Джек Вэнс - Вечная жизнь. (Сборник) Страница 11

А я думал, это ваша работа.

— В ней чувствуется что-то необычное...

Каддиган снова посмотрел на рисунок:

— Вы действительно так считаете?

— Да, конечно.

— Вероятно, у вас те же мании, что и у больного, рисовавшего это.

Вэйлок рассмеялся:

— А что это?

— Пациента попросили нарисовать его мозг.

Вэйлок заинтересовался:

— У вас много таких рисунков?

— Очень.

— Вы как-то классифицируете их?

Каддиган показал на прибор:

— Пытаемся с его помощью.

— А после того, как проведете классификацию?

Каддиган явно не хотел отвечать. Наконец сказал:

— Вы конечно знаете, что психология как наука, развивается не так быстро, как другие.

— Предполагаю, — задумчиво ответил Вэйлок. — Психология привлекает мало талантливых людей.

Каддиган поморщился:

— Трудность в сложности нервной системы человека и в отсутствии точных методов контроля. Уже набрано громадное количество материала — например, диагностика по рисункам. — Он показал на лист бумаги. — Я надеюсь, что моя работа внесет небольшой вклад в это дело. Психология будто развивается, но всегда наталкивается на основную трудность — сложность мозга и отсутствие точных методов. Кое-что уже сделано. Можно вспомнить Амарантов Аброяна и Сашевского, Коннели, Мелларсона... Но несмотря на это, паллиатории полны больных и наши методы лечения ничем не отличаются от методов во времена Фрейда и Юнга. — Он внимательно посмотрел на Вэйлока:

— Вы хотели бы стать Амарантом?

— Очень.

— Решите одну из 20 основных проблем психологии и вы на вершине славы. — Он склонился над столом, как бы говоря о конце беседы. Вэйлок улыбнулся, пожал плечами и прошел по комнате.

Внезапно раздался пронзительный, леденящий душу вой. Вэйлок вопросительно посмотрел на Каддигана.

— Старый добрый шизофреник, — сказал тот. — Наш хлеб.

Дверь открылась. Вэйлок повернулся. В дверном проеме стоял Бэзил Тинкоп в строгой серой робе.

2

Во второй половине дня Гэвин Вэйлок покинул паллиаторий. Сел в воздушный кар и отправился домой. Солнце опускалось в оранжевый туман за Глэйд Каунти. Башни Мерсера горели в последних лучах солнца. Через несколько минут на город опустились сумерки, начали зажигаться огни. За рекой веселой россыпью засветился Карневаль.

Вэйлок думал о своем новом деле. Бэзил был несказанно рад, увидев его, уверял, что Вэйлок сделал правильный выбор:

— У нас работы столько, Гэвин, горы работы! Работы и слопа!

Каддиган с легкой ухмылкой смотрел на восторги Бэзила. Он явно считал его дилетантом.

Сейчас главное, думал Вэйлок, овладеть терминологией, жаргоном. Однако нужно стараться избежать рутины, в которой запутались и застряли сотни его предшественников.

Он должен изучить все досконально, до всего надо дойти самому, чтобы не подпасть под чье-либо влияние. Он должен остаться в стороне от всех существующих доктрин и теорий, но уметь использовать их в своих целях.

А пока не представится возможность повысить фил — необходимо завоевать авторитет у коллег и пациентов, это поможет обойти тех, кто стоит выше его. Вверх к слопу! К дьяволу всякие предрассудки! Теперь он не остановится ни перед чем.

Он приземлился в Флориандер Ден в трех минутах ходьбы от своего дома.

Остановившись у стенда книжных новинок, он пробежал глазами индексы, выбрал две монографии по психологии и организации психиатрических учреждений. Вэйлок нажал нужные кнопки, опустил флорин в щель автомата и через минуту получил микрофильмы в целлофановых упаковках.

Утреннее возбуждение прошло. Он устал и очень хотел есть. Дома он как следует поужинал и лег спать. Через пару часов проснулся. Голова была тяжелой. Вэйлок чувствовал себя ничтожным и раздавленным. Он взял микрофильмы, устройство для просмотра и вышел на улицу. Была уже ночь.

Он лениво брел по Эстергази Сквер, по привычке завернул в кафе «Далмация». Площадь, темная и пустая в этот поздний час, казалось, хранила эхо шагов тех, кто ходил по ней днем. Клетка Стыда по-прежнему стояла на площади, в ней сидела старуха. В полночь ее должны освободить.

Он заказал чай, кексы, достал пленки, начал их рассматривать.

Когда Вэйлок отвлекся, поднял глаза, удивился, что в кафе полно народу. Было 23 часа. Он продолжил чтение.

Ближе к полночи все столики были заняты. Вэйлок заметил, что мужчины и женщины странно возбуждены и стараются не смотреть друг другу в глаза.

Он больше не мог работать. Посмотрел на темную площадь. Пусто. Но все знали, что Вейрды там.

Полночь. Голоса в кафе притихли.

Клетка на площади заколебалась. Старуха стиснула руками прутья, вгляделась в темноту. Страшно.

Вот дверь открылась — старуха свободна. Наказание кончилось.

Многие подошли к окнам, затаили дыхание.

Старуха осторожно пошла вдоль фасада Актуриана к Бронз Стрит.

Позади нее на тротуаре упал камень. Еще и еще. Ее ударило в бедро. Она побежала. Камни сыпались из темноты. Один, размером с кулак, попал в шею. Старуха пошатнулась, упала. С трудом поднялась, проковыляла до угла и исчезла в темноте.

— Она сбежала, — нарушил тишину чей-то голос.

Ему ответил другой:

— Ты сожалеешь об этом, значит ты такой же, как и Вейрды.

— Вы заметили, сколько камней? Настоящий град.

— Вейрдов становится все больше.

— Вейрды, Визереры и остальные... Я не знаю, не знаю...

VI.

1

На следующее утро Вэйлок появился в Паллиатории точно в назначенное время. Я становлюсь похож на всех остальных трудолюбивых неудачников, подумал он.

Бэзила Тинкопа не было и Вэйлок представился Сэту Каддигану.

Каддиган протянул ему бланк:

— Заполните это, пожалуйста.

Вэйлок просмотрел бумагу, нахмурился. Каддиган рассмеялся:

— Если хочешь работать здесь, заполни.

— Но я уже принят на работу.

Каддиган терпеливо повторил:

— Бланк нужно заполнить. Таковы правила.

Вэйлок написал несколько слов, поставив прочерк против тех вопросов, на которые не хотел отвечать, и вернул бумагу.

— Вот. Моя история жизни.

Каддиган просмотрел листок.

— Твоя жизнь кажется мне сплошным вопросительным знаком.

— Какая есть.

Каддиган пожал плечами.

— Здесь у нас наверху сидят люди, которые любят строго придерживаться правил. Твоя бумажка будет для них как красная тряпка для быка.