Ларри Нивен - Хватательная рука Страница 11

– Не считая тех, что пострадали в блокадных сражениях, – сказал Реннер. – Но в сущности – да. «Макартур» уничтожили Часовщики-мошкиты. Они относятся к классу мошкитов-животных. Они неразумные, и у них четыре руки, а не три. Это тема досужих рассуждений для многих людей, а также для мошкитов Института Блейна. Во всяком случае, я выбрался, а Бери лицом к лицу столкнулся с петлею палача. Он заключил сделку. В течение двадцати пяти лет он сдерживал восстание и прочие акции внешних по всей Империи, главным образом за свой счет, а я... а я – просто парень из ИВКФ, назначенный присматривать за ним и охранять его. Он тоже человек, преданный своему делу. Я ни разу не замечал, чтобы он совершил что-нибудь, что шло бы вразрез с его миссией.

«Если не считать одного раза», – вспомнил Реннер.

– Но почему внешние? Месть? Они, что, задрали его быка?

Реннер вздохнул.

– Горацию наплевать на внешних. Он не собирается тратить на них время и деньги. Любое, что может раздробить Империю – это угроза человеческой расе и детям Аллаха. Один-единственный раз Горация напугали мошкиты. Никто не смог напугать его второй раз. Гораций хочет, чтобы они прекратили свое существование.

Руфь выглядела озадаченно. Она взглянула на записывающие устройства.

– Капитан, если мошкиты прорвутся сюда, это будет большая угроза?

– Не знаю, – ответил Реннер. – Вполне возможно. Не думаю, что их технологии намного лучше наших, но их умение изобретать высокие технологии за пределами нашего понимания. Люди сильнее чувствуют себя в науке. Но как только раскрыты основные принципы, мошкиты – Коричневые Инженеры, или, просто Инженеры – обращают эти принципы к практическому применению намного лучше чем любой человек. Вот вам пример. Когда мы прибыли на Мошку-1, там никогда не слышали о Поле Лэнгстона, и прежде чем мы покинули их систему, они сделали такие усовершенствования, о которых мы даже не задумывались! Еще один пример: мы отправили на «Макартур» волшебный кофейник. Сейчас эта технология известна по всей Империи, даже здесь. Уверен, что один из вариантов этого кофейника использовался при изъятии алкоголя из саке, который я пил ночь назад.

– Спасибо за сообщение. У вас есть еще какие-то сведения?

– Да. Мои собственные планы. Иногда паранойя Бери может оказаться даже полезной, но мне очень не нравится видеть его таким нервным. Он может что-нибудь натворить... что-нибудь опрометчивое. Во всяком случае, я верю, что он старается изо всех сил, чтобы узнать, что такое мошкиты на самом деле. Это оставляет мне свободу действий касательно моей слежки за внешними, если, конечно, они — это именно то, с чем мы столкнулись. Мне хочется доказать Бери, что мошкиты по-прежнему надежно «закупорены».

– Мы не можем доверять никому, кроме людей Бери, потому что у нас нет никаких других войск, – продолжал Реннер. – Мы не можем обратиться и к местным копам. Однако есть некоторые... ммм... средства... нет, скорее подходы. Куда капитан Фокс посылал свои грузовые гондолы? Есть ли на астероидах какая-нибудь база внешних? Что это за особенный денежный поток? «Империал Автонетикс» постоянно обкрадывался растратчиками. А обкрадывать корпорации – для некоторых – все равно, что угонять автомобили. Здесь же что-то не похоже на то, будто кого-то обкрадывали.

– И это плохо? – с улыбкой спросила она.

– Ну... как вам сказать? Это странно. Что-то утаивается, но никого не обкрадывают.

– И что вы собираетесь делать?

– То, что и должен делать Реннер, – ответил он ей тоже с улыбкой. Буду тратить деньги. Подкатывать к симпатичным девочкам, спрашивать у владельцев магазинов, не продают ли они чего-нибудь новенькое, покупать людям выпивку, чтобы развязать у них язык. Может быть... ну... может быть, я сумею узнать, откуда приходит опаловый сепиолит.

Она, нахмурившись, посмотрела на него.

– И все в одиночку?

– Более или менее. Я буду постоянно держать в курсе дел Двор его величества Бери, и постараюсь делать это как можно лучше. Собственно говоря, это и есть мое непосредственное занятие.

– У вас есть еще что-нибудь для доклада?

Реннер отрицательно покачал головой, и Руфь выключила записывающие устройства.

– Меня всегда удивляли правила насчет мошкитов, – сказала она. – Чем мы займемся сейчас?

– Во-первых, вы отправите эту запись в Сектор. Вы хоть осознаете, что никто на этой планете еще не слышал этого?

– Предоставляете мне толику доверия...

– О, я всегда догадывался, что красота и разум шагают вместе. Вы же понимаете, во всем этом есть скрытый смысл.

– Очень даже понимаю, – ответила Руфь. – Кевин, вы до конца все продумали? Истинная Церковь Иисуса Христа Последнего Дня Всех Святых обладает огромной властью. И огромным количеством членов. Если вы станете для них угрозой...

– У них еще огромная вооруженная охрана. Да, да. Безусловно, я все продумал. А теперь давайте-ка пораскинем мозгами, чем мы можем угрожать этой Церкви.

– Я уже подумала. Пока я никакой угрозы для них не обнаружила.

– Я тоже, – сказал Реннер. – Пойду-ка я немного прошвырнусь.

Торговые центры на Земле Макроя никогда не были популярными. Крупные и маленькие магазины были разбросаны по городу среди домов, подобно неожиданному сюрпризу.

И вот: четыре гигантских каменных глыбы, склоненных вершинами друг к другу, со стеклянной витриной из узких треугольников в том месте, где скалы не соединялись. Бутик находился в квартале от реки Питчфорк, по соседству с некогда модным районом, а теперь снова становившимся модным. Кевин Реннер рассматривал витрину и наконец увидел обтесанную, напоминающую огромный ломоть, белую скалу, сверкающую опаловыми расцветками.

Он вошел внутрь. Над его головой зазвенели колокольчики.

Он не удостоил вниманием кухонную утварь, люстры, лампы, винтовки. После них шел длинный ряд блестящих белых трубок с янтарными мундштуками. Одна из них – из огненного опала – лежала отдельно на черной материи. Некоторые изумляли взор изысканной резьбою, изображавшей замысловатые узоры: лица, животных, а одна из трубок – плоская – имела форму имперского истребителя, скользящего по воздуху.

Из-за прилавка появился низкорослый, мускулистый мужчина с глянцевой лысиной. Его глаза изучающе-добродушно разглядывали Реннера.

– Трубки, – проговорил он.

– Совершенно верно. И сколько у вас стоят эти штуковины? Например, вон та, черная?

– Нет, сэр. Этой трубкой уже пользовались. Она моя. После закрытия я убираю ее с витрины. Это только для показа.

– Гм. И сколько же времени...

Старик снова зашел за прилавок и вытащил трубку с вырезанным на ней лицом, очень красивым женским лицом. Длинные, волнистые волосы ниспадали на плечи.