Ларри Нивен - Синдром толпы Страница 11

В этих словах содержалось рациональное зерно, но Джерибери было от этого ничуть не легче.

Запись передачи «Вечерняя викторина» была намечена на два часа дня.

Через двадцать минут после начала знаменитость удобно устроилась в кресле, постукивая по подлокотникам кончиками пальцев. Он. кажется, не обращал никакого внимания на миллионы глаз, устремленных в этот момент на телеэкран. Это незаменимая и редкая привычка. На этот раз первый «вечерний» гость — ведущий одной из постоянных рубрик известного научно-популярного звукового журнала.

Он говорит:

— Вы когда-нибудь видели, чтобы вода в море была красной? На побережье в Хермоса Бич такое случается довольно часто. Я провел там последний уик-энд. Днем вода просто грязная и мутная; от нее исходит пренеприятный запах. А вот ночью…

Он говорит с таким запалом, что способен передать свои чувства через телеэкран пятидесяти миллионам умов. Его действительно волнуют поднимаемые передачей проблемы. Этот человек способен выражать то, что чувствует, более красноречиво, чем многие его соотечественники. Он подается вперед; его глаза сверкают, голос срывается.

— Эти микроорганизмы вспыхивают синим огнем! Светящийся планктон перемешался с влажными песчинками. Это свечение исходит не из поверхностного слоя. Чтобы поверить моим словам, нужно увидеть эту красоту своими глазами, — заключает он.

Эта телевизионная передача выйдет в эфир вечером, в половине девятого.

Стандартные трансляторы: а существуют ли параметры их стандартизации?

Какие компании, кроме «Джамп Штифт», производят их? Монополия? А надолго ли? Скачок в космос?

Исследователи космического пространства тесно связаны с проблемой телепортации. Но эта тема оказалась слишком узкой и не очень интересной. Совсем опустив эту сугубо специальную часть, он выиграет драгоценное время. Джерибери задумался, а потом заменил вопросительный знак на восклицательный.

От двенадцати часов, предоставленных ему Эвансом, осталось только девять.

Из шести наиболее посещаемых клубов квартала самым спокойным считался «Погребок де Руа». В его зале, отделанном камнем и деревом, никто не мешал посетителю думать о самом сокровенном. Задняя стенка бара была разделена на ячейки, в которых покоилось несколько сот бутылок вина. Джерибери, вглядываясь в разноцветные огоньки, отражавшиеся в стекле, сделал из прозрачного бокала маленький глоток шампанского и записал первую пришедшую ему в голову мысль.

Социология. Как открытие телепортации повлияло на развитие общества?

Автомобили.

Нефтяные компании. Нефтяные акции. Смотри последние номера «Уолл Стрит Джорнал».

Мятеж ваттов? Чикагский мятеж?

Последний пункт он сразу же вычеркнул. Чикагский мятеж, кажется, является политическим событием. Больше ему не удалось вспомнить ни одного подобного случая — слишком давно все это было. Он записал: Предупреждение мятежей. Действия полиции.

Преступления? После установки трансляторов, позволявших в считанные минуты исчезнуть с места происшествия, уровень преступности резко вырос, не правда ли?

Ему, бесспорно, придется заглянуть в полицейский участок, хотя он не хотел делать этого всеми фибрами своей души. Однако там можно узнать что-нибудь полезное.

Джерибери, естественно, не ставил перед собой задачу убедить всех в ненужности трансляторов перемещений.

Он записал. ЦЕЛЬ. Показать, что трансляторы создают опасность возникновения мятежа. Это социальная проблема, требующая безотлагательного решения. Чтобы быть до конца честным, он добавил: Толпы меня раздражают. В считанные минуты улица Молл превратилась в место скопления взбудораженных людей. В некоторых местах это может повторяться регулярно. Секунду помедлив, он написал: Таити. Иерусалим. Мекка. Остров Пасхи. Стоунхендж. Ущелье Олдовей.

Джерибери встал. Пора сделать несколько телефонных звонков.

— Доктора Уайта, пожалуйста, — попросил Джерибери, глядя на экран телефона.

Диспетчер «Семи шестерок», представшая перед его взором, была полной противоположностью сексуального символа. Эта дама по возрасту годилась Джерибери в тети; она была довольно статной, но красотой не блистала. Женщина выслушала его с холодным достоинством, которое могло в любую минуту превратиться в холодную суровость.

— Берри Джером Джансен, — представился он, стараясь быть как можно учтивее.

Увидев на экране надпись ПАУЗА и медленно двигавшиеся по верхней его части красные фигуры, он приготовился терпеливо ждать.

Опорные клубы созданы довольно давно и пользовались большой популярностью у населения. Каждый гражданин принадлежал одному из этих клубов, а некоторые являлись членами сразу нескольких.

Однако «Семь шестерок» резко отличался от своих собратьев. Его номер телефона знали все от мала до велика. Максимальное количество членов этого клуба, уже и так достаточно большое со дня его основания, на самом деле следовало увеличить в несколько раз, чтобы он смог принять всех желающих. В него вступали президенты, короли, лауреаты Нобелевской премии, люди, живущие по всему земному шару. Местонахождение клуба оставалось тайной, покрытой мраком. Где-то в умеренном поясе Земли.

Середняки и принадлежавшие к кругу Джерибери должны были набраться смелости перед тем, как набрать номер 666-6666, но ему это не представлялось чем-то сложным. Общению и раскованности он научился на тренингах во время обучения журналистике. Выйти на источник — если даже это высокостоящая организация; не забывать о вежливости, заранее набраться терпения, ни за что не отступать от намеченной цели и никогда не жалеть о потраченном времени.

Его всегда забавляло, что слово «журналистика» до сих пор не вышло из употребления, хотя газеты уже давно стали достоянием истории. В Конституции, призванной защищать права газетчиков, все еще фигурировало понятие «пресса». Однако изменить законы — дело нехитрое…

На экране снова появилось изображение.

Робин Уайт был пожилым ученым-физиком, чей авторитет в данной области был неоспорим еще в те времена, когда «Джамп Штифт» впервые продемонстрировал телепортацию. Теперь, по прошествии двадцати пяти лет, он являлся последним оставшимся в живых специалистом, входящим в знаменитый штат исследователей «Джамп Штифт». Правда, теперь его череп сверкал розовой лысиной, а лицо заметно округлилось и обмякло. Его внешность соответствовала типичному портрету чьего-нибудь любимого дедушки.