Роберт Хайнлайн - Двойная звезда [Двойник; Дублер; Звездный двойник; Мастер перевоплощений] Страница 11

Я понял его даже слишком хорошо. Хотя Дэк и не употреблял этого слова — но из его слов явно следовало, что я никуда не годен и как актер, и как товарищ. И самое неприятное состояло в том, что он был прав, хотя это и была очень жестокая для меня правда. Я не мог сердиться на него. Я мог только стыдиться своего собственного поведения. Конечно, это было сущим идиотизмом — принимать предложение, не зная в чем оно заключается — но ведь я согласился играть для них, причем не оговаривая никаких условий и совершенно безоговорочно. А теперь я пытался пойти на попятную, как неопытный актер, почувствовавший вдруг страх перед сценой.

Спектакль должен продолжаться — древнейшая заповедь шоу-бизнеса. Может быть с философской точки зрения это и не совсем справедливо, но многое из того, что делает человек, не поддается логическому объяснению. Мой отец свято соблюдал эту заповедь — я собственными глазами видел, как он сыграл целых два акта после того, как у него прорвался аппендицит, и потом еще много раз выходил кланяться на сцену, и только после этого дал увезти себя в больницу. И теперь у меня перед глазами стояло его презрительно глядящее на меня лицо актера, сверху вниз взирающего на предателя, готового дать публике разойтись несолоно хлебавши.

— Дэк, — неуклюже сказал я. — Простите меня. Я был не прав.

Он пристально взглянул на меня.

— Так вы будете играть?

— Да, — я сказал это совершенно искренне. Но тут я вдруг вспомнил об одной вещи, которая могла сделать мое выступление таким же невозможным, как невозможна для меня была, например, роль Белоснежки в «Семи гномах». — Видите ли, играть-то я хочу, но есть одна загвоздка…

— Какая? — спросил он презрительно. — Может быть опять ваш проклятый характер?

— Нет, нет! Но вот вы тут упомянули, что мы летим на Марс. Скажите, Дэк, ведь мне, наверное, придется играть в окружении марсиан?

— Что? Конечно. А чего же вы хотели. Ведь это Марс.

— Э… дело в том, Дэк, что я органически не переношу марсиан! Их присутствие меня буквально бесит и выводит из себя. Я, конечно, попытаюсь справиться с этим — постараюсь оставаться самим собой — но может выйти так, что я выйду из образа.

— Вот оно что! Если вас беспокоит только это, то можете даже не думать о таких пустяках.

— Но я не могу не думать об этом. Это выше моих сил…

— Я же сказал: «Забудьте»! Старина, мы прекрасно знаем ваши довольно дикие взгляды — мы знаем о вас буквально все. Лоренцо, ваша боязнь марсиан — такая же детская и неразумная, как страх перед пауками или змеями. Но мы предвидели это и позаботились обо всем. Так что можете не думать о таких пустяках.

— Ну что ж, тогда все в порядке. — Он не очень-то убедил меня, но зато подковырнул словом «дикие». В самом деле, уж чьи-чьи, а мои взгляды назвать дикими было очень трудно. Поэтому я промолчал.

Дэк опять поднес микрофон ко рту и произнес в него, даже не пытаясь говорить тише:

— Одуванчик вызывает Перекати-поле: план Клякса отменяется. Продолжаем выполнение плана Марди Грас.

— Дэк? — позвал я его, когда он кончил говорить.

— Потом, — отмахнулся он. — Пора переходить к сближению. Стыковка может получиться не очень аккуратной, но времени делать ювелирную работу у нас нет. Поэтому помолчите и не отвлекайте меня.

Стыковка действительно оказалась неаккуратной. К тому времени, как мы оказались на межпланетном корабле, я уже просто рад был снова очутиться в невесомости: острый приступ тошноты куда хуже постоянного подташнивания при космической болезни. Но в невесомости нам пришлось пробыть не более пяти минут: те трое, которые должны были сменить нас на борту «Пострела», уже стояли наготове у переходного люка, когда Дэк и я вплыли в шлюз «Банкрота». В следующие несколько секунд я немного растерялся. Видимо, я действительно закоренелый наземник, потому что в невесомости легко теряюсь, не будучи в состоянии отличить где пол, а где потолок. Кто-то спросил: «А где же он?»

— Здесь! — ответил Дэк.

Тот же голос в недоумении спросил:

— Этот что ли? — как будто не веря своим глазам.

— Да, да, — ответил Дэк. — Просто он загримирован. Так что все в порядке. Помогите мне втащить его в пресс для яблок.

Кто-то ухватил меня за руку и, протащив по узкому коридору, втянул в какое-то помещение. У одной из стен были расположены два противоперегрузочных устройства или «прессы для яблок», похожие на ванны; гидравлические танки, распределяющие давление равномерно и используемые на кораблях с высоким ускорением. Я никогда раньше не видел их, но в одном фантастическом опусе «Рейд на Землю», мы использовали в качестве декораций нечто похожее.

Над танками на стене была сделана по трафарету надпись: «ВНИМАНИЕ! Ускорение свыше 3G без противоперегрузочного костюма воспрещается. Согласно приказу…» Я продолжал вращаться и на этом месте надпись исчезла из моего поля зрения, до того, как я успел дочитать ее до конца. Тут кто-то стал устраивать меня в пресс. Дэк и кто-то еще торопливо пристегнули меня ремнями, и тут раздался вой сирены. После этого из динамика послышался голос, повторяющий: «Красное предупреждение! Двойное ускорение! Три минуты! Красное предупреждение! Двойное ускорение! Три минуты!». Затем снова завыла сирена.

Краем уха я уловил, как Дэк спросил кого-то:

— Проектор установлен? Ленты готовы?

— Конечно! Конечно!

— Где шприц? — Дэк повернулся ко мне и сказал: — Понимаете, дружище, мы собираемся сделать вам укол. Ничего страшного. Частично он состоит из нульграва, остальное — стимулятор, потому что вам придется бодрствовать и изучать роль. Может быть сначала вы почувствуете легкое жжение в глазных яблоках и небольшой зуд, но вреда вам это не принесет.

— Подождите, Дэк! Я…

— Нет времени! Мне еще нужно раскочегарить эту кучу хлама! — он резко оттолкнулся и исчез за дверью раньше, чем я успел возразить. Его напарник закатал мой левый рукав и, приложив к сгибу локтя инъекционный пистолет, всадил мне дозу раньше, чем я успел это осознать. Затем он тоже исчез. Тут снова послышалось: «Красное предупреждение! Двойное ускорение! Две минуты!».

Я сделал попытку оглядеться, но лекарство сделало меня еще больше неуклюжим. Мои глазные яблоки действительно начало жечь, а заодно и зубы, да к тому же стала нестерпимо чесаться спина, но ремни мешали мне дотянуться и почесать ее, а может быть это и спасло меня от перелома руки при начале ускорения. Сирена смолкла и на сей раз из динамика послышался уверенный баритон Дэка:

— Последнее красное предупреждение! Двойное ускорение! Одна минута! Бросьте карты и примостите поудобнее свои жирные задницы. Мы начинаем топить печку!