Анна Бойко - Ne наша планета Страница 11

Она ни о чем не просила, но те деньги, что он оставлял на полочке в прихожей, увеличили их с Сашкой бюджет раз в пять.

Стас не курил и никогда не пьянел, даже если ему случалось выпить с заказчиками. Никуда не пропадал, и, если задерживался, всегда звонил. Как-то ненавязчиво он подружился с мелкой, и ее вторым словом после «мамы» стало «папа». Он всегда находил для малышки свободную минуту, никогда не повышал голоса, был терпелив и заботлив.

С ним Юлька неизменно чувствовала себя легко, спокойно и просто.

– Что ты во мне нашел?..

– Тебя, – отвечал он убежденно.

Самые счастливые два года в Юлькиной жизни, которые закончились так внезапно и непоправимо.

А летом они собирались поехать туда, где песок, море и пальмы… и завести кого-нибудь в пару Сашке. Теперь это вряд ли когда-нибудь случится.

Юлька всхлипнула и проснулась.

4

Минуты две она приходила в себя и осознавала, где находится. Ничего стоящего внимания, кроме разговора с таинственной незнакомкой, не вспомнилось. В камине по-прежнему потрескивало пламя, в комнате, кроме нее и спящей Сашки, никого не было. Юлька откинула плед, спустила ноги с кровати и осторожно встала. Теперь она чувствовала себя отдохнувшей и как будто помолодевшей. Ничего не болело, ушли симптомы лучевой болезни, зверски хотелось есть. Она склонилась над кроваткой. Сашка улыбалась во сне и выглядела здоровой, только ее личико казалось слегка повзрослевшим.

Подошла к окну, отодвинула штору. День, оттепель, ничем не примечательная улочка или переулок. Потрепанный жигуль у обочины, ни единого человека, ни малейших следов катастрофы. Где они очутились?

Не без опаски приоткрыла узкую дверь рядом с камином и заглянула. Ванна на вычурных львиных лапах, нежно-фисташковый умывальник, стопка пушистых полотенец на деревянной скамеечке, лохматый коврик. Юлька умылась, (в качестве приятного отступления от английских канонов, кран оказался один, и воду не требовалось смешивать в раковине) и замерла, глядя на свое отражение. Лицо приобрело матово-персиковый оттенок, морщинки у глаз разгладились, кожа стала гладкой и шелковистой. Волосы блестели, и казалось, что они стали гуще. Легкая паника охватила Юльку. «Что происходит?!»

Из комнаты послышался характерный быстрый топоток и неуверенное:

– Ма-ма… ты де?

Юлька вышла, поймала и подхватила на руки. Уткнулась носом в белые, пахнущие чистотой и ее ребенком, волосики. Кажется, вес прибавился…

– Мама, я спала, спала, спала. Выспалась. А де папа?

– Ох, маленькая, папа у нас тоже спал-спал и все-все забыл.

– А я все-все помню.

– Ты молодец. Папа тоже, может быть, все-все вспомнит…

– А де он?

– А вот мы сейчас умоемся, оденемся, причешемся и пойдем искать.

– Я ам-ам. Мама, де зая? – детские губки начали кривиться. К счастью, заяц нашелся в кроватке. И это, кажется, была единственная вещь, перенесенная из бункера…

Юлька сдвинула деревянную панель шкафа и не поверила глазам. Ее гардероб всегда отличался аскетичностью, разве что за последнюю пару лет положение изменилось к лучшему… Увиденное ошеломляло. Слева на плечиках – бесконечное, как показалось на первый взгляд, разнообразие одежды для нее, справа – для Сашки. Внизу в несколько рядов выстроились всевозможные туфли, сапожки и ботинки.

Немного придя в себя, Юлька перебрала несколько нарядов и остановилась на белой водолазке, замшевом, расшитом бисером сарафане и сапожках в тон. Пока она переодевалась и не без удовольствия разглядывала себя в зеркале, Сашка решительно вытащила из шкафа ярко-оранжевые штаны-комбинезон, темно-коричневые ботинки с красными шнурками и пестрый свитер с жирафом на животе. Юлька улыбнулась про себя, но менять ничего не стала. Помогла одеться, зашнуровала ботинки.

Ручка второй, более широкой и массивной двери удобно легла в ладонь, мягко повернулась. В комнату проник тонкий цветочный аромат, послышались шум бегущей воды, птичий щебет и свист. Просторное двусветное пространство. Диваны, напольные вазы с цветами, высокие клетки с попугаями. Множество одинаковых дверей, две стеклянно-металлические лифтовые шахты, одна напротив другой. Широкая деревянная лестница по дуге ведет на второй этаж. На навощенном до блеска полу – несколько шкур. Пять основательных столов в окружении стульев, небольшой фонтан с рыбками, камин, огромный экран.

Что-то казалось странным. Спустя минуту, Юлька поняла. Замкнутое пространство. Вид из окна говорил о том, что они находятся на первом этаже, но выхода на улицу нигде не видно. «Как же так?»

Кроме них с Сашкой по холлу растерянно бродили, осматриваясь и перекидываясь отдельными словами и фразами, еще человек десять-пятнадцать. Кого-то Юлька знала, кого-то нет. Присутствие некоторых оказалось для нее полной неожиданностью. Она выдохнула, взяла Сашку за руку и решительно двинулась вперед.

– Мамочка, как касиво! – громким шепотом сообщила дочь и вдруг с криком: «Папа, папочка!» рванулась вперед. От неожиданности Юлька не сумела ее удержать.

Сашка на полной скорости подлетела к Стасу. Тот поймал ее, вежливо улыбнулся, глянул сочувственно и немного удивленно:

– Привет, маленькая, я похож на твоего папу?

Юлька подошла, обняла Сашку, прижала к себе. Он смотрел вопросительно, явно ожидая объяснений.

– Ты действительно нас не помнишь?

Станислав ошарашено моргнул, помолчал, видимо стараясь понять, не послышалось ли. Осторожно уточнил:

– Не помню. А… должен?

– Что происходило перед тем, как ты оказался здесь?

Теперь в его глазах читались настороженность, непонимание и отстраненность. Приподняв бровь, он с сомнением оглянулся на Марка, Елену и Инессу. Те озадаченно вслушивались в разговор, не спеша принять в нем участие. Наконец Марк не выдержал:

– Ты что, Юльку не помнишь?

– Нет.

– А что помнишь?

Стас смущенно кашлянул, сосредоточенно нахмурился и неуверенно произнес.

– Как Инесса Львовна с Еленой Дмитриевной посетили наш офис… Мы им сообщили, что проект поселка окончательно согласован, и можно приступать к строительству. Они обрадовались… Мы их проводили, слегка отметили вдвоем, и я пошел домой спать… Проснулся уже здесь. А вас я совсем не помню, милая барышня.

– Да что с тобой, Стас?! Вы же два года вместе, – поразился Марк.

– Несколько дней назад вы назвали эту девушку своей женой, Станислав Владимирович, – вмешалась Елена Дмитриевна.

– Кому? Где?

– Нам. В бункере.

– В… каком бункере?

– Про бункер, это долгая история…

– Хорошо, про бункер временно забудем. – Стас начал нервничать. – Э-э-э… Юлия, вы моя жена?!

Юлька хотела ответить, но Марк ее опередил:

– Вряд ли. Я бы знал. Вы просто жили вместе…

– Так… а малышка?

– Вы сказали, что это ваша дочь, Станислав, – тихо проговорила Инесса.

– Сколько же ей лет? Если предположить, что я с вами… Юлия… знаком два года, то ей не больше годика должно быть…

– Мне тли, – твердо сказала Сашка. – Папочка, ты что, забыл?

– Ей почти три, будет через пару недель, – зачем-то уточнила Юлька.

– Нет, баушка сказала, мне уже тли! – с вызовом повторила Сашка.

– Какая бабушка?

– Котолая чужая.

– Понятно. – Юлька задумалась.

– Насколько мне известно, когда вы познакомились, ей как раз и был годик, – попытался внести ясность Марк.

– Точнее, десять месяцев, – механически поправила Юлька, пытаясь сдержать готовые хлынуть слезы. Не сейчас. И не здесь.

– То есть она не моя, но я ее назвал своей. Так получается?

– Да, Станислав, так получается, – слегка улыбнулась Инесса.

– И что, я обо всем этом ничего не помню?

– Ну, с той встречи в офисе, о котором ты упомянул, прошло года три, не меньше.

Стас помотал головой.

– Чушь. И бред… – с чувством произнес он.

– Тем не менее, это правда, – Марк огорченно покачал головой.

– Странно… Она говорила много чего, но вот о потере памяти не сказала ни слова.

– Кто?

– Тетушка Адамина, так она, кажется, представилась.

– Ага, а что она говорила?

– Чтобы я не беспокоился, все будет в порядке, мне все объяснят… В общем, ничего такого. Я еще подумал, что все это шутка. Или это и правда розыгрыш, уважаемые дамы и господа?

– Нет, Станислав Владимирович, это не розыгрыш. И произошло за это время многое. – Инесса тихонько вздохнула. – Например, Москвы, судя по всему, больше нет. В нее попала ядерная ракета. Впрочем, я в этом совсем не разбираюсь. И, наверное, началась Третья мировая война. А почему мы все еще живы и где находимся, нам еще только предстоит узнать.

– Значит, все-таки розыгрыш!

Негромкий, но убедительный голос тетушки Адамины раздался, кажется, сразу отовсюду:

– Мои дорогие невольные гости… Приглашаю всех отобедать. А после вы непременно узнаете, где находитесь и почему. Рассаживайтесь, пожалуйста, за столы, кому где удобнее.