Машина пространства. Опрокинутый мир - Кристофер Прист Страница 11

Она добавила, что усовершенствованный велосипед был построен сэром Уильямом несколько лет назад, когда катание на велосипедах вошло в моду. Он ставил себе целью помочь пожилым и физически слабым людям подниматься на велосипеде в гору.

– Вы отдаете себе отчет, что одно это изобретение могло бы принести ему целое состояние?

– Сэр Уильям не стремится к богатству.

– Пусть так, но подумайте о благе общества! Машина, подобная этой, могла бы произвести переворот в промышленности, изготовляющей средства передвижения!

Амелия покачала головой:

– Вы не знаете сэра Уильяма. Уверена, что он взвешивал, не взять ли на свое изобретение патент, но предпочел оставить мир в неведении. Катание на велосипедах – это спорт, а следовательно, удел молодежи. Велосипеды существуют ради физических упражнений на вольном воздухе. А вы сами убедились: чтобы ездить на таком велосипеде, не нужно тратить вообще никаких усилий.

– Да, но подобному изобретению могут найтись и другие применения!

– Несомненно. Потому-то я и сказала, что вы не знаете сэра Уильяма, да и нелепо было бы этого ожидать. Он человек неуемной интеллектуальной энергии. Как только одна задача решена, он немедля переключается на другую. Усовершенствованный велосипед предшествовал экипажу без лошадей, а тому на смену пришел летательный аппарат.

– А сейчас, – поинтересовался я, – он забросил летательный аппарат ради какой-то новой идеи?

– Совершенно верно.

– Смею ли я спросить вас, ради какой?

– Вы сегодня встретитесь с сэром Уильямом лично, – ответила Амелия. – Быть может, он сам расскажет вам о ней.

Я обдумал это предложение.

– Но вы жаловались, что иной раз он бывает крайне необщителен. Что, если он не захочет ничего рассказывать?

Мы снова сидели рядышком под тем же деревом, что и прежде.

– Тогда, – отозвалась Амелия, – вы, Эдуард, попросите меня об этом еще раз.

Глава IV. Сэр Уильям излагает свою теорию

1

Время шло, и вскоре Амелия объявила, что пора возвращаться.

– Устроим новые гонки или поедем на педалях, по старинке? – спросил я, хотя, признаться, мне не хотелось ни того, ни другого: хотелось оставить все, как есть, сидеть и сидеть вдвоем под деревьями.

Было по-прежнему солнечно, по парку плыла приятная, мягкая, ненавязчивая жара.

– Поедем по старинке, – твердо решила она. – Катиться по инерции – невелика польза.

– Тогда не будем торопиться, – предложил я. – Мы еще повторим такую прогулку, Амелия? То есть я хотел сказать, покатаемся на велосипедах еще раз, в следующую субботу или воскресенье?

– Из этого может ничего не получиться, – ответила она. – Иногда по воскресеньям я бываю занята, а время от времени мне приходится уезжать.

При мысли о том, что она путешествует вместе с сэром Уильямом, я ощутил укол беспричинной ревности.

– Но если вы будете здесь, в Ричмонде, мы покатаемся снова?

– Если вам захочется пригласить меня.

– Я вас приглашаю.

Оседлав свои машины заново, мы первым делом доехали обратно по тому маршруту, какой избрали для гонки, и отыскали мою потерянную шляпу. С ней ничего не случилось, и я водрузил ее на голову, но, чтобы ветер опять не сдул ее, надвинул пониже на глаза.

Обратный путь проходил без происшествий и по большей части в молчании. Наконец-то я догадался об истинной причине своего приезда в Ричмонд; я стремился сюда вовсе не за тем, чтобы встретиться с сэром Уильямом. Да, разумеется, я по-прежнему преклонялся перед его именем, но с какой радостью я променял бы предстоящую беседу на возможность провести еще час-другой и тем более весь вечер в парке с Амелией!

Мы вернулись в сад через маленькую калитку неподалеку от заброшенного сэром Уильямом летательного аппарата и отвели велосипеды на их постоянное место, под навес.

– Я пойду переоденусь, – сказала Амелия.

– Зачем? Вы и так восхитительно выглядите, – возразил я.

– А вы? Уж не собираетесь ли вы беседовать с сэром Уильямом в костюме, присыпанном травкой?

Она протянула руку и сняла травинку, которая каким-то образом забилась мне под воротник.

В дом мы вошли, как и вышли, через застекленную дверь гостиной. Амелия надавила на кнопку звонка, и в ответ на вызов явился слуга.

– Хиллиер, это мистер Тернбулл. Он зван на чай, а затем останется и на обед. Помогите ему привести себя в порядок.

– Охотно, мисс Фицгиббон. – Слуга повернулся ко мне: – Не угодно ли пожаловать сюда, сэр?

Он обозначил жестом, чтобы я следовал за ним, и направился в сторону коридора. Амелия окликнула его:

– И еще, Хиллиер. Передайте, пожалуйста, миссис Уотчет, что мы будем готовы через десять минут и просим сервировать чай в курительной.

– Слушаюсь, мисс.

Хиллиер поднялся на второй этаж и показал мне скромную ванную, где меня поджидали мыло и полотенца. Пока я умывался, он взял у меня сюртук и хорошенько прошелся по нему щеткой.

Чтобы попасть в курительную, пришлось снова спуститься вниз. Это была небольшая комната, обжитая, уютно обставленная. Амелия уже ждала меня; наверное, моя реплика насчет ее наружности все-таки польстила ей, – переодеваться она не стала, а лишь надела поверх блузки крошечный жакетик.

Посуда была расставлена на восьмиугольном столике, и мы уселись в ожидании сэра Уильяма. Судя по часам на каминной полке, наступила половина пятого, потом миновало еще несколько минут, и Амелия позвала миссис Уотчет.

– Вы звонили к чаю?

– Да, мисс, но сэр Уильям еще в лаборатории.

– Тогда, быть может, вы напомните ему, что у нас сегодня гость?

Миссис Уотчет отправилась выполнять поручение, но не прошло и двух секунд, как дверь в дальнем углу комнаты отворилась и к нам поспешил присоединиться высокий, крепко сложенный мужчина. На нем были рубашка и жилет, сюртук он перебросил через руку. Рукава рубашки были закатаны, и теперь он пытался опустить их. Это, впрочем, не помешало ему бросить взгляд в моем направлении, и я немедленно встал.

– Чай готов? – обратился он к Амелии. – А я почти все закончил!

– Сэр Уильям, помните, я говорила вам относительно Эдуарда Тернбулла?

Он удостоил меня еще одним взглядом.

– Тернбулл? Рад вас видеть! – И с нетерпеливым жестом добавил: – Садитесь, садитесь! Амелия, помогите мне справиться с манжетами…

Он вытянул руку, а она расправила манжет и застегнула запонку. Как только она совладала с этой задачей, он раскатал другой рукав и предоставил в распоряжение Амелии второй манжет. Потом надел сюртук и подошел к камину. Выбрал себе трубку и наполнил ее табаком из коробки, стоящей на полке.

Я ждал, сдерживая волнение; может статься, тот факт, что сэр Уильям накануне завершения большой работы, означает, что я выбрал не самое подходящее время для визита?

– Нравится ли вам этот стул, Тернбулл? – внезапно спросил он, не оборачиваясь.

– Откиньтесь на спинку, – подсказала Амелия. – Да садитесь не на краешек, а как следует…

Я послушался – и мне вдруг почудилось, что спинка и сиденье изменили форму, чтобы точнее соответствовать каждой линии моего тела. Чем глубже я откидывался назад, тем удобнее прогибалась спинка.

– Моя собственная конструкция, – пояснил сэр Уильям, поворачиваясь наконец к нам и поднося к трубке зажженную спичку. Затем, казалось бы, без