Виктор Сапарин - «На суше и на море» - 61. Фантастика Страница 11

Американцы назвали бы его творчество «science fantasy» (научная фантазия). Книги Грина очень хороши и замечательно написаны. Одна из них — «Бегущая по волнам» — недавно переведена на французский язык и опубликована в Париже издательством Лафон. В общем она была встречена благоприятно, но привела в замешательство критику. Поверив некоторым «знатокам» советской литературы, которые на деле совершенно не знают ее, многие решили, что советская литература исключительно реалистична и никогда не касается таинственного. Это, разумеется, совершенно неверно. К тому же великие основоположники диалектического материализма — Маркс, Энгельс, Ленин — допускают бесконечность материального мира и как следствие бесконечное число еще не открытых явлений. Поэтому я считаю вполне естественным, что два вышеупомянутых романа Грина появились в «Библиотечке научно-фантастической литературы».

Далее мы находим в советской научно-фантастической литературе произведения, описывающие явные чудеса, например человека, летающего по воздуху благодаря силе воли в романе «Ариэль» А. Беляева.

У Ю. Долгушина в «Генераторе чудес» говорится о людях, общающихся между собой посредством мысли; в «Шести спичках» Аркадия и Бориса Стругацких человек перемещает на расстояния различные предметы силой своей воли. Во всех этих произведениях явным чудесам даются объяснения, основанные на новых, еще не возникших науках. Я бы отнес произведения этого жанра к «science fantasy».

Американцы, которые насчитывают в своей научно-фантастической литературе большое количество таких книг, называют их псионическими.

Этот термин придуман американским автором Джоном Кемпбеллом и относится к воображаемой науке, изучающей явления, обозначаемые греческой буквой «пси». Пока явления этого порядка не получили научного обоснования, такие произведения, по моему мнению, нужно относить к «science fantasy».

Затем мы встречаем таких писателей, как Г. Адамов, И. Ефремов, А. Казанцев, В. Немцов, создающих действительно научно-фантастическую литературу, основанную на воображаемых открытиях ныне существующих наук.

И, наконец, надо отметить произведения, подобные «Магнетрону» Г. Бабата и А. Гарф. На этот раз речь идет о научных романах, основанных на реально существующих изобретениях и принадлежащих, таким образом, в равной степени как к научно-популярному, так и научно-фантастическому жанру.

Все эти жанры интересны. Чтобы не утомлять читателей однообразием, советские издательства, мне кажется, должны публиковать произведения, относящиеся ко всем этим жанрам.

Теперь в хронологическом порядке я попытаюсь рассмотреть все, что мне известно о научно-фантастической литературе в СССР.

Надо отметить, что еще в дореволюционной русской литературе имелись определенные тенденции к научной фантастике. Такие журналы, как «Мир приключений», «Вокруг света», «Природа и люди», публиковали множество значительных научно-фантастических произведений. Среди них можно было найти истинные шедевры, например «Жидкое солнце» Александра Куприна или «Ужасы на бригантине» Оссендовского. Специализировались в те времена в области научно-фантастической литературы Первухин и Алазанцев.

Было бы очень интересно, по крайней мере на мой взгляд, познакомить советского читателя с некоторыми научно-фантастическими произведениями той эпохи. Они, мне кажется, ближе современному читателю, чем некоторые переводы американских авторов.

С научной точки зрения многие из них, вероятно, еще не устарели. Поскольку научно-фантастической литературы в СССР в настоящее время издается не так уж много, это могло бы служить полезным дополнением.

Развитие научно-фантастической литературы с 1917 по 1939 год я смог проследить не только по советским журналам «Мир приключений», «Всемирный следопыт», «Техника молодежи», но и благодаря американским «Amazing Stories» и «Wonder Stories» («Удивительные рассказы», «Диковинные рассказы»).

Эти американские журналы свободно публиковали тогда не только переводы советских научно-фантастических произведений, таких как, например, «Бунт атомов» Орлова, а также письма читателей из СССР, но и рассказы с такими подзаголовками: «Этот рассказ повествует о героических приключениях строителей пятилетнего плана».

Этот период свободы продолжался с 1927 по 1933 год. Его значение велико. Большинство современных американских физиков нашли свое призвание в научной фантастике той эпохи, и мы находим их имена рядом с именами прогрессивных писателей и политических деятелей в разделах переписки с читателями тех времен.

Если когда-нибудь можно будет написать историю либерального мышления в США между двумя войнами, то переводы советской научно-фантастической литературы сыграют в ней важную роль.

В настоящее время к такому труду нет стимула. Когда я завел об этом разговор с американским писателем Реем Бредбэри, которого советские читатели хорошо знают по его книге «451° по Фаренгейту», он рассмеялся и, вынув бумажник, спросил меня: «Сколько за то, чтобы вы молчали?»

Во всяком случае, надо пожелать, чтобы эти времена вернулись, так как современные советские научно-фантастические произведения проникнуты таким духом гуманности и благородства, что это может лишь содействовать взаимопониманию между русским и американским народами.

Я не могу претендовать на исчерпывающее знание советской научно-фантастической литературы того времени. Единственно, чем я сейчас располагаю, это превосходная антология, опубликованная в 1959 году издательством «Молодая гвардия» под названием «Невидимый свет». Можно лишь упрекнуть эту антологию в том, что она недостаточно полна. Я был бы счастлив увидеть еще много таких антологий.

Среди авторов той эпохи самый значительный, на мой взгляд, — Александр Беляев. У меня есть три тома его произведений, но это собрание, надо думать, далеко не полное. Когда я был в концентрационном лагере Маутхаузен, пленные советские товарищи рассказывали мне о многих романах этого автора, которые я так и не смог впоследствии достать. Прочитанные же мной романы Беляева я нахожу просто замечательными. Научная мысль превосходна, рассказ ведется очень хорошо и главные научно-фантастические темы отлично развиты. Лично я просто проглотил бы не прочитанные мной книги Беляева, если б нашел их. Надеюсь, что будет переиздано то, что не вошло в три тома его избранных произведений. Беляев, безусловно, один из крупнейших научных фантастов. Как и произведения Жюля Верна и американца Роберта Хэйнляйна, книги Беляева, мне кажется, совсем не устарели. А часто они оказываются пророческими, как, например, «Звезда КЭЦ».