Джек Макдевит - Двигатели Бога Страница 11

Ричард мог только позавидовать ему. Вот так бы кормить чаек и любоваться памятниками.

Такси свернуло на запад. Остров Конституции с административными зданиями находился теперь справа. Старый Капитолий почти утонул в поднимающемся тумане. Статуи Линкольна, Джефферсона, Рузвельта и Брокмана спокойно стояли вдоль набережной на постаментах. И Белый дом. Ничто в округе Колумбия не вызывало таких чувств, как вид окруженного дамбами бывшего дома исполнительной власти. Старая слава была жива, поднимаясь над бело-зеленым флагом Северо-Американского Союза. Это место – единственное в стране, где доминировали цвета старого национального флага.

Горели огни вдоль Арлингтонской набережной.

Воздушное такси описало широкую дугу и направилось в сторону Вирджинии. Ричард с неохотой подумал о предстоящем испытании. Он не любил конфронтации. Он привык к неторопливости, к людям, которые вежливо слушали и, если были не согласны, то знали, как ответить, не оставляя неприятного чувства. Норман Кейсуэй из Совета по делам космоса являлся одним из главных сторонников инициативы по открытию Второй Земли. И от него нельзя было ожидать подобной деликатности. Кейсуэй не принадлежал к числу тех, кто слишком церемонился в отношениях с людьми. Он был бойцом из подворотен, скандалистом, любившим навесить клеймо на оппонента. Ему особенно нравилось оскорблять людей ученого склада – некоторые коллеги Ричарда уже испытали это на себе.

Сам Ричард никогда раньше не встречался с Кейсуэем. Он видел его и слышал его шуточки по телевизору. Несколько недель назад Кейсуэй стер с лица земли несчастного Кинси Атворса – экономиста, язык которого отставал от мыслей. У Кейсуэя была привычка атаковать мотивы поступков противников и при помощи издевательств и насмешек приводить их в ярость. А затем спокойно отойти в сторону, пока оппонент брызжет слюной и сам себя уничтожает. Ему нравилось унижать людей.

– Он всегда хорошо отзывается о тебе, – сказал Эд. – Он читал твои книги.

Они пролетели над Потомак Айленд и Пентагоном и начали опускаться к Коли Инлет. Такси описало широкий круг и приземлилось в Кристалл Туинз.

Ремни Ричарда отстегнулись, и люк отъехал назад. Он вставил карточку в щель. Таксист поблагодарил и пожелал всего хорошего. Снаружи сразу окутал теплый, неподвижный воздух. Такси взмыло вверх гораздо быстрее, чем с пассажиром на борту. Оно быстро помчалось над отелями на юг, к Александрии.

Норман Кейсуэй жил с женой и дочерью в здании, которое любили называть Обсерваторией. Это было увитое зеленью строение на крыше небоскреба, в котором он занимал часть двух этажей. При входе Ричарда встретила приятная женщина средних лет.

– Доктор Вальд? Рады вас видеть. – Заученно-любезная улыбка. – Я Энн Кейсуэй.

– Очень приятно познакомиться. – Она не подала руки, и Ричард отметил странную зажатость, не соответствующую манере поведения. Ему показалось, что Энн Кейсуэй при обычных обстоятельствах ведет себя более раскованно.

– Муж ждет вас в кабинете.

– Благодарю вас. – Он прошел за ней в приемную, украшенную вышитыми драпировками. Там стояли карибские плетеные стулья и изогнутый деревянный столик. Все говорило о хорошем вкусе.

Длинные окна приемной выходили на Потомак, сводчатый потолок застеклен. Откровенная демонстрация богатства и успеха, видимо, рассчитанная на запугивание посетителя. Такая прямолинейная тактика у Ричарда вызвала улыбку. И все же он должен был признаться, что такая тактика подействовала и на него.

– Вам, вероятно, придется нелегко, – спокойно сказала она. – Норман надеялся, что сможет поговорить с кем-нибудь примерно вашего уровня. – В ее голосе прозвучало легкое сожаление, не лишенное удовлетворения. Сожаление, возможно, вызвано тем, что Ричард – неподходящая жертва, чтобы бросать его на растерзание ее супруга. А удовлетворение – потому что настал конец долгому спору с Академией о Куракуа, который мог продолжиться в суде и угрожал сокращением фондов. Приятно видеть врага у двери своего дома со шляпой в руках.

Черт бы ее побрал.

Она провела его через комнату совещаний, полную космических трофеев и памятных вещей, а также фотографий Кейсуэя рядом с известными лицами. Кейсуэй, подписывающий документы. Кейсуэй, разрезающий ленты. Награды и благодарности от общественных организаций и благотворительных фондов, а также от правительства были представлены в таком изобилии, что стен не хватило, и они лежали рядом целыми стопками. Главным предметом в комнате был старинный, покрытый пятнами стол. Ящики закрыты, но сверху стоял бюллетень новостей с фотографией в рамке. В бюллетене тридцатилетней давности было написано: «САМООТВЕРЖЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК СПАСАЕТ МАЛЬЧИКА, УПАВШЕГО ПОД ЛЕД». Герой, изображенный на фотографии, это юный Кейсуэй.

– Сюда, пожалуйста. – Она открыла дверь, и солнце просто ослепило Ричарда. Это совсем не ласковое майское солнце Вирджинии. И даже не солнце летнего дня в Нью-Мексико. Оно было неземным. Чистый белый солнечный свет. Она дала ему солнечные очки.

– Добро пожаловать, доктор Вальд. – Голос – красивый, отчетливый, уверенный – исходил откуда-то из этого сияния.

Песчаная дюна наполовину загораживала вход. Голограмма, конечно. Ричард прошел прямо через дюну (что совсем не было игрой) и вошел в пустыню. В комнате работал кондиционер. Повсюду до самого горизонта – песок.

В нескольких футах от него за столиком для кофе сидел Норман Кейсуэй. На столе бутылка бургундского и два бокала. Один наполовину пуст.

Он прекрасно одет: красный пиджак, галстук, отутюженные голубые брюки. Глаза скрыты темными очками. За ним среди пустынных песков возвышалась Скала Хольцмайера.

Кейсуэй наполнил стакан Ричарда.

– Надеюсь, вы не возражаете, что я начал без вас.

Они были на Пиннэкле. Скала Хольцмайера похожа на хорошо вымытую красную луковицу, растущую в песке. Ее высота почти тридцать метров, то есть восемь этажей. Оригинал состоял из отдельных каменных блоков, столь искусно соединенных, что швов практически не видно. Сооружению почти миллион лет. Арни Хольцмайер, который споткнулся о него почти двадцать два года назад, был самым некомпетентным специалистом, насколько знал Ричард. Если бы песок лежал чуть выше, Арни никогда не заметил бы скалу.

Цель строителей не поддается пониманию. Это кусок скалы с четырьмя внутренними комнатами, в которые невозможно попасть. Комнаты пусты, и в их расположении не наблюдается никакого геометрического порядка.

– Что вы почувствовали, когда попали на это место? – прервал его размышления голос Кейсуэя.