Зиновий Юрьев - Смертельное бессмертие Страница 11

— Что дальше делать, не могу решать, поскольку не в курсе, что вам нужно.

— Не стану вдаваться в детали, я, признаться, тоже не очень-то знаю, что именно там этот старик в своей лаборатории изобрел. И знать особенно не хочу. Мое дело — получить от него нужную формулу и передать распорядителю кредитов, чтобы получить от него свою оговоренную плату. Как вы от меня. Наверное, получить нужную информацию мы сможем только у самого заведующего лабораторией.

— Ну, это, я думаю, не проблема. Позвоним, что-нибудь наплетем…

— Боюсь, Николай Федорович, — поморщился заказчик, — вы не совсем понимаете, о какого рода встрече идет речь. Скорее всего, он и разговаривать с нами не захочет, потому что догадается, чем это обернется. Он ведь теперь, после наших краж, будет на воду дуть. Так что я имел в виду… беседу без его согласия. Назовем это так.

Николай Федорович насторожился. Он, конечно, давно зарабатывал на жизнь, удачно петляя между статьями уголовного кодекса, но серьезных дел избегал. Похищение человека, тем более с применением насилия, это тебе не кража компьютерного диска.

— Что у вас вызывает сомнение? За три года нашего сотрудничества вы, наверное, заметили, что я сам человек предельно осторожный. И никаких неприятностей у нас до сих пор не возникало. Жучки, что вы установили, работают, мои люди уже проверили. Местечко, где мы побеседуем с ученым, имеется вполне тихое и спокойное. План как доставить его туда, тоже будет выработан. Вы обеспечите только техническую помощь. К тому же получите за операцию… ну, скажем, двадцать пять тысяч. За такую сумму можно человека три заказать.

— Даже и не знаю, что вам ответить.

— А говорить ничего не надо. Бросить это дело просто так я не могу, уже просадил на него кучу денег, потому что мне, в отличие от вас, платят за результат. И работаю я в значительной степени в кредит. Понимаете? И вообще я не уверен, кстати, что смогу соскочить, даже если захочу. Распорядителю кредитов это не понравится. А того, кто ему не нравится, и в асфальт укатают без хлопот. Так что другого выхода, как организация тихой милой беседы с ученым или на худой конец с его единственной лаборанткой, у нас, боюсь, нет. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду, говоря “у нас”?

В голосе заказчика отсутствовала явная угроза. Но так мог говорить человек, которому незачем зря играть Николай Федорович тяжело вздохнул. От этого человека, пожалуй, всего ждать можно. Сама вежливость его и обходительность вызывали опасение. Подставит так, что и глазом моргнуть не успеешь. К тому же двадцать пять штук “зеленых” на улице тоже не валяются.

— Как скажете…

— Я с вами свяжусь! — Заказчик развернулся и зашагал к подземному переходу.

Перед началом рабочего дня Александра Владимировича остановил высокий, широкоплечий милиционер.

— Позвольте представиться — подполковник Сергей Сергеевич Лавринов. Я по поводу вашего дела.

Александр Владимирович без энтузиазма кивнул.

— Хочу предупредить. Сейчас, когда мы войдем в лабораторию, я сначала проверю кое-что. Не спрашивайте меня, пожалуйста, что я ищу.

— Хорошо, — Александр Владимирович равнодушно пожал плечами. Какой-то нелепый поток, вырвав его из привычного существования, уже нес куда-то с пугающей быстротой.

Когда они вошли в лабораторию, подполковник поинтересовался:

— Это ваши мышки так благоухают?

— Да. Наши главные сотрудники.

Продолжая разговор, Сергей Сергеевич быстро отвинтил заднюю крышку телефонного аппарата и принялся внимательно рассматривать его внутренности, затем аккуратно поставил крышку на место, оглядел лабораторию и проговорил:

— Мне, признаться, запах кажется просто непереносимым. Давайте выйдем в соседнее помещение.

— Пожалуйста, как прикажете, — согласился Александр Владимирович. — Лиза, я скоро вернусь.

Они вышли из института и медленно двинулись по улице.

— Что-нибудь нашли? — спросил Александр Владимирович, скорее для того, чтобы прервать молчание.

— Нашел, — ответил подполковник. — Похоже, лабораторией интересуются очень серьезные люди. Два жучка. Причем не самоделки отечественных умельцев, а, как пишут в протоколах, иностранного производства. И теперь мне надо понять, почему вы привлекли их внимание. Другими словами, что вам удалось сделать. Хотя бы в общих чертах. И похоже, что просветить меня можете только вы, поскольку в дирекции ничего внятного мне сказать не могли. Почему вы не спешите с публикацией ваших достижений?

— Хорошо, Сергей Сергеевич. Будем говорить начистоту. После случившегося, как я понимаю, другого выхода у меня нет. Но то, что я сделал, сильнее и, наверное, страшнее любой бомбы. В том числе и атомной, которая может взорвать мир…

— Если ваша информация предоставляет прямую и непосредственную угрозу для национальной безопасности страны, — начал Сергей Сергеевич, — я должен передать дело в другую организацию.

— Да нет! Я, наверное, неясно выразился. Это всего лишь метафора… — Александр Владимирович мучительно пытался подобрать нужные слова.

С одной стороны, он понимал, что ему теперь не отделаться общими словами. Но, с другой стороны, посвящать подполковника милиции во все подробности он тоже пока не собирался.

— Существует генный код, которым природа наделяет все живые существа, от какой-нибудь букашки до гомо сапиенс, и который определяет продолжительность их жизни. Код упрятан в наших генах, и, поверьте, упрятан более чем надежно. Во всяком случае, до сих пор все попытки ученых найти ген долгожительства или группу генов, отвечающих за продолжительность жизни, результатов не давали. Мне удалось, скажем так, подойти очень близко к решению. Остается сделать последние шаги к тому, что наши предки когда-то мечтательно называли эликсиром молодости или бессмертия. Вы понимаете, о чем я говорю?

— Как будто, да. Хотя… Простите за вопрос вы только исследуете возможность бессмертия или это уже свершившийся факт?

— Мышки, с которыми мы работали, прожили на тот момент, когда их украли, лет сто двадцать по человеческой шкале. Да, другие ученые в лабораториях уже продлевали жизнь мышек примерно на столько же, но наши четвероногие долгожители не выказывали ни малейших признаков старения. Ни в поведении, ни в состоянии своих внутренних органов, которые мы проверяли при вскрытии. Если бы их не украли, мы бы через полгода могли точно сказать, насколько убедительны результаты. Сейчас… — он развел руками. — Правда, операцию по выключению генов я проделал и на себе. Но что такое три с половиной года, хотя чувствую я себя значительно лучше. Но давайте попробуем в самых общих чертах представить себе, что произойдет, если человечество получит простой способ бесконечно или хотя бы значительно продлевать жизнь. Цивилизация просто взорвется. Жизнь остановится, потому что никто не захочет уступать место следующим поколениям. И в конце концов наша маленькая планета не выдержит чудовищного перенаселения.