Джек Макдевит - Возвращение Страница 11

– Жаль, – сказала я. – Но именно потому за артефакты просят такую цену. Будь они у каждого, они бы ничего не стоили.

– Именно так, Чейз.

– Чем еще занимался Бэйли?

– Руководил поисковыми работами в Вашингтоне.

– Это бывшая столица Соединенных Штатов?

– Да, во втором и третьем тысячелетии. Он вел раскопки в Смитсоновском музее и входил в состав группы, восстанавливавшей Белый дом на берегах озера Вашингтон. Знаю, о чем ты хочешь спросить. Там находилась администрация президента.

– Впечатляет.

– Тогда он был еще молод – скорее всего, просто помогал другим. Он также провел год на Марсе, работая на месте Брумара, первой колонии, и участвовал в раскопках центра НАСА в Техасе.

– Техас, насколько я помню, тоже был частью Соединенных Штатов?

– Да.

– Что ж, у Бэйли неплохой послужной список.

– Еще он помогал в поисках подводной лодки, использовавшейся на Европе.

– Вот это и вправду важно. Первая внеземная жизнь, открытая людьми.

– Отлично. Похоже, ты не отлынивала от уроков в школе.

– Только когда шел дождь.

– За ним числятся и другие крупные заслуги. Он возглавлял экспедицию, которая нашла «Аяку».

– Что это?

– Автоматический корабль двадцать первого века, пропавший при исследовании Сатурна. Он считался потерянным девять тысяч лет, пока его не нашел Бэйли.

– И где он оказался?

– Все там же, на орбите Сатурна. Стал частью его колец. Бэйли считал, что серьезных поисков корабля никогда не предпринималось. Собственно, о нем совсем забыли, пока Бэйли не наткнулся на него в старых записях.

– Интересно, что там еще может оказаться?

– Кстати, – сказал Алекс, – о другом: некоторые родственники пассажиров «Капеллы» объединились и требуют прекратить любые попытки отключить двигательный модуль. Они не хотят, чтобы правительство предпринимало действия, способные подвергнуть риску пассажиров и экипаж.

– Вполне их понимаю, – заметила я. – Джо-Энн боится, что, если она совершит задуманное, корабль может исчезнуть навсегда.

– А что думаешь ты? Если бы решать пришлось тебе – ты бы рискнула, Чейз? Попыталась бы его отключить?

– Зависит от того, каковы шансы.

– Как заявляют сейчас, шансы на успех – около девяноста процентов.

– На успех? Или на то, что никто не погибнет?

– На то, что никто не погибнет.

Господи!..

– Не знаю, – сказала я. – Думаю, я не стала бы пытаться.

Глава 6

О, мне бы хижину в пустынном местеИ к ней – простор, бескрайний и тенистый,Где слухи об обмане и о рабстве,О безуспешных и успешных войнахНе доберутся до меня вовеки.

Кольчевского нашли на четвертый день. Тело его лежало на туристской тропе, в трех четвертях пути от подножия горы Барроу, на ее северном склоне. Судя по всему, с ним случился сердечный приступ и он свалился в кусты, которые скрыли тело от поднимавшихся на гору. Он не воспользовался коммуникатором, чтобы позвать на помощь, и, вероятно, конец наступил быстро.

– Мы не можем понять, – сказал пришедший к нам в загородный дом Фенн, – что он там делал. У него давно были проблемы с сердцем, и ему велели не перенапрягаться без необходимости. Поход в горы, да еще в одиночку, – это последнее, что посоветовали бы его врачи.

– Почему ему не поменяли сердце? – спросила я.

– Врачи говорят, что он отказывался. Вообще от любого лечения.

Алекс на мгновение закрыл глаза:

– Ты бывала на горе Барроу, Чейз?

Я покачала головой.

– Я тоже. – Он снова повернулся к Фенну. – Там наверху есть ресторан или туристическая зона? На самой горе?

– На самой горе нет ничего такого. Ближайший ресторан – внизу, там, где был припаркован его скиммер.

– Он пошел пешком?

– Да.

– Значит, он не пытался добраться до конкретного места, – пожал плечами Алекс. – Просто отправился на прогулку.

– С чего ты решил, что он не пытался добраться до конкретного места? – нахмурился Фенн.

– Зачем идти пешком, особенно если имеешь проблемы со здоровьем? Почему не полететь на скиммере?

– Похоже, ты и впрямь незнаком с той местностью, – покачал головой Фенн.

– Хочешь сказать, там негде сесть?

– Разве что на дерево.

Алекс озадаченно посмотрел на него. На окно прилетела симпатичная голубая арглетка и уставилась на нас.

– Вам не удалось ничего узнать от его искина, Фенн?

– Только одно: уходя, он сказал, что скоро вернется. Больше ничего.

– Полагаю, он никогда не занимался на горе археологическими изысканиями?

– Нет никаких сведений.

– Ясно. Как называется ресторан, возле которого он припарковался?

– «Бартлетс».

– Он там обедал?

– Да, около часа дня. Потом он ушел, и никто его больше не видел.

– Фенн, – спросила я, – почему это тебя так интересует? Надо понимать, полиции тут больше делать нечего?

– Можешь считать это профессиональным любопытством, – широко улыбнулся он. – Не могу поверить, что человек, которого предупреждали о проблемах с сердцем, плотно пообедал, а затем отправился к вершине горы. Кстати, съел он немало. Рубленый бифштекс с картофельным пюре.

– Вам, видимо, не удалось узнать, добрался ли он туда, куда хотел? – спросил Алекс.

– Нет. Неизвестно даже, поднимался он или спускался в момент приступа. Но в любом случае забрался он высоко – до вершины оставалось всего метров двести.

– Что ж, Фенн, – сказал Алекс, – сожалею, что ничем не можем помочь. Вообще-то, я не имел с ним никаких дел, кроме тех случаев, когда он читал мне нотации. Поэтому не смогу сообщить ничего нового.

– Ладно, спасибо вам, ребята. – Инспектор встал. – Если будут идеи, звоните. Хорошо?

Он вышел, и я сразу же поняла, что будет дальше.

– Хочешь прокатиться? – спросил Алекс.

– Только не говори, что мы отправимся на горную прогулку.

– Я подумал, что ты, наверное, не прочь пообедать в «Бартлетсе».

Сперва мы просмотрели новостные сообщения, где показывали место находки тела, а затем отправились в путь. У Алекса была своя философия: на пустой желудок хорошо не поработаешь.

Ресторан стоял там, где шоссе номер одиннадцать уходило в горы. Было еще довольно рано, и на парковке вполне хватало места для скиммера. Приземлившись, мы зашли в ресторан и сделали заказ. День был необычно теплым для середины зимы, и по озеру Аккорд плавало немало лодок. В ожидании еды я предложила собственную теорию.

– Кольчевский всегда был с причудами – ты знаешь это не хуже меня. Наверняка он отправился на гору именно потому, что врачи ему это запретили. У меня был дядя вроде него. Ему давали такие же советы, и он все время выходил из себя. Когда мне было лет двенадцать, он рассказывал моим родителям, как от него все время требуют сохранять спокойствие и не волноваться. Он был вне себя от злости: мол, кто-то смеет указывать ему, как жить!

– И что с ним стало?

– В конце концов ему поменяли сердце.

– Угу. Ну, Кольчевский не таков.

– В самом деле? Почему?

– В нем всегда ощущалась некая холодность, особенно когда он кого-то атаковал. Он был слишком методичен, не впадал в ярость – все это было лишь частью игры. Не стану утверждать, что он никогда не злился всерьез, но меня поражала его способность к самоконтролю. Обычно я знал, что он станет делать дальше, и не помню, чтобы он хоть раз отошел от сценария. – Взгляд его переместился к окну, откуда открывался вид на парковку и дальше, на склон горы Барроу, поросший густым лесом. Из-за деревьев только что вышли несколько человек с туристическим снаряжением, собираясь пересечь шоссе. – Нет, Кольчевский отправился наверх явно неслучайно.

– Он был женат? – спросила я.

– Его жена умерла двадцать лет назад.

– Может, свидание с подружкой?

Барроу – далеко не самая высокая гора в окрестностях, но я вполне понимаю, почему она так популярна у туристов. Она возвышается на полторы тысячи метров над окружающей местностью, и с нее открывается величественный вид на озеро Аккорд – маленький океан, который тянется почти на сто сорок километров к западу.

Территория вокруг горы почти безлюдна – лишь изредка попадаются дома, далеко отстоящие друг от друга. Я всегда хотела жить именно в таком месте, после того как уйду на покой.

Мы пообедали, вышли из ресторана, достали из скиммера рюкзаки, пересекли шоссе и начали подниматься по тропе. Примерно через два километра она разветвлялась – одна дорожка сворачивала на северо-запад и вела в самое сердце горной гряды, другая, на которой нашли Кольчевского, уходила в сгущающийся лес, поднимаясь к вершине. По ней мы и двинулись.

Уклон становился все круче, и приходилось двигаться с предельной осторожностью и иногда подтягиваться за ветки. Наконец Алекс показал вправо, на скопление деревьев и кустов.

– Здесь, – сказал он.

С первого взгляда было видно, что здесь случилось. Независимо от того, поднимался Кольчевский или спускался, участок выглядел труднопроходимым. Судя по всему, он забрел, спотыкаясь, в кусты и свалился там.