Алексей Щербаков - Интервенция Страница 11

— Суки!!!

В дальнем конце зала открылась комната, на дверях которого готическим шрифтом было написано «ВАСЯ». Оттуда с невероятной скоростью вылетел волосатый бородатый парень с огромным брюхом — без штанов, но в косухе. В поднятой руке он держал громадную ржавую гранату. Рявкнули сразу три автомата — и парня отбросило назад. И тут раздался невероятный грохот, после которого сознание журналиста покинуло…

Когда Джекоб очнулся, первое, что он почувствовал — под его рукой пустота. Он осторожно открыл глаза — и обнаружил себя лежащим на спине на краю небольшого карниза. Зала не было. Как не имелось ни ближайшей стены, ни потолка. Перед ним находились развалины — три дальние стены — а где-то впереди виделась лестница. Не та, по которой они пришли, а другая. Получалось — целый фрагмент дома рухнул.

Джекоб медленно ощупал себя, потом поднялся — и с удивлением обнаружил, что на нем нет ни одной царапины. А вот о том, что произошло с ребятами, которые ворвались в зал перед ним, страшно было и думать.

Лестница, по которой они поднимались, уцелела — и Джекоб выбрался во двор. Тут журналист убедился, что неприятности оказались еще больше, чем ему показалось вначале. «Хаммер» попал аккурат под обрушившуюся стену и представлял теперь груду металлолома. Как оказалось, полностью погибла и группа, ворвавшаяся в соседний подъезд. Выбравшись на улицу, Джекоб увидел, что там, где стоял бронетранспортер, зияет яма, откуда торчат обломки гнилых почерневших бревен и бронированный передок. Из ямы доносился едкий запах какой-то химии. Почему-то журналист сразу понял, что спасать в яме уже некого. Возле дома лежали тела, земля и асфальт были заляпаны кровью.

Появление Джекоба сопровождалось изумленными криками — на него глядели, как на вернувшегося из командировки на с тот свет. Судя по всему, он долго валялся без сознания. Неподалеку стояли инженерные машины, вокруг которых разворачивались саперы. Остальные, видимо, почли за лучшее не лезть не в свое дело — и пассивно наблюдали со стороны.

— Вы… Живы? — Подбежал к нему какой-то саперный капитан.

— Как видите. Ни царапины. Но, судя, по всему, я один.

— Могу вас поздравить со вторым рождением. Думаю, больше живых мы уже не найдем.

— Капитан, что это было? Я видел парня с гранатой. [4] Но не могла же она…

— Да уж. Более всего это похоже на взрыв мощной авиационной бомбы. Но откуда она?

И тут у Джекоба словно включился какой-то заблокированный до этого файл в памяти.

— Капитан, я что-то смутно вспоминаю: во время Второй мировой немцы сильно бомбили этот город.

Сапер попытался почесать в затылке, но, наткнувшись на каску, отдернул руку.

— Хм. Теоретически, неразорвавшаяся бомба могла застрять где-нибудь в перекрытиях. Судя по обломкам, этот дом не ремонтировался никогда. Можно предположить, что там и в самом деле была бомба, которая сдетонировала от взрыва гранаты… Такое маловероятно, но возможно. [5]

Саперы принялись за работу без особого энтузиазма. Почему-то Джекобу вспомнилась непонятная фразочка, слышанная в детстве от мамаши: «артель напрасный труд». Ему показалось, эти слова очень подходят к тому, чем занимались саперы. Вообще, Джекоба, видимо, все же несколько приложило по голове. Или это бывает со всеми, кто чудом вернулся с последнего порога. На окружающий город он смотрел теперь несколько иными глазами. Теперь это было не просто сюрреалистически красивое чужое место. К городу протянулась какая-то ниточка связи. Петербург стал теперь как бы и не совсем уже чужим. И тут пошла уже и вовсе чертовщина. Журналисту стало вдруг казаться — он смутно чувствует пульс этих домов… Словно они живые…Нет, контузия — вещь неприятная. Тут, глядишь — и камни заговорят.

Размышления Джекоба резко прервал звук пистолетного выстрела, донесшийся из уцелевшей части дома. Саперы, до этого работавшие с энтузиазмом гарлемских негров, осужденных на общественные работы, зашевелились и поспешили к месту, откуда стреляли. Появилась надежда, что удастся откопать кого-то из своих. И в самом деле, откопали. Только не того, кого искали.

Саперы приблизились, толкая перед собой некое существо. При виде его в мозгу Джекоба всплыло еще одно мамино выражение «метр с кепкой». Когда они подошли ближе, выяснилось, что существо является девицей лет пятнадцати. Впрочем, для того, чтобы установить ее пол, нужно было изрядно приглядеться — девчонка была тощая, как помоечная кошка, да к тому же облачена в драную и добела затертую косуху размера на три больше, столь же истертые кожаные штаны и огромные псевдоармейские ботики — в каких во всем мире ходит молодежь, желающая подчеркнуть свою крутизну. На кожанке красовался значок Южной Конфедерации. В общем, такой прикид можно увидеть и в клубе Нью-Йорка, из тех, в которых играют хэви-метал. Разве, что у тамошних посетителей шмотки поновее. Впрочем, байкеры бывают и более грязные. Стрижена была девица очень коротко, обладала выступающими скулами и каким-то азиатским разрезом глаз. Саперы рассказали, что нашли ее под обрушившейся балкой, в руках чертовка держала разряженный пистолет. Пока саперный сержант это докладывал, пленная поймала взгляд Джекоба и улыбнулась. Улыбочка у нее была та еще — два клыка у девушки выдавались вперед и имели форму… ну, почти как у вампиров в кино. Что-то в девице было волчье…

— Что с ней делать? — Спросил саперный капитан спецназовского майора, который был тут за главного.

— Хм… Мистер журналист, вы не подвезете ее в штаб на своей машине? А то у меня нет лишнего транспорта. Она, конечно, не сильно-то нужна… Я дам вам в провожатые человека. Нилс!

Рядом появился здоровенный парень с красной круглой добродушной рожей.

— Поможешь доставить эту…

— А чего ее доставлять?

— А это уже как журналист решит…

Джип выехал на улицу и двинулся по направлению к Смольному.

— Слушай, а ты понял — на кой хрен она нужна в штабе? — Спросил солдат.

— Да ни на фиг. Ну, разве что, будут показывать журналистам: вот, поймали страшную экстремистку. А потом законопатят в какой-нибудь концлагерь.

— Как-то мне ее жалко. У нее вон — наш флаг, южан. Я так сразу вспомнил родной Техас…

— Да, и мне жалко. Наши контрразведчики, они от безделья озверели, навалятся, так уж потом ничего не останется.

— Вот и я говорю. Что с нее взять?

Джекоб остановил машину. Солдат все понял, поднял за шиворот курки девицу и поставил на землю и слегка подтолкнул. Та не заставила себя упрашивать — метнулась в какую-то подворотню — и растворилась.