Георгий Зотов - Москау Страница 11

Руководители Соединённых Штатов Америки подписали капитуляцию 18 апреля 1956 года в Лос-Анджелесе – после того, как в город с боями ворвались части Второй дивизии СС «Руссланд». В 1958 году США подверглись разделению – на Калифорнийскую Республику (совместный протекторат РейхСоюза и Японии), колонии Нойе-Йорка, Бостона, Вашингтона и Флориды (назначается японский наместник), рейхскомиссариат Техас и «бесхозные земли Дальнего Запада» – бывшие штаты Алабама, Юта и Канзас, где нет власти, царит полная анархия. Аляска включена в состав Дальневосточной Республики – как автономия с японским князем даймё. Канада ликвидирована – Квебек передан Южной Франции, север – Японии, остальная часть отдана под переселение китайцев. Аргентина, Парагвай, Боливия, Чили образовали Германское землячество Латинской Америки. Ещё до вступления туда в 1983 году войск вермахта столицы этих стран захватили отряды ландвера – вооружённых немецких колонистов. Африке был предоставлен статус самоуправления: все расово неполноценные народы депортированы на «чёрный континент» в рамках операции «Хрустальный поезд». На границах с Африкой выделена пятикилометровая «зона безопасности», в морских водах – двадцатикилометровая «антипиратская область». Только Абиссиния, завоёванная Италией в 1936 году, имеет статус «заморской территории», – такой же получила и Ливия. В 1984 году в Южно-Африканском Союзе произошёл переворот: африканеры свергли пробританских политиканов и признали покровительство Великогермании. Ровно через полгода японские и германские войска соединились в Тюмени. Война за завоевание мира, длившаяся ровно 45 лет, с этого момента считается завершённой».

Учебник утверждён Министерством народного просвещения и пропаганды Москау.

Глава 6. Ангел

(пешеходная зона Вагнерка, д. 22/7)

Специзолятор гехаймштатсполицай [19] расположился в самом конце Вагнерки – прохожие по старой памяти называли эту пешеходную улочку Арбатом. С виду – двухэтажный книжный магазин с вывеской «Бухенрай»: хотя в руссландском варианте это название подошло бы скорее для винной лавки. В просторном и светлом зале сонные от безделья продавщицы помогали покупателям выбирать новые шедевры литературы рейха. В витрине пылились лидеры продаж – книжкараскраска «Фюрер в детстве» и пособие Лени Рифеншталь «Как стать кинозвездой». Книги мало кто покупал – их предпочитали скачивать из сети Сёгунэ. «Майн Кампф» и так с 1944 года входила в школьную программу, а вся остальная литература строго проверялась на благонадёжность Министерством народного просвещения и пропаганды. Зачастую электронному отделу гестапо приходилось оперативно блокировать те разделы Сёгунэ, где размещали нелегальные переводы: Джека Лондона, например, Хэмингуэя, а также Зощенко – особую большевистскую крамолу, за чтение которой лепили двухмесячный арест. Впрочем, аресты не помогали – ссылки на скачивание и Зощенко, и Пушкина росли, как грибы. «Чтобы книгу читали, ее следует запретить, – подумал Павел, открывая стеклянную дверь “Бухенрай” с рисунком-печатью в виде орла. – Лучшей раскрутки и не придумаешь». Продавец, девушка в форме с нашивками бевербера [20], завидев его, дежурно улыбнулась:

– Герр покупатель, приветствуем в нашем магазине. Чем вам помочь?

Павел оглянулся по сторонам – впрочем, это было излишней предосторожностью. В «Бухенрай» почти не заходили посетители – цены в тысячу рейхсмарок за книжку отпугивали всех. Лишь в самой дали, у стенда с остросюжетными романами, спиной к нему переминался с ноги на ногу сухощавый старичок, изучал томик Стефании Майер. Павел сразу вспомнил – этой писательнице сам гауляйтер Нойе-Йорка с помпой вручил железный крест за серию шпионских романов «Абвер против НКВД».

Он склонился к девушке-беверберу – так, что почти коснулся её губ.

– Мой номер семь-восемь-девять-пять-два-дваодин-шесть, – шепнул Павел.

Девушка, продолжая автоматически улыбаться (было ощущение, что улыбка нарисована на ее лице, как на магазинном манекене), выбила цифры на кассовом аппарате. Тот засветился огоньками. На экране появился номер, звание Павла в гестапо и уровень допуска. Тихо щёлкнув каблучками, она вложила в руку покупателя электронную карту.

– Возьмите, пожалуйста, ваши книги во-о-о-он там, – показала девушка на дверь в конце коридора. – Не забудьте на входе сообщить о скидке. Данке шён за покупку!

Дверь открылась и закрылась с помощью карты. В узкой комнатке был лифт с одной-единственной кнопкой на панели. Нажав её, Павел поехал вниз – в подвале его ждали. Хмурый толстяк-фольксдойче[21], с печатью вчерашнего похмелья на лице, проверил удостоверение, поправил фуражку с эмблемой медицинской службы СС и куда-то позвонил. Солдат в чёрной форме повёл Павла дальше – по бетонному коридору, тускло освещённому красными лампочками. В Москау (как и в других рейхскомиссариатах) давно закрыли учреждения для душевнобольных и уволили врачей. Если требовалось арестовать повредившегося в уме человека, его попросту отправляли в специзолятор. Как только надобность в больном отпадала, его депортировали в Африку. Комендант специзолятора скучал у себя в кабинете, под гербом рейха: свастика на дубовом венке была тщательно, в несколько слоёв, заштукатурена. Он кивнул Павлу, но не потрудился встать, лишь небрежно бросил на стол папку.

– Все бумаги и фото там. Хотите пообщаться? Даже не знаю, как у вас это выйдет. Двое учёных превратились в овощи – ни на что не реагируют, питание – и то им вводят внутривенно. Третий получше, но… ни с кем не говорит. Зато иногда начинает вопить по ночам как резаный – нам приходится литрами вкалывать бедняге успокоительное.

– Ничего, – усмехнулся Павел. – Со мной поговорит, не волнуйтесь. Я забираю досье. Скажите номер камеры и избавьте от провожатых. Это слишком особый разговор.

Он замолчал, пытливо вглядываясь в одну из фотографий.

– Надеюсь, вытрясете из парня всё, что вам нужно. – Щёлкнув мухобойкой, комендант ловко прихлопнул насекомое на столе. – Идите, битте шён, во времени я не ограничиваю.

…Камера специзолятора соответствовала ожиданиям. Четыре на четыре метра, обита мягким белым войлоком, чтобы узник не разбил себе голову в припадке. Лампочка освещения и камера под потолком, транслирующая видео на пост охраны. Красный огонёк погас, едва Павел зашёл к заключённому, – съёмка прервалась. Человек в комнате не обратил внимания на гостя. Небольшого росточка, въерошенный, волосы – рыжие. Славненько, рыжим не надо краситься, чтобы выглядеть арийцами. Шепчет что-то про себя, сидя на топчане, раскачивается взад-вперёд. Очень впечатляет. Ну-с, за работу…