Филип Дик - Нетелепортируемый человек Страница 11

— Мне бы не хотелось… — начал было Рахмаль, но метрдотель оборвал его:

— Обо всем уже позаботились. ОНА ожидает вас у двадцать второго.

И едва только метрдотель это сказал, как интимные эротические отношения, даже не зародившись, унеслись прочь.

Рахмаль направился за Дженет с ее швейцарского производства украшением на соске, сквозь темноту и шум обедающих в замкнутом пространстве людей, проглатывающих пищу с чувством вины, которая заставляла их сгибаться пониже над столиками, а затем, после окончания трапезы, скорее уходить прочь, чтобы как можно большее количество людей могло быть обслуженными до часа ночи, когда закрывается кухня ресторана.

«Нас действительно вплотную прижали друг к другу»,   — подумал он, и в это же мгновение Дженет остановилась, обернувшись. Колпачок на соске теперь излучал мягкую, восхитительную и страстную бледно-алую ауру, которая указывала на присевшую за столиком номер двадцать два Фрейю Хольм.

Усевшись напротив нее, Рахмаль сказал:

— Вы не светитесь.

— А могла бы. И одновременно играть «Голубой Дунай». 

Она улыбнулась в темноте. Официантка к тому времени ушла.

Глаза темноволосой девушки блестели. Перед ней стояла наполовину распитая бутылка шабле «Буэнос Виста»,  марочного вина 2002 года, одного из самых лучших и редких вин для этого ресторана, и чрезвычайно дорогого.

Рахмаль спросил себя, кто бы стал искать в меню это старое двенадцатилетней выдержки калифорнийское вино; бог свидетель, ему бы хотелось, но… Он механически коснулся своего бумажника. Фрейя заметила это его движение.

— Не беспокойтесь. Мэтсон Глазер-Холлидей — владелец этого ресторана. Вот меню обеда стоимостью всего в шесть кредиток. Один сэндвич с арахисовым маслом и апельсиновым желе. — Она рассмеялась, и ее глазки завращались, танцуя, отраженном сиянии едва светящихся над головой японских фонарей.

— Разве это место не настраивает вас на интимный лад? — спросила она.

— Нет. Я просто слишком нервничаю.

Уже шесть дней, как «Омфалос»   был надежно укрыт… даже от него. Возможно, даже и от Мэтсона. Это следовало сделать хорошо ради обеспечения безопасности, и лишь Эл Доскер за пультом управления кораблем знал о его местонахождении. Тем не менее Рахмаль с чувством сожаления и горечи наблюдал, как «Омфалос»   исчезал в бесконечном мраке.

Ферри был прав: «Омфалос»   — неотъемлемая часть «Эпплбаум Энтерпрайз»,  без которой ее невозможно представить. Но, по крайней мере, корабль можно было вернуть или, что более вероятно, с помощью корпорация снова оказаться на борту их быстроходной ракеты, чтобы начать свое восемнадцатилетнее путешествие. В противном случае…

— Не стоит раздумывать над предложением Ферри, — тихо произнесла Фрейя. Она кивнула официантке, которая поставила большой стакан с охлажденным вином перед Рахмалем. Он послушно сделал глоток белого вина 2002 года, оценил его на вкус, но больше пить не стал. Он только кивнул, пытаясь сделать вид, что он привычен к таким напиткам. Сейчас ему казалось смехотворным всё, что он пил до этого в своей жизни.

— Я думаю не об этом, — сказал он Фрейе.

Ее огромный из черной кожи кошелек, похожий на почтовую сумку, покоился на столике перед ней, и она могла при желании дотянуться до него пальчиками.

— Компоненты, — тихо произнесла Фрейя, — находятся здесь, в этом кошельке, в закамуфлированном золотом круглом контейнере с этикеткой «Вечность Сексуальной Потенции. Ароматическая. Цена 54 доллара».  Обычные духи. И любой, кто залезет в мой кошелек, поймет это. Там двенадцать компонентов, все, разумеется, суперминиатюрные. Под внутренней крышкой. На индийской бумаге, с обратной стороны этикетки, располагается диаграмма. Через мгновение я поднимусь и направлюсь в туалет. И в эти несколько секунд вы, Рахмаль, должны сидеть спокойно, потому что высока вероятность, что агенты ТХЛ сейчас следят за нами либо непосредственно сами, либо при помощи техники. Затем, когда я сразу же не вернусь, вы начнете щелкать пальцами, чтобы привлечь внимание Дженет и заказать еще немного на ужин лично для себя, или, по крайней мере, и это жизненно важно, вы попросите меню.

Он кивнул, внимательно слушая.

— Она заметит вас и подаст вам меню из достаточно твердого материала и больших размеров, поскольку содержит список вин. Вы положите его на столик таким образом, чтобы он накрыл мой кошелек.

— И я случайно уроню кошелек на пол, содержимое вывалится, и, cобирая все, что выпало…

— Вы спятили? — тихо произнесла она. — Вы накроете кошелек. Внутри обложки меню в правом верхнем углу запрятана полоска из титана. В этом контейнере с духами располагается чувствительная к титану размыкающаяся цепь. Она за несколько секунд зарегистрирует присутствие этой полоски, и контейнер, вращаясь, вылезет из кошелька, который я оставлю открытым. Он пропутешествует вдоль обложки меню, находящейся снизу. Полоска находится у основания, где будет совершенно естественно покоиться ваша правая рука, когда вы станете так неловко заказывать себе ужин. Когда контейнер коснется полоски из титана, он выработает слабое напряжение, и вы почувствуете пульсацию. Затем, придерживая контейнер, отодвинете его от нижнего края меню к себе на колени. Потом другой рукой вы переместите контейнер в свой карман.

Она встала.

— Я вернусь через шесть минут. Прощайте. И желаю удачи.

Он наблюдал за тем, как она шла. А затем, уже сидя, понял, что ему также придется встать, чтобы начать действовать: вся сложность и затруднительность добывания им компонентов для анабиоза на черном рынке заключалась в том, что Теодорик Ферри, хотя корпорация и захватила его спутник вместе с командой и двойником самого Ферри, продолжал тотальную слежку за всеми действиями Рахмаля.

Все технологические и человеческие ресурсы «Трейлс оф Хоффман Лимитед»   были брошены в эту игру, что можно было бы объяснить и личной враждой Теодорика.

«В чем же сущность этого давнего и безличностного конфликта,»   размышлял Рахмаль, «какие привели к возникновению схватки, которая в конце концов привела его отца к гибели и уничтожению всей его организации». 

Думая об этом, Рахмаль стал, как ему было велено, щелкать пальцами, потом поднялся, подозвал официантку.

— Меню, сэр? — Дженет стояла перед ним с огромным картонным меню в руках, прекрасно отпечатанным, с тисненым названием.

Он застенчиво принял его, поблагодарил и вернулся к своему столику, слушая приятные мелодии Иоганна Штрауса. Меню размером в старомодный антикварный диск-альбом без труда накрыл кошелек Фрейи.