Наталья Патрацкая - Облакайдеры(2004, 2006, 2008) Страница 10

На Новый год часть сотрудников собралась на квартире у одного разработчика в новой башне. Квартира была большая, народу набралось прилично, но… организатор праздника не пригласил Глеба и Мартина. Анна Александровна отказалась от приглашения. Я пришла в длинной черной юбке до полу, в белой блузке и с красной ажурной шалью на плечах. А в праздничной квартире не оказалось знакомых поклонников. В се лица – новые, хоть по работе и знакомые. Все снова? Да, в процессе празднования из толпы выделился один крупный мужчина, Платон Иванович, мой начальник КБ. Анны Александровны на празднике не было, в личное время она занималась шитьем и продажей и в упор не видела Платона Ивановича. Танцы они и на Новый год танцы, и танго соединило наши души, то есть меня и Платона Ивановича. Из квартиры в новой башне мы ушли вместе. Жили мы в соседних кварталах, до дома было десять минут дороги, машина в таких случаях не нужна.

Как мы оказались на мосту, который находился в стороне от домов вообще не понятно.

Платон Иванович стоял рядом со мной, смотрел на проходящие электрички и поезда, и все пытался чмокнуть меня в щечку. Шампанское, верный мой напиток, стало выветриваться из головы, мысли пришли в норму, и я настояла на дороге по домам.

Кончилась ли на этом история?

Пожалуй, нет. В олимпийское лето фирме выделили землю под сады и огороды. Землю делил сам Платон Иванович, и от щедрот его мой участок оказался намного больше, чем у других, но Осип так ревновал меня к поездкам на этот земельный участок, что в конце сезона я его сдала в профсоюз. А что же Глеб? Он решил отомстить Добрыне Никитичу за его Новый год с Спинозой, донесли друзья – приятели. Что он сделал? Не надо забывать, что Глеб был разработчиком электрической схемы установки Платона Ивановича, а он конструктором оборудования, в котором бродило немного немало 1000вольт. Платон Иванович попал под напряжение 1000вольт.

Его откачали, спасли. Скорая помощь появилась во время. Долго он ходил согнутый и не мог полностью разогнуться. А, что Глеб? Он пригласил меня в золотые дни бабьего лета поехать в ближайшую деревню на пикник. Я, как всегда, в красном, а он в куртке светло-серой. Любовь у нас продолжалась. Сбылось проклятье Анны.

Глеб Мартина от меня оттеснил, Платона Ивановича скособочил, и стал победитель в борьбе за меня на фирме электронной магии.

Серебристые кроны деревьев, темное зимнее утро. Аллея. Аллея города, чудо, какая она хороша! Серебрятся от инея ветви лип. Ели, стоящие в стороне от лип, прикрыты пышным снежным покровом. Снег скрипит под ногами. Небо совершенно неопределенного цвета – темное и все. Но как прекрасно идти по аллеи, когда над головой до горизонта видны кружева серебристых крон деревьев! Спокойно бьется сердце. Вместо мучительных мыслей о работе, в голове возникают песни. И я пою:

– Висит на заборе, колышется ветром…

И все прекрасно. Мир светел и чист. Чудеса. И хочется в вальсе кружиться, и хочется радостно петь – вот он, бальзам. Зачем сердечные капли? Зачем мученья врачам? Идите пешком на работу, мир окрасится в чудесные краски зимнего утра.

Кружева серебристых крон удовлетворяют мою потребность в красоте на рабочий день, и вот она, работа!

Но нет, мысли с неприятностями опять исподволь выползают из закоулков мозга.

Вновь расцветают пышным букетом нервные мысли. Я даже решаю уволиться! Но видения зимнего утра спасают меня! Незаметно для себя я втягиваюсь в работу и уже с удовольствием читаю местный технический перевод с немецкого языка. Мысли мои в работе.

Глава 7

Все нормально. Спасибо Аркадию Райкину, благодаря его выступлению с миниатюрой о греческом зале, и у нас есть Греческий зал в столовой. Чем он примечателен?

Любая очередь быстро и незаметно рассасывается – это как чудо. Здесь не надо думать, что съесть, деньги в кассу, все обдумал местный шеф-повар. Остается взять обед и сесть за прекрасные столы, достойные украсить любое кафе. А стулья так тяжелы и добротны, что их не стыдно иметь у себя дома. А публика? О, что здесь за публика! Это самые здоровые люди с наших предприятий.

Это самые нетерпеливые люди. Это те, которым все надо быстро и сейчас. Какие здесь красивые мужчины и независимые женщины! Сколько здесь знакомых и совсем незнакомых людей! А глаза? Они так и светятся, они так и ищут объект для внимания! Ба! А, вот и тот, из-за которого этот греческий зал кажется лучшим рестораном в мире! Свет очей, в нем все преломляется. Я не вижу окружающих людей, они мне совсем не мешают. У меня обед! И не беда, что на подносе щи, а тефтели под интересным соусом! Все мелочи! Сияющие глаза окупят все. А если нет глаз, которые сияют? Ищите. Вон их, сколько ждущих и вопрошающих! Ищите! И обед для вас станет чудом!

Именно в этих залах общепита происходили свиданья в обед. Я ушла уже из двух фирм, люди из которых обедали в этом огромном помещении, в котором было много раздач, и несколько электрических печей варили разную пищу для разных столовых.

Мужчины остались в прежних фирмах, но здесь их можно было увидеть при необходимости. Владимир Высоцкий выступал пару лет назад в двух километрах от этой столовой. Он приезжал выступать со своим концертом, и был рядом с длинным, длинным зданием. Кто не поленился – его слышали живого. На фирме дисциплина железная, работы много, дорога от КБ на шестом этаже до цехов на заводе была не близкой. Я некоторое время сидела во втором ряду кульманов, потом пересела в первый ряд у окна. Но и здесь не обошлось без общественных работ. Летом часть конструкторского отделения отправили с места работы на колхозные грядки, для прополки свеклы. В добрые, старые времена, на колхозные грядки вывозили проветриться и поработать, людей любых организаций и рангов.

Яркое, июльское солнце пригревало спины людей, шедших с тяпками по грядкам с маленькими всходами свеклы. Рядом со мной шла Анна Александровна, экономист КБ.

Она была лет на 20 старше меня. С другой стороны по своей грядке шел Мартин, высокий мужчина, с черной пышной шевелюрой волос, с большими карими глазами. Эти карие глаза, то обращались к своему соседу по грядке с другой стороны от себя, то постоянно смотрели в мою сторону. Мы были знакомы. Судьба нас постоянно сводила. Вероятно, начинало вновь действовать проклятье Анны Александровны: 'Чтоб ты Спиноза влюбилась!' Желтый купальник с кантиком, одетый на мне, очень привлекал внимание Мартина, или тело в этом купальнике, не давало ему покоя. Анна Александровна, половшая свеклу рядом со мной, немного стала вводить меня в курс женских дел конструкторского отделения, она была не из разговорчивых особ, и просто решила предостеречь меня от соседа с другой стороны грядки. Июль грел своим теплом, мужчина своим взглядом, женщина – охлаждала.