Василий Головачев - Спящий джинн [Демон] Страница 11

Отец улыбнулся.

— Ничуть, хотя резервы у меня еще есть. А ты, брат, вырос, я бы даже сказал — возмужал. Там часто приходилось использовать физику тела на пределе?

Мать, разливая дымящийся бульон, замерла.

Я взглядом показал на нее, отец виновато заморгал. «ТАМ» означало — в экспедиции. Я небрежно пожал плечами.

— Мало. За нас все делали роботы.

Я вспомнил, как в трюме головного корабля армады с оружием, которую мы догнали в семи световых годах от Солнца, сработала автоматическая защита и на группу десанта обрушился огонь «драконов»: пули гудящими белыми шмелями жалили корпус десантного когга, прожигали металл переборок и перекрытий. Двое бойцов были ранены, третий убит пулей в голову… Если бы я не успел взорвать блок управления всей электроникой трюма, уйти в живых из бункера никому бы не удалось… Завтрак прошел в молчании, потом я заспешил, пожелал всем творческих забот и оставил родителей выяснять ту меру опасности, которой я подвергался в полете; мама ничего об этом, конечно, не знала, но догадывалась, а тут эта неосторожная фраза отца…

В отдел я прибыл на полчаса раньше остальных сотрудников. Сосновский заявился следом и молча выложил на стол две пронумерованные кассеты к видео.

— Здесь все, что удалось узнать.

Я перестал диктовать на информбраслет программу предстоящих дел и вынул из копира «таблетку» кассеты.

— Отлично. Сейчас мы с тобой летим в Северную Америку, на место гибели чистильщиков, по дороге введешь в курс дела.

Тайм-фаг мгновенно перенес нас из здания главного оперативного центра УАСС в Финикс, откуда нам предстояло добираться до места еще неизвестным мне видом транспорта.

Разница во времени между Брянском, где располагалось управление, и Финиксом составляла десять часов. В Финикс мы прибыли около шести часов вечера по местному времени, и я первым делом направился в линейный отдел американского филиала УАСС.

В отделе, занимавшем шестиэтажную башню в стиле «опрокинутая пирамида», диспетчер любезно выделил нам четырехместный триер с неограниченным запасом хода — аппарат имел устройство подзарядки от высотных, невидимых человеческому глазу энерголиний. Стартовали в седьмом часу вечера.

Я набрал курс на пульте «джорджа», как называли автопилот англичане и американцы, устроился поудобней и закрыл глаза.

— Рассказывай, что там у тебя нового. До цели минут сорок ходу.

Витольд встрепенулся — он любовался вечерним пейзажем Американского континента.

— Зо Ли — малаец, родился в Пинагре. Тридцать шесть лет, рост метр семьдесят восемь, вес семьдесят два килограмма — это данные его личного дела. По образованию он инженер-механик больших интегральных систем, в «Аиде» работает уже шесть лет. Имеет феноменально быструю реакцию на опасность, спортсмен — золотой пояс по тайбо.

— Ого! — не выдержал я, и не зря. В Системе всего несколько человек имеют золотой пояс абсолютного чемпиона по тайбо. Чтобы овладеть таким поясом, надо чуть ли не со дня рождения заниматься борьбой и не прекращать тренировки ни на один день.

— Серьезный парень! Что у него за школа по тайбо, узнал?

— Школа «скорпиона».

М-да, есть чему позавидовать! Школа «скорпиона» родилась в Южном Китае более двух тысяч лет назад и была наиболее сложной и секретной. Ни одна из школ тайбо — самообороны без оружия — не могла соперничать с ней по количеству приемов и знанию нервных узлов человеческого тела, даже школа «тигра», навыки которой освоил я. Где же он проходил обучение? Может быть, и в живых он остался благодаря своим способностям?

— Продолжай.

— Собственно, это все, что мне удалось узнать. Данные паспорта… личное дело… характеристика… Он не женат, родителей нет…

— Как это — нет? Он что же, в пробирке родился?

— Ну, не знаю… нет, и все… я не интересовался. Разве это важно?

— Может быть. А друзья у него есть?

— Близких, кажется, ни одного.

— Кажется или точно нет?

Сосновский молчал так долго, что я невольно засмеялся, представив, как он мучается.

— Так что же ты все-таки узнал? Личное дело и характеристику можно было изучить потом.

— Еще информация о лечении Зо Ли…

— Это другой разговор, но запомни: в таком поиске, как наш, нет мелочей, и анализировать события надо со всех, даже самых неожиданных сторон. С кем ты разговаривал о Зо Ли?

— Только с заместителем начальника американского «Аида» Ларри Хэмпстером. Те, кто его знал лично, сейчас в командировках.

— И что сказал Ларри?

Сосновский вздохнул.

— Он его мало знал. Сказал только, что кадровики готовили Зо Ли начальником группы, но Гриффитс назначил Шерстова, хотя в резерве стоял именно Зо Ли…

— Интересно. Зо Ли был обижен тем, что вместо него назначили другого?

— Не знаю, но Гриффитс дважды отклонял кандидатуру Зо Ли.

— Чем же он руководствовался? Впрочем, это я у него выясню сам. Итак, где же наш подопечный?

— Он две недели находился на лечении в клинике «Скорой помощи» в Мексикан-Хате, потом в Симуширском центре нервных заболеваний, однако, пролежав там пять дней, таинственно исчез из палаты, не оставив никаких объяснений. Я побывал у его лечащего врача, привез все, что дали: диагноз, методы терапии, мнение врачей.

— Странное поведение, странное… Исчезает из лечебницы, чтобы появиться в Сааремаа… Помнишь на сааремском пляже спокойного незнакомца? Это был Зо Ли.

На крохотной панели управления триера загорелся желтый огонек, означающий конец курсограммы, аппарат плавно притормозил.

— Мы почти у цели. Километров через сорок за рекой Сан-Хуан и начинается Ховенвип. Я сяду за управление, а ты понаблюдай за пустыней внизу.

Через несколько минут я выбрал место и посадил триер на дно неглубокого ущелья, заросшего молодыми елями, пихтами и папоротником. Под козырьком одной из стен ущелья струился ручей, вода в нем была необычайного темно-орехового цвета.

— Порядок, — сказал я, пробуя готовность мышц к мгновенному напряжению, — можно выступать. Пойдем так: впереди я, метрах в двадцати сзади — ты. Сначала просто обойдем местность вокруг пещеры, потом вернемся за снаряжением. Вопросы?

— Разве здесь надо кого-то бояться?

Я внимательно присмотрелся к лицу Витольда.

— Привыкай ходить в разведку, стажер. Бояться не надо, мы на Земле, но у меня неопределенное предчувствие… короче, пойдем так, как я сказал.

У меня и в самом деле появилось знакомое ощущение скрытого наблюдения, и хотя я внимательнейшим образом осмотрел местность вокруг триера и ничего не заметил, тем не менее в интуицию свою верил и спокойным поэтому быть не мог.