Джек Вэнс - Галактический следопыт Страница 11

Тем временем, допуская достаточную вероятность вариантов I-3, II-1 и III-1, Хетцель мог ожидать, на разумных основаниях, что его пребывание на Мазе в какой-то мере раздражало операторов «Истагама», в связи с чем ему следовало вести себя соответствующим образом.

Хетцель с наслаждением бездельничал три дня. Он завтракал у себя в гостиной, обедал в саду «Бейраниона» и ужинал в ресторане отеля. Он прогуливался по Пограничной площади, поглядывая на секторы лиссов и олефрактов, изучал Собачью слободу — и все время прислушивался к подсказкам подсознания. Пару раз он почти поддался побуждению забрести на Окраину, но сдержался — там, больше, чем где бы то ни было, ему угрожал серьезный риск.

В северо-западном углу Пограничной площади находился транспортный вокзал Маза. По словам Керча, на аэробусах мог ездить кто угодно и куда угодно, но сходить на остановках у замков гомазов не рекомендовалось. Кроме того, отважный пассажир должен был терпеть неприятный запах гомазов. Аэробусы летали медленно, окольными путями, а сиденья в них нельзя было назвать удобными. Хетцель подумал, что пилоты этих машин могли бы предоставить кое-какую осмысленную информацию, и после полудня, за день до начала заседания триархов, подождал приземления очередного аэробуса у посадочной площадки.

Из машины спустились три гомаза — высокие предводители кланов, великолепные и величественные в плащах из черной кожи и сбруях из бечевы, сплетенной из зеленых перьев. На них были чугунные боевые шлемы с тремя рядами шиповатых гребней, имитировавших белые костяные гребни их черепов. «Чудесные и ужасные создания!» — подумал Хетцель, глядя на вождей-гомазов, удалявшихся по площади. Несомненно, лучше было быть их союзником, нежели врагом — концепция, послужившая основой Триархии: каждая из сторон больше опасалась сговора другой стороны с гомазами, нежели гомазов как таковых.

Пилот отказался даже выслушать вопросы Хетцеля: «Обратитесь в туристическое агентство. Они вам все расскажут. Я занят и опаздываю — прошу меня извинить».

Хетцель пожал плечами и отошел в сторону. Не зная, чем еще заняться, он спустился по проспекту Потерянных Душ в Собачью слободу. Примерно в это время девушка, служившая в туристическом агентстве, должна была уходить с работы — и, если бы он встретил ее на улице, кто знает, чем бы все это кончилось?

Карликовая звезда Хис, блестящая, как отражение от зеркальца на дне пруда, скрылась за параллельными шевронами перистых облаков, серо-зеленых на зеленоватом небе; все вокруг потускнело, и Хетцель не сразу узнал человека, вышедшего из конторы Бырриса. Хетцель на мгновение остановился, после чего бросился вперед и позвал: «Казимир! Казимир Вульдфаш!»

Другой — Казимир Вульдфаш? — не мешкал ни секунды. Он тут же свернул за угол, на дорогу, ведущую к Окраине слободы. Когда Хетцель добежал до угла, этого человека уже нигде не было.

Хетцель вернулся к туристическому агентству — там тоже никого не было, а дверь конторы Бырриса была закрыта. Хетцель постучался, но ему никто не ответил.

Хетцель вернулся вверх по проспекту Потерянных душ на Пограничную площадь и прошел по ее периметру к отелю «Бейранион».

Завтра должно было состояться заседание триархов, то есть ему предстояло наконец встретиться с сэром Эстеван ом Тристо и взять у него интервью или навязать ему встречу — в зависимости от обстоятельств.

Хетцель проснулся в темноте. Который час? Полночь? Молочно-зеленая луна Олоэ, огромный выпуклый эллипсоид, почти заполняла оконную раму. Почему он проснулся?

Хетцель порылся в памяти: что-то скрипнуло, кто-то за что-то задел — тишайший, но зловещий звук… Хетцель прислушался. Полная тишина. А теперь — вздох, едва уловимый. Несколько секунд Хетцель лежал неподвижно, собираясь с мыслями. В спальне стало душно, в воздухе появился едковатый привкус. Хетцель опустил ноги на пол, выбрался из постели и вышел в гостиную. Там тоже пахло чем-то едким. Он подбежал к выходной двери — она не открывалась. Ноги подкашивались, не желали слушаться. Хетцель с трудом доковылял до окна гостиной и распахнул створки — в лицо дохнул свежий ветер с холмов. Хетцель судорожно, глубоко дышал, очищая легкие. В глазах у него все поплыло, он опустился грудью на подоконник…

Хетцель снова проснулся в постели. Из окна струились косые утренние лучи; рядом, на стуле, дремала сиделка. Хетцель растер виски — в голове тяжело пульсировала боль. Воспоминания о ночных событиях заставляли его задавать себе мрачные вопросы. Ядовитый газ? Снотворный газ? Попытка убийства? Ограбление? Месть?

Сиделка наклонилась над ним, поднесла к его губам стаканчик: «Вы можете пить? Вам станет легче».

Хетцель выпил снадобье — и действительно почувствовал себя немного лучше. Он заставил себя сосредоточить взгляд на часах. Сегодня должно было состояться распорядительное заседание Триархии… С испугом заметив, что опаздывает, Хетцель рывком занял сидячее положение. Сиделка стала протестовать: «Пожалуйста, висфер Хетцель! Вам нужен покой!»

«Мне нужно быть в Трискелионе — это важнее всего. Где моя одежда?»

Пока Хетцель протискивал все еще непослушные конечности в рукава рубашки и брюки, сиделка подбежала к телефону. Появился Керч: «Похоже на то, что вы еще живы».

«Да, похоже на то. Мне нужно спешить в Трискелион».

«Не волнуйтесь. Вы сможете туда дойти?»

«Не уверен. Что со мной случилось?»

«Газ — не знаю, какой именно. Кто-то пробрался в ваши номера — сигнализация сработала, но они успели выпрыгнуть в окно. У вас пропали какие-нибудь ценные вещи?»

«Мои деньги в сейфе отеля, там же большинство моих бумаг. У меня украли кошелек; в нем были сотня СЕРСов и несколько документов. Ничего страшного».

«Вам повезло».

Хетцель сполоснул лицо холодной водой, выпил еще стаканчик снадобья, приготовленного сиделкой, несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Пульсирующая боль в голове почти прошла; он чувствовал себя слабым и вялым, но вполне способным заниматься повседневными делами. Может быть, ночное вторжение было не более чем ограблением — а может быть, кто-то не хотел, чтобы Хетцель явился на заседание триархов. И в том, и в другом случае злоумышленники остались с носом. Больших денег у него в номере не было, а на заседание он поспевал. Заверив Керча и сиделку в своей жизнеспособности, он поспешил на другую сторону Пограничной площади — сначала трусцой, потом быстрым шагом.

Над ним уже высился Трискелион. Хетцель взглянул на часы. Если заседание началось точно в назначенное время, он уже опоздал. Поднявшись по трем широким ступеням, Хетцель пересек обширное крыльцо. Как только он протянул руку, чтобы открыть хрустальную створку портала, она внезапно распахнулась, и Хетцелю пришлось отскочить, чтобы пропустить яростно покидавшего здание воина-гомаза. На какое-то мгновение Хетцель заметил сморщенное, словно вырезанное из полированной кости лицо и черные оптические сферы, горящие внутренними звездами; от существа веяло тухлятиной. Звеня цепными украшениями и множеством медалей, гомаз быстро удалялся по площади. Хетцель смотрел ему вслед — не тот ли это был гомаз, который прибыл в аэробусе вечером предыдущего дня? Где же его спутники? «Странно! — подумал Хетцель. — С чего бы он так разбушевался?»