Игорь Водолеев - Где кот идет 2 Страница 11

Несмотря на разницу в десять лет, знакомый гарсон не выглядел намного моложе. А может, в 1986-м году он не выглядел старше? Вдруг гарсоны вообще не стареют? Белов небрежно показал удостоверение с большим золотым гербом. При виде красных корочек гарсон сразу ослаб в коленях, что было характерно для семидесятых. Бледного бармена пригласили к столу для краткой беседы. Получив ответы на все вопросы, Белов приказал срочно организовать две бутылки коньяку. Окрыленный ощущением обретенной вдруг свободы гарсон мгновенно исполнил заказ. Вознаградив его за пережитое щедрыми чаевыми, они вернулись на станцию. Белов, которому до ломоты в костях надоела московская февральская слякоть, предложил на этот раз вынырнуть в июне 1971-го года. Кари не возражал. Мнения Рифата никто не спрашивал.

Выздоровевшего кавказца отвезли на вокзал и посадили на поезд «Москва – Махачкала», поскольку путь в родной Шамхор был ему заказан. Так Рифат Хантамиров отправился на Северный Кавказ поднимать виноводочную промышленность. Благодаря его трудам качество дагестанского коньяка заметно улучшилось. Через три года Рифата командировали в Париж на стажировку. Там он встретил девушку своей мечты, женился на ней и остался во Франции навсегда. Но это уже другая история.

Вернувшись в Буту, диверы взяли на этот раз хлебный автофургон, переоборудованный для перевозки людей. Несмотря на опасения Кари, они без приключений добрались до известного номера на проспекте Вернадского. Белов сразу позвонил в университет. Там сообщили, что профессор Лемех уже закончил принимать экзамены и выехал домой. Ждать оставалось недолго.

Мимо проехал милицейский «газик». Так здесь называли малолитражный внедорожник модели «ГАЗ-69». В голове всплыла глупая частушка, услышанная в ресторане «Островок»:

Мент имеет свой менталитет.У ментов особые приколы.Пусть менты учились плохо в школе,Но зато у них авторитет.

Хотя нет. Эту частушку он услышит через 15 лет. На местном календаре всё еще 1971-й год. Здесь нет даже закусочной «Три Сосны». События начали запутываться. Пора, пора домой. Где же профессор Лемех? Дорожных пробок быть не должно, это вам не двадцать первый век. Сзади послышался шум. Оглянувшись, Белов увидел бродячую собаку, которая запрыгнула в мусорный бак и принялась рыться в объедках.

– Не люблю собак, – поморщился он.

– Не любишь собак? – удивился Кари. – Да ты просто не умеешь их готовить.

Белов насторожился. К дому подкатила серая волга с белыми шашечками на боку. Из такси вышел коренастый мужчина с гладко зачесанными назад темными волосами. За ним возник высокий стройный юноша с тяжелым портфелем в руке.

– А вот и Лемех, – обрадовался Кари. – Портфеленосец не в счет. Увидит красные корочки, вмиг испарится. Ну, пошли?

Диверы выбрались из машины и направились к Лемеху. Дело практически было сделано. Но какое-то странное чувство не покидало Белова. В голове рядом с навязчивой частушкой кружила мысль, что скоро он вернется на этот проспект, с которого хорошо видно высотное здание Университета. Но это будет уже другая Москва.

Часть 2

Глава 6

В конце лета внезапно объявился Руслан Мамаев, с которым вместе поступали на физический факультет университета. Проучившись два курса, Мамочка (так его прозвали в общаге за хозяйственную жилку) вдруг оставил физику и перевелся на геологический, объяснив свой поступок тем, что науки о Земле сегодня важнее. Получив диплом геолога, он уехал по направлению в Сибирь, где занялся разведкой природного поделочного камня. В одной из экспедиций ему удалось открыть месторождение ситцевой яшмы, представлявшее промышленный интерес. Вернувшись через пару лет домой, Мамочка устроился преподавателем в Горный техникум и женился, оставив кочевую жизнь.

К тому времени я уже отработал положенный срок в физико-техническом институте. В качестве лаборанта я занимался экспериментальной работой. Работа была рутинной и низкооплачиваемой. Не вдаваясь в детали, скажу, что за это время я перетаскал на своих плечах из криогенного цеха и испарил в лабораторном криостате восемь тонн жидкого азота, две тонны жидкого гелия, обработал 40 образцов, нарисовал 80 графиков, опубликовал (в соавторстве) две статьи в журнале «Физика и техника полупроводников». Эти цифры навели меня на определенные сомнения в нужности того, что я делаю.

Вернувшись из отпуска, я решил уйти из действующей науки. Узнав от ученого секретаря, что освободилось место в редакции отделения, я написал заявление о переводе и приложил к нему оттиски своих статей. Поскольку других желающих не нашлось, я был зачислен в штат и сразу приступил к своим новым обязанностям.

В то жаркое августовское утро телефон в комнате молчал, как будто его отключили. Возможно, это был знак судьбы, но я не обратил на него внимания. Как обычно, я сидел рабочим столом и разбирал редакционную почту, не подозревая, что Руслан Мамаев уже едет в троллейбусе, прижимая к животу папку с рукописью романа С. Саничева.

Включив вентилятор, я вскрыл доставленный из отдела писем пластиковый мешок и высыпал из него два десятка разноцветных конвертов. Негусто, подумал я. Лето, ничего не попишешь. Наши постоянные корреспонденты сменили авторучки на садовые лейки и поливают в садах-огородах фрукты-овощи на радость внукам.

Мое внимание привлек большой белый конверт, надписанный твердым крупным почерком с наклоном влево. Пенсионер, подумал я. Возможно, ветеран. Придется отвечать сразу. Вскрыв конверт, я достал из него несколько листочков, отпечатанных на машинке через два интервала. Так, имеется сопроводительное письмо. Наш адрес – в углу вверху справа. Обратный – слева, но заметно ниже. Скромный пенсионер. В конце подпись автора, расшифровка подписи (В.Чанов), дата подписи. Полный ажур, подумал я. Не придерешься. Что ж, посмотрим, что пишет В. Чанов. Так, заголовок – имеется, список литературы – аж 8 позиций, подпись, расшифровка, дата. Ажур…

– Однако, – сказал я вслух. – Весьма опытный автор, этот В.Чанов. Читать материал придется очень внимательно.

«Дорогая редакция!», – писал Чанов. – «Предлагаю Вашему вниманию заметочку об ошибках несколько особого рода, обнаруженных мною в печатных изданиях. Поскольку эти ошибки объясняются забывчивостью автора, пишущего много и быстро, их для колорита можно назвать «фагетами» (от английского «ту фогет» – забывать). Классический пример фагета можно встретить в рассказе (прошу прощения) А.П.Чехова «Толстый и тонкий». Здесь написано, что гимназист Нафанаил вначале снимает шапку, а в конце рассказа роняет фуражку. Заметочка эта лежит у меня больше года. Я не строил себе иллюзий по поводу того, что ее опубликуют. Уж больно велика маститость писателя, допустившего фагеты. А в этом году я подписался на Вашу газету и не нахожу слов, чтобы выразить признательность редакции, которой как будто сделали прививку против чинопочитания: настолько все смело и свежо в каждом номере.