просматривать.