Джон Джейкс - Планета шестизарядного пистолета Страница 11

– Уверен, что большая часть моей коллекции тебя не интересует. Например, настоящие романы-вестерны – «Луна мстителя» и «Мои ружья требуют справедливости»?

Зак вновь мрачно усмехнулся. «Вы же знаете, как я отношусь ко всей этой макулатуре».

Старый торговец вздохнул, обмахивая вспотевшее лицо. Он указал на странный металлический прибор с наушниками и множеством дисков управления. Это устройство валялось среди пакетиков с иголками, кастрюль, мешков с искусственной мукой, ящиков с патронами, винтами, которые импортировали от Дюпон Бренд.

– А как насчет ускоренного курса по разведению пчел, который основан на гипнозе? Или о домоводстве? За умеренную плату я могу сделать тебя экспертом практически в любой области всего за одну ночь. Стрельба из лука? Танцы с толкованием?

Зак объяснил, что его не интересует вдалбливание новых знаний в голову или новых навыков и умений в переученные мускулы и нервы. Он пристально смотрел вдаль, на сверкающий перед ним пейзаж и упорно доказывал себе, что с радостью возвращается в Шейн. Там он сможет забыться рядом со своими прекрасными фороспорами и отстегнуть фальшивый пояс с револьверами, наполненными зарядами с транквилизаторами.

Он ненавидел себя за разыгрывание этого фарса. Путешествуя в одиночку, просто необходимо иметь при себе холодное и огнестрельное оружие, что и доказали недавние события. Но ему не хотелось, чтобы у кого-нибудь возникла мысль, что он носит при себе настоящий револьвер. Шестизарядка была самым простейшим оружием, потому что заряд можно было посылать в любую точку тела и при этом достигать прекрасного эффекта. И все равно ему отвратительно было само название. Он был бы счастлив избавиться от груза, прикрепленного к его бедру.

– Не хочешь обучаться под гипнозом, мой мальчик? – Доктор Бастер был прирожденным торговцем. Он не мог сдаться так просто. – Тебя не интересуют даже фантастические рыцарские романы, вестерны? Как ты еще живешь и дышишь в обществе с такой культурой, просто не понимаю. Но ты живешь, поэтому я догадываюсь, что ты не дурак. Я знаю, что ты умный. Ты практически мой единственный покупатель литературы о Гиббоне и Кикиюбладихендзе. Я держу такой товар как память о культуре. Ведь моя святая матушка действительно учила меня чему-то настоящему. Она работала в школе в местечке Джонуэйн.

– Припоминаю, – проворчал Зак.

Доктор Бастер смахнул пыль со своих брюк, обошел Зака и вышел из вагончика. – Я насмехаюсь над тобой, мой мальчик, только потому, что ты мне нравишься. И, конечно же, сегодня я получил прекрасную прибыль. Мы должны выбросить тарелки в жестянку в самом конце вагончика и поскорей сматываться.

Они тронулись в путь, и ритмичный топот копыт действовал на них усыпляюще. Незадолго до сумерек они поднялись на гору и, неожиданно для Зака, увидели у подножия склона несколько сотен жилых строений.

Шейн находился недалеко от устья реки. Река была достаточно глубокой, и вода просачивалась тонкой струйкой между вонючими скользкими водорослями. Городок выглядел приятным, пыльным и причудливым в сумерках раннего вечера, при вспышках фонарей. Дул слабый ветерок, слышался лай собаки-робота, а из пивной «Последний шанс» раздавались звуки пианино. Играли старинную народную мелодию. На фоне остроконечных вершин Джеронимос все выглядело, как показалось Заку, тихо и спокойно. Обманчиво, словно в аду.

Торговец, восседавший на высоком сидении вагончика, и человек с усами, ехавший верхом, медленно спускались по склону мимо холма, у подножия которого был расположен Шейн. Зак машинально считал возвышающиеся кресты, и наконец обнаружил самый последний. На крестовине еще были видны белые шероховатые концы досок, изготовленных из синтетической древесины.

Доктор Бастер обратил внимание на обеспокоенный взгляд Зака.

– Еще кто-то умер?

– Да. Я предчувствую.

Слабый ветерок донес до них хохот мужчин, которые находились в «Последнем шансе». Даже с такого расстояния Заку было легко различить ржание лошадей, привязанных к ограде перед единственной в городе пивной, которая находилась на полпути от длинной и пыльной Мейн Стрит.

Две другие улицы Шейна были расположены параллельно к ней. В конце самой отдаленной из трех улиц Зак увидел свой маленький домик с садом, обнесенным стеной, знакомые очертания под нависшим небом. Большинство жителей городка находились у себя дома. Они ужинали. Несколько человек, которые были на улице, заметили возвращение Зака. Некоторые окидывали его пристальным взглядом, другие, в лучшем случае, кивали головой. Никто не проявил к нему интереса.

Когда перекресток резко закончился улицей, которая вела направо к высохшему устью реки, доктор Бастер притормозил вагончик.

– Думаю, что устроюсь здесь, мой мальчик, а потом отправлюсь в «Шанс», чтобы выпить. Пойдешь со мной? Я угощаю. Конечно же, из той прибыли, которую я получил при нашей сделке.

– Спасибо. У меня дела. – Дела, которыми ему противно было заниматься.

Доктор Бастер махнул рукой на прощанье. «Ладно, в другой раз. Я рассчитываю немного побыть здесь. Приходи навестить меня».

Вагончик загрохотал и растворился в голубоватых тенях боковой улицы. Зак поскакал дальше. Когда он добрался до «Последнего шанса», у него зачесались руки.

Он распознал многих лошадей, которые стояли впереди. Грохот изнутри – звуки пианино, топот ног, отбивающих такт танца, визгливые женские голоса, хохот мужчин – все это он ненавидел до содрогания. Все окна «Шанса», отделанные полупрозрачными разноцветными стеклышками, переливались и отбрасывали разнообразные тени. «Похоже на преисподнюю», подумал Зак. И там находилась Белл. Она работала. Работала, о господи, в подобном заведении!

Ему хотелось увидеть ее. Чтобы она получила удовольствие в его компании, очаровывая его и, что самое главное, согревая его своим теплом. Она была уроженкой Миссури и ей были непонятны многие мысли, которые поддерживал или отвергал Зак. Но когда он приезжал домой в сумерки, как приехал сейчас, он был благодарен ей за то, что она умела очаровывать его, несмотря на второсортность своего ума. Она умела стрелять, а он умел читать. Иногда относительность имеет свои добродетели.

Он долго просидел на коне, собирая все свое мужество, чтобы войти в этот грохот и поздороваться. По тротуару, шатаясь, прошел какой-то тучный человек.

– Черт возьми! Ты посмотри, кто вернулся! Это же сам мистер «Большие карманы» – «Недюжинный ум».

Мужчина сделал глубокий поклон, чуть не уронив старую, ветхую, помятую шляпу. Дрожащая рука вовремя подхватила ее. Зак проглотил слюну и медленно произнес: «Добрый вечер, Филемон».