Генри Каттнер - Тёмный мир Страница 11

Что касается Матолча, то в седле его не было. Его испуганная лошадь уже убежала, вломившись в кустарник, а сам Матолч кинулся в битву, радостно крича. От этого крика холодные мурашки побежали у меня по спине. Я видел, что зеленый плащ скрывает под собой образ совсем не человеческий, и лесные жители отшатываются от него в разные стороны, когда он прорубается сквозь их ряды к началу колонны.

Лесные жители предприняли отчаянную попытку спасти обреченных рабов и рабынь. Я понял это сразу же. Я также видел, что они не осмеливаются нападать на сам Совет. Все их попытки были направлены на то, чтобы осилить похожих на роботов стражников, чтобы такие же, похожие на роботов, рабы, были спасены от Ллура. И я видел, что они начали проигрывать, потому что жертвы были слишком апатичны для того, чтобы убегать. Если они и имели когда-то волю, то их давно ее лишили. Они подчинялись приказам - вот и все. А у лесных жителей не было вожака. Когда я это увидел, я сразу понял, почему. Это была моя вина. Видимо, Эдвард Бонд спланировал это нападение, но из-за меня не смог участвовать в нем. И битва практически уже шла к концу.

Молнии Медеи убивали одного за другим. Бездумные стражники стреляли, как на параде, глубокое горловое рычание Матолча, пробивавшегося сквозь толпу к своим солдатам, действовало эффективнее любого оружия - нападающие отшатывались от него, как от чумы. Через мгновение я понял, что как только Матолч доберется до своих людей, организованное войско сломает хребет неорганизованному.

Несколько мгновений в моем мозгу тоже происходила битва. Ганелон пытался взять бразды правления в свои руки, а Эдвард Бонд свирепо сопротивлялся. Как Ганелон, я знал, что место мое было рядом с оборотнем: инстинкт толкал меня биться плечом к плечу с ним. Но Эдвард Бонд знал другое. Эдвард Бонд тоже знал, где ему следовало находиться.

Я поднял свою золотистую маску вверх так, что лицо мое стало видно, дал шпоры лошади и заставил ее двигаться за Матолчем. Один только вес лошади давал ей преимущество, которого не было у оборотня. Стук копыт и могучая грудь моего скакуна расчищали путь передо мной. Я поднялся на стременах и закричал глубоким горловым голосом Ганелона:

- Бонд! Бонд! Эдвард Бонд!

Повстанцы услышали этот крик. На мгновение сражение вокруг колонны прекратились, и каждый из одетых в зеленое людей обернулся, чтобы посмотреть на меня. Когда они увидели своего потерянного вождя, громкий крик прокатился по их рядам:

- Бонд! Эдвард Бонд!

Лес звенел этим криком, и в голосах их появилась угасшая, было, отвага. Дикий рык ярости Матолча был поглощен криками лесных жителей, вновь собравшихся и ринувшихся в атаку.

Память Ганелона услужливо подсказала мне, что надо делать.

Лесные жители убивали стража за стражем, не обращая больше внимания на выстрелы, косившие их ряды - но только я мог спасти пленников. Только голос Ганелона мог вывести их из оцепенения, охватившего каждого раба.

Я пришпорил испуганную лошадь и поскакал вперед, расшвыривая стражников налево и направо. Вскоре я добрался до начала колонны.

- В лес! - закричал я. - Очнитесь и бегите! Бегите скорее!

Рабы на мгновение заколебались, все еще не оправившись до конца от транса своих сновидений, но, послушные голосу члена Совета, стали прорываться сквозь ряды стражников. Весь смысл битвы изменился, когда они устремились в лес, и одетые в зеленое фигуры разомкнулись и пропустили их в темноту под деревьями.

Это был странный побег. Рабы не произнесли ни слова, скрываясь в ночи. Не кричали даже стражники, посылавшие выстрел за выстрелом в уходящую колонну, а лица их были так же безжизненны, как если бы они спали и не видели снов.

Меня бил озноб, когда я смотрел на это зрелище: женщины и мужчины убегали, спасая свои жизни, вооруженные солдаты стреляли и убивали их, а лица тех и других абсолютно ничего не выражали. Они молча бежали и молча умирали, падая после очередного выстрела.

Я повернул лошадь и помчался вслед за хвостом уходящей колонны. Золотая маска сползла в сторону и я сорвал ее, маша ею лесным жителям. Лунный свет блестел на золотом материале.

- Спасайтесь! - закричал я. - Рассыпайтесь и следуйте за мной!

Сзади я услышал яростный вой Матолча, совсем близко. Я оглянулся через плечо, когда моя лошадь пересекла лесную дорогу. Высокая фигура оборотня стояла впереди нескольких своих солдат. Лицо его было искажено яростью волчьей маски, и, пока я смотрел, он поднял черную трубку, такую же, какой пользовалась Медея. Я увидел, как из нее вырвался луч белого пламени, и низко пригнулся в седле.

Это меня и спасло. Я почувствовал, как воздушная волна толкнула меня в спину и разорвала одежду; луч исчез в глубине темного леса. Моя лошадь тоже ринулась в чащу.

И вот ветви деревьев зашуршали вокруг, а лошадь оступилась и заржала в ужасе, подняв вверх голову. В темноте, рядом со мной, мягкий голос произнес:

- Сюда.

Чьи-то руки схватили уздечку.

Я позволил лесным жителям вести себя в темноту.

Занималась заря, когда наша усталая колонна добралась, наконец, до цели своего путешествия, дойдя до долины между горами, где лесные жители скрывались от солдат. Все мы устали, хотя рабы без всякого выражения на лицах шли за мной ломаной группой, не понимая даже, что ноги их были сбиты долгой дорогой, а тела утомлены до предела.

Жители леса скользили меж деревьев, внимательно следя, не преследуют ли нас. Раненых среди нас не было. Оружие Совета никого не ранило. Куда бы оно ни разило, человек падал мертвым на месте.

В бледном свете луны я никогда бы не принял эту долину за место обитания такого многочисленного клана. Она выглядела обычной долиной, с разбросанными тут и там валунами, совсем немногочисленными, с поросшими мхом склонами и небольшим ручейком, который тек посередине, и который вставшее солнце окрасило в розовый цвет.

Один из лесных жителей взял мою лошадь, и мы вошли в долину пешком; роботы-рабы покорно брели следом. Казалось, мы приближаемся к совершенно необитаемой долине. Но когда мы прошли половину ее, лесной житель справа от меня неожиданно положил мне руку на плечо, и мы остановились - а покорная, бессловесная толпа остановилась позади нас. Вокруг меня лесные жители мягко смеялись. Я поднял голову.

Она стояла на высоком валуне, лежащем на берегу ручейка. Одета она была по-мужски, в бархатную зеленую тунику, перепоясанную ремнем, с которого свисало оружие. Волосы ее сказочной мантией струились вниз по плечам до самых колен, каскадом бледного золота, который волновался, как вода. Корона из бледно-желтых листьев, цвета ее волос, скалывала их, не позволяя закрывать лицо. Стоя на валуне, она глядела на нас и улыбалась, в особенности мне, Эдварду Бонду.