Роберт Хайнлайн - Число зверя Страница 11

– Тетя, ты врешь и не краснеешь. Ты вообще ни разу не была у него в постели до вчерашней ночи.

– Откуда тебе это знать, милочка? Разве что ты сама там была все время? Кровосмесительство, да?

– Чем, скажи пожалуйста, тебе не нравится кровосмесительство, козища ты похабная? Сама не пробовала, так хоть другим не запрещай.

– А ты, значит, пробовала-таки? Ну-ка, ну-ка, детка, расскажи тете!

– Говорю честно все как есть: папа ни разу в жизни меня не тронул. Но если бы тронул… Я бы не устояла. Я без ума от него.

Хильда подошла и поцеловала меня, гораздо нежнее, чем прежде.

– Я тоже, девочка моя. Молодец, что ты так говоришь. Я бы тоже ему не отказала. Но у нас ничего с ним не было. До вчерашней ночи. А теперь я самая счастливая женщина в Америке.

– Не-а. Не самая. Самая счастливая – вот она, перед тобой.

– Ну-ну, это как сказать. Значит, мой шалопай оказался на высоте?

– Видишь ли, он хотя и куклуксклановец…

– Да ты что, милая! Зебби не из таких!

– …но он великий маг под простыней.

Тетя Хильда недоуменно взглянула на меня, потом расхохоталась:

– Сдаюсь. Мы обе самые счастливые женщины во всем мире.

– И самые везучие. Тетя Козочка, тебе будет жарко в этом папином халате. Давай я тебе подыщу что-нибудь из своего. Хочешь безразмерное бикини?

– Спасибо, лапочка, но ты разбудишь Зебби.

Тетя Хильда распахнула папин халат и принялась обмахиваться его краями, как веером. Я поглядела на нее: вот это да! Три, не то четыре раза замужем – на срок по контракту. Не рожала. В ее сорок два мордашка у нее как у тридцатипятилетней, а от ключиц и ниже ей можно дать и восемнадцать. Сиси маленькие, крепенькие – у меня были крупнее в двенадцать лет. Плоский живот, прелестные ножки. Просто фарфоровая статуэтка – я себя рядом с ней чувствовала просто великаншей.

– Если бы не твой муж, – добавила она, – я бы так и ходила в этой старой натуральной шкуре. Действительно жарко.

– Я бы тоже, если бы не твой муж.

– Джейкоб? Дити, он же тебе пеленки менял. Джейн тебя как учила? Соблюдать истинное приличие – значит не соблюдать ложных приличий.

– Конечно, тетя Хильда. Но не сегодня. Сегодня все по-другому.

– Да, конечно. Ты всегда была умницей, Дити. Женщины знают, как надо поступать, а мужчины нет: мы должны их наставлять и уберегать… притворяясь, будто мы беззащитные, чтобы не ранить их беззащитное самолюбие. Впрочем, мне это никогда не удавалось. Я люблю играть со спичками.

– Тетя Хильда, тебе это удается, еще как удается – по-своему. Я уверена, мама знает, что ты сделала для папы, она дала на это благословение и рада за папу. За всех нас – за всех пятерых.

– Да ну тебя, Дити, я сейчас заплачу. Давай-ка выжмем апельсиновый сок, а то наши мужчины того и гляди продерут глаза. Первейшее правило жизни с мужчиной: накорми его сразу же, как проснется.

– Я знаю.

– Да, действительно. Еще бы, конечно, знаешь. С того дня, как не стало Джейн. Зебби-то хоть понимает, как ему повезло?

– Говорит, что понимает. Я уж постараюсь его не разочаровывать.

Глава 5

«…обручальное кольцо – это не кольцо в носу…»

Я проснулся с чувством беспричинного блаженства, потом осознал, что лежу в постели в нашем загородном доме, который моя дочь называет Гнездышком… потом проснулся окончательно и уставился на соседнюю подушку – точнее, на вмятину в подушке. Значит, это был не сон! Значит, блаженство не беспричинное, и может ли быть причина прекраснее!

Хильды поблизости не было. Я закрыл глаза и притворился спящим, так как мне необходимо было сделать кое-что важное.

«Джейн!» – позвал я мысленно.

«Я слышу тебя, милый. Слышу и благословляю. Теперь мы счастливы все вместе».

«Не могла же Дити скиснуть в старых девах только ради того, чтобы ее папашка-старикашка не остался без присмотра. А этот молодой человек, он ничего. Даже очень, просто в энной степени. Я это сразу почувствовал, и Хильда подтверждает».

«Я знаю. Не волнуйся, Джейкоб. Наша Дити никак не может скиснуть, а ты никогда не превратишься в старикашку. Все получилось в точности так, как задумали мы с Хильдой – пять с лишним ваших лет назад. Все было предрешено. Она ведь ночью тебе об этом сказала».

«Да, дорогая».

«Встань-ка поскорей, почисти зубы и быстренько прими душ. Не копайся, тебя ждут к завтраку. Позови меня, когда понадобится. Целую».

И я встал, чувствуя себя маленьким мальчиком в рождественское утро. Джейк мог не беспокоиться, потому что Джейн скрепила все печатью одобрения. Пожалуйста, не надо снисходительных усмешек, о несуществующий читатель, высокомерно кривящий губы где-то там над книгой: Джейн реальнее тебя.

Дух прекрасной женщины вовсе не кодируется нуклеиновыми кислотами, свернутыми в двойную спираль, так думают одни непроходимые зубрилы. Я мог бы доказать это математически, да только ведь математика ничего не доказывает. У математики нет никакого содержания. В лучшем случае она иногда служит удобным средством описания некоторых аспектов нашей так называемой «физической вселенной». И хорошо еще, если так, а то вообще-то большая часть математики бессодержательна, как шахматы.

Я не знаю никаких окончательных ответов. Я всего лишь искусный механик и неплохой математик… а что толку от этих ремесел, когда вглядываешься в непостижимое.

Некоторые ходят в церковь и разговаривают там с Богом, кто бы Он ни был такой. Я, когда чем-то озабочен, разговариваю с Джейн. Я не слышу «голосов», но ответы, возникающие в моем сознании, представляются мне ничуть не менее истинными, чем слова самого непогрешимого из пап, звучащие с амвона. Если вы считаете, что это кощунство, то и считайте так на здоровье, я все равно останусь при своем. Джейн всегда была и всегда будет целой бескрайней вселенной. Мне выпала неслыханная удача – прожить с ней восемнадцать лет, и теперь никакая сила ее у меня не отнимет. В ванной Хильды не было, но моя зубная щетка оказалась мокрой. Я усмехнулся: что ж, логично. Все равно все микроорганизмы, которые во мне обитают, уже перешли к Хильде – а Хильда, при всей своей игривости, женщина в высшей степени здравого рассудка. Перед лицом опасности она ни на миг не растеряется (вот как вчера, например), но встань у нее на пути извергающийся вулкан – она, даже пустившись в бегство, не преминет воскликнуть. «За ваше здоровье!», как будто это бокал шампанского у нее в руке. Джейн не менее отважна, но она обошлась бы без шуточек. Они с Хильдой схожи разве что… нет, и в этом тоже не схожи. Они разные, хотя и равные. В общем, мне достались две несравненные жены. (А также дочка, отец которой считает ее безупречной.) Я принял душ, побрился и почистил зубы за девять минут, а оделся менее чем за девять секунд, я просто закутался ниже пояса в саронг из махровой ткани, который мне купила Дити, – день обещал быть испепеляющим. Да и то ради соблюдения хотя бы минимальных приличий: я ведь не настолько близко был знаком со своим новоиспеченным зятем, чтобы прямо сразу же предстать перед ним в том неофициальном виде, который принят у нас в семье. Это могло бы не понравиться Дити.