Николай Гуданец - Двое с Золотой Канавы Страница 11

— Ну что ты насчет всего этого полагаешь, а, Вьюн? — спрашивает.

— Ничего я не полагаю. Я до сих пор очухаться не могу. Это ж додуматься только — денег нет и не надо!..

— Вот-вот. И я о том же. Ведь не в деньгах дело.

— А в чем тогда, по-вашему?

— В исполнении желаний, — говорит он эдак торжественно, как проповедник. — Я это понял. Не в деньгах ведь счастье, Вьюн. Нет, не в деньгах. Много ли я хорошего видел, при всех своих миллиардах? Да нет же. Это все дрянь, смрад, угар. Это ж разве счастье? В другом оно. Точно тебе говорю.

Я промолчал. Ему легко рассуждать. Было б у меня с десяток миллиардов припрятано в кубышке, тогда я б тоже, может, деньги бы презирал и позволил бы себе эдак полюбомудрствовать...

Долго ли, коротко ли, снова призвали нас в лабораторию.

Ввели нас туда, гляжу — под потолком висит здоровущая медная хреновина вроде бороны, зубьями книзу. Что-то не по себе мне стало. Не к добру это. Однако чернопузый с горбоносым расхаживают под ней преспокойненько. Ну я маленько успокоился, но все равно держусь начеку.

— Добрый день, — говорит чернопузый. — Как вам отдыхалось?

— Благодарствуйте, — отвечает мой барбос. — Отдохнули всласть.

— Отрадно слышать. Айзи, как там уровень поля?

Пигалица покосилась на какое-то окошечко в тумбе и говорит:

— Четыреста милликси в радиусе пяти локтей.

— О-о. Вы чем-то расстроены, удручены? Может быть, вы в претензии на нас за что-то? — пристал профессор и пристально эдак глядит именно на меня.

А я весь киплю от злости. Падлы неполноценные, уроды лабораторные, мне бы хоть парочку самопалов, я бы вам показал, где пивные козявки от мороза прячутся! Я бы вам показал подопытного ушастика!

— Включаю гаситель, — говорит горбоносый и тычет в какую-то штучку пальцем.

И вдруг мне стало хорошо-хорошо, прям-таки душа вся растаяла, и такая она легкая вся, и ничего не кантует, злость как рукой сняло, ей-ей, так бы и расцеловал ублюдков этих с ихними железными шкафчиками заодно. Гляжу — босс-барбос лыбится во всю пасть, словно его щекочут.

— Как ваше самочувствие? — спрашивает чернопузый.

Я молчу. Я понимаю, что это, значит, опыт у них таковский, очередное над нами издевательство. А разозлиться не могу. Хорошо мне. Светло так, празднично. Словно сел в уголочке, первый стаканчик опрокинул и не спеша наливаешь второй. Вот в точности такое ощущение.

— Милые вы мои, — бормочет мой дурень. — Дорогие... Имею сделать признание, под протокол. Нехорошо я жил. Неправильно. Так и запишите, очень вас прошу. Чистила по кликухе «Мухрик» всю жизнь прожил не так...

Гляжу — а у него все рыло в слезах.

8

— Как вы находите мой фамильный рецепт?

— О, восхитительно. Нельзя ли еще чашечку?

— Конечно.

— Благодарю. Только не до краев, хочу попробовать с молоком. Передайте, пожалуйста. Спасибо. Итак, вы полагаете, результат отрицателен?

— Смотря что считать результатом. Эффект гашения достигнут безусловно и стопроцентно. Но как понимать рецидив без всякого воздействия извне? Индукции нет, кси-ритмы погашены, но стоит выключить гаситель, они появляются снова. Какое объяснение это находит с ваших позиций?

— Видимо, длительное индуцирование кси-ритмов вызывает структурные изменения связей коры. Заражение становится хроническим, то есть индукция перерастает в генерирование.

— Тогда терапия с помощью гасителя невозможна. Тем более в массовых масштабах.

— Вы полагаете?

— Уверен. Мы не имеем права держать население целой планеты в состоянии постоянной эйфории. Предположим, мы все-таки решимся гасить кси-ритмы в течение года, двух, десяти или даже пока не пройдет полная смена поколений. А как изменится психика этих людей? Как они перенесут отключение кси-гасителя, которое рано или поздно придется произвести? Скорее всего, у них возникнет нечто вроде мощного абстинентного синдрома или даже делирия. Нет-нет, нельзя наращивать продолжительность воздействия кси-гасителем. Даже в лабораторных условиях это может привести к трагедии, коллега.

— При исследовании допустим определенный... гм-гм... момент риска.

— Да, но не в такой степени.

— Скорей всего, вы правы. Ну а если применить комбинированную терапию? Кстати, почему вы сами не попробуете с молоком?

— Я никогда не кладу фруктозу и не подливаю молока. Это портит аромат. Еще?

— Нет, достаточно. Благодарю.

— Что за комбинирование вы имеете в виду?

— У меня появилось дополнение к рабочей гипотезе. А именно: стойкое заражение кси-ритмами возникает на почве длительной индукции плюс декомпенсирующая ситуация.

— Так-так. Скажем, франт — полгрошика — трость?

— Близко, но не то. Здесь мы имеем пусковой эпизод. А ситуация, о которой я говорю, — скорее, дорогой игрушечный локомобиль. Помните: противофаза, момент модерации в связи с мнемонической углубленностью...

— Понимаю. Но как это использовать в плане излечения?

— Начну издалека. Допустим, невозможна массовая терапия, вы это доказали весьма убедительно. Но если мы вылечим хотя бы одного пациента — это будет несомненным успехом.

— Вы думаете — старшего?

— Он гораздо перспективнее. Младший, по чести говоря, кажется мне безнадежным хроником.

— Мне тоже так думается.

— Так вот. Лечение, как я уже сказал, будет комбинированным. Во-первых, глушитель снимет кси-ритмы. Затем надо создать ситуацию, в которой появится противофаза. Уверен: несколько сеансов — и кси-ритмы пропадут окончательно.

— Если я вас правильно понял, вы хотите подарить ему игрушечный локомобиль? Или что-то в этом духе?

— Именно, коллега. Я сделал заказ Разведслужбе, и сегодня та игрушка или похожая на нее будет доставлена к нам, сюда.

— Странный ход.

— У меня есть в запасе и другие. Но первым должен стать именно этот. Кстати, я все-таки не отказался бы еще от одной чашечки. Позвольте, я сам... Вам тоже?

— Да, спасибо.

— Не поделитесь ли рецептом?

— Охотно. Никакого секрета тут нет. Чем больше кладете заварки, тем выше концентрация. Соответственно улучшаются вкус и аромат. Проще говоря — не жалейте заварки, коллега...

9

Еще два дня прошло гавкалке под хвост. А нас все держат под замком, и похоже, что амнистии не предвидится. Ну, думаю, облапошили нас, как маленьких. Натешились своими опытами дурацкими — и с прокурорским приветом... Что ж теперь-то будет?

Только вышло, что я зря на них грешил.

Опять приводят нас в ихнюю осточертевшую лабораторию, будь она трижды неладна. Посреди, на полу, что-то такое лежит, накрытое большим белым платком.