Владимир Лосев - Апокалипсис 2060 Страница 11

Анюта буквально рисовала на темном пространстве, в которое превратился зал, используя цветные лучи лазеров, из пустоты к появлялись печальные лица прекрасных женщин и мускулистых мужчин, дикие звери дрались за добычу и вдруг неожиданно начинали любить друг друга. А потом в центре появлялись двое влюбленных и сливались в долгом, нежном поцелуе. К своему удивлению Дик узнал в парне себя, а в девушке Аню, и это показалось ему настоящим чудом. Новые и новые видения заполняли зал, голографические картины, которые рисовала послушная скрытая аппаратура, казались настолько живыми, что всякий из присутствующих ощущал себя внутри этого действия, при этом каждый участвовал в этом и жил. А над всем этим парила музыка, которая заставляла вспоминать печальные моменты в его жизни: погибших родителей, боль от неразделенной любви, и многое, многое другое, что заставляло сердце плакать.

Бут видел, как шарахались от зверей посетители, как выскакивали из-за столика и пытались прикоснуться к ручью, бегущему по залу, или поймать поцелуй печальной русалки, сидящей на берегу. И главное, он готов был с этим поспорить, многим это удавалось. Люди разбрелись по залу, кто-то рвал цветы, кто-то целовал нежные лица женщин, кто-то держал за руку сирену. А потом все неожиданно замирали, когда мир вокруг рушился блестящими, неровными осколками или неожиданно в стене открывалось огромное окно, и в нем появилось серое море буйствующее штормом, так что соленые брызги летели на всех, в том числе и на него. То вдруг зал превращался в пустыню, в которой буйствовала песчаная буря, а со стен вдруг начинали свешиваться толстые зеленые лианы. По центральной ковровой дорожке пробежала колонна огромных муравьев, которые очень болезненно кусали всех, кто встречался им на пути. Люди вскрикивали от боли, хоть и это тоже было иллюзией.

Потом они неожиданно оказались в Африканской саванне, по которой львы гоняли стало рогатых антилоп, и каждый из присутствующих молился о том, чтобы хищники не заметили людей, прячущих под столами.

И всегда на заднем плане каждого пейзажа влюбленные, похожие на Анюту и Дика, продолжали целоваться, не замечая ничего вокруг. И это было странно, и в то же время возбуждало и вызывало желание и нежность. К ним никто из посетителей подойти не мог, хоть многие пытались, натыкались на стену, и потом ошеломленные возвращались обратно. Иллюзия была полной и совершенной настолько, сопровождалась криками ужаса и восторга, страха и боли, смеха и радости.

Светокартина закончилось мощным аккордом, от которого завибрировали фужеры на столах, после этого стало медленно загораться освещение. Жалюзи ушли, и красное закатное солнце осветило притихший зал, причем всем это показалось еще одним новым эффектом.

Анюте никто не аплодировал. Она шла по центральному проходу вдоль столиков — маленькая, одинокая фигурка. Ее провожали печальными, часто полными слез взглядами или дикого неописуемого восторга, а то и наполненными сексуальным желанием, но никому даже в голову не пришло, остановить девушку или что-то ей сказать. И лишь когда она дошла до двери кабинета, зал наполнился шквалом аплодисментов. На Ане снова скрестились лучи прожекторов, она низко поклонилась, свет ушел, и она словно растворилась в темноте.

Девушка зашла в кабинет, села с Бутом рядом, выпила бокал вина одним глотком, и только потом тихо поинтересовалась:

— Тебе понравилось?

— Нет, — покачал головой Дик. — Не понравилось…

— Что так плохо? — расстроено спросила Аня. — Я очень старалась…

— Понравилось, какое-то грубое слово, — произнес задумчиво Бут. — На самом деле я просто умер, впитывая в себя всей душей то, что ты делала. То, что ты делала, самое настоящее чудо. Я словно побывал во всех этих местах, меня кусали муравьи, я задыхался от запаха орхидей и травы, я гонялся за русалками, а они уплывали от меня. Но еще больше ощущал тепло твоего тела и твои нежные губы.

— Тогда поцелуй меня, а то мне грустно, — попросила Анюта. — А после этого выпьем и поедим.

Они поцеловались, поцелуй был нежным и долгим, на них завистливо посмотрели Лида и Лада, но ничего не сказали.

Потом они много ели и пили, а еще Дик танцевал с Анютой, Лидой и Ладой, а их парни танцевали с другими девушками из зала, и похоже, никого это не волновало. Конец вечера он помнил плохо, потому что много выпил, и окружающее в какой-то момент просто растворилось в ночных сумерках. Очнулся он уже утром в шикарной кровати размером с небольшой аэродром и рядом с ним лежали обнаженные Лида и Лада. Фигурки у обоих, действительно были, что надо, над этими телами отлично поработал тренер по фитнесу.

У него на мгновение вспыхнуло желание, но следовало идти на работу — прогулов в его конторе не прощали. Он тихо и осторожно убрал одеяло, еще немного полюбовался на девушек, потом попытался встать, но Лада, открыв глаза, улыбнулась и повалила на спину.

— Мы еще не закончили, вчера ты не был не совсем в форме, хоть обижаться нам не на что — просто показалось мало.

Дик вздохнул.

— Мне этого тоже хочется, но увы не могу…

— Почему? — удивилась Лада. — Что-то случилось?

— Меня уволят, если я прогуляю. Итак уже опоздал, побегу, может успею договориться с шефом и выйти в ночную смену.

— Успокойся, — девушка поцеловала его. — Я все уладила еще вчера. Ты в законном отгуле на два дня, поэтому можешь не беспокоиться о таких пустяках как работа.

— Но как ты сумела?

— Это было просто, — рука Лады спустилась к низу его живота. — Твоя фирма принадлежит моему отцу. Так что ложись, мы с тобой еще не закончили.

— Отцу?

— Перестань болтать, — девушка закрыла его рот поцелуем. — Кровать не место для вопросов.

Они занимались любовью часа два, потом к ним проснулась Лида и присоединилась к ним. В любви обе девушки были ненасытны, не давали ему передохнуть, даже обед потребовали в спальню, и его им принес официант, который накрывая столик, все время пытаясь смотреть в сторону, а не на обнаженных девушек, которые вообще, похоже, никого не стеснялись.

Вернулся Бут домой только на следующий день ближе к вечеру, принял душ и залез в свое кресло, такое привычное и желанное. Проспал он часов шестнадцать и спал бы еще, да запиликал будильник, выдергивая его из вязкой ткани сна, в котором было много девушек, и всего они чего-то от него хотели. К концу сна он от них убегал, но его всегда догоняли, и это было печально.

Он сходил в душ, быстро поел, начал одеваться, и только тогда увидел край бумажной салфетки торчащей из кармана пиджака. На салфетке было написано: «Не звони, не ищи меня, я с тобой за все рассчиталась. Жизнь штука странная, может, она еще как-нибудь нас с тобой столкнет? Так что не теряю надежды и ты ее не теряй. Кто знает, что будет завтра? Лада».