Владимир Журавлев - Опьяненные свободой Страница 11

— Уважаемые командиры, заседание группы общественного исполкома объявляю открытым, — сказал хмуро Володя.

Он без колебаний включил запись. Значит, дело серьезное, не банальное выселение на Сортировочную.

Задача заседания — выработать рекомендации по теме для принятия решения на общем собрании командирского корпуса, — негромко заговорил он. — Тема — возможность существования командирского корпуса в ближайшем будущем…

Что-то такое я и ожидал последнее время. Витало нечто … в воздухе. И все равно болезненно сжалось сердце. Не бывает вечных сообществ, империи — и те рушатся…

— …Ситуация вкратце такова: Город мы успешно построили. Ученые наработали горы материала и отбыли в столицу совершенно счастливыми. Рабочие Рудника как не соответствующие высоким требованиям эксперимента благополучно перемещаются на Сортировочную, за исключением разве что подопечных Деда…

Я сразу ощетинился. Как умею, так и работаю! Александра мне мягко улыбнулась. Она почему-то всегда принимает мою сторону. Умная славная девочка.

— …но даже если бы мы выселили весь его блок на Сортировочную, это все равно бы ничего не изменило. Командиров слишком мало — численно. По условиям эксперимента, диктатура командирского корпуса кончается вместе со строительством. Что фактически уже произошло. И нам никто не позволит отбросить систему управления государством, затоптать конституцию, присвоить себе функции всех федеральных органов — что мы до сих пор делали под прикрытием временных условий эксперимента. Ну а сейчас нас ждут выборы и назначения. Все представляют, что будет, когда здесь появятся чиновники с Сортировочной, со своими бандитами, взятками и коррупцией. Они появятся — а мы уйдем.

— С чего бы это мы ушли?!

Ого! Фраза прилетела из-за моей спины. Я обернулся и оценил, сколько командиров просочилось в Информаторий следом за нами. Тут, пожалуй, и общее собрание можно не собирать, все равно все здесь.

— А в нашем государстве нет такой структуры, как командирский корпус, — пояснил Чученов. — Мы — эксперимент. Который хотят закончить.

— Но нам обещали!..

— Кто обещал? — грустно усмехнулся Чученов, движением ладони снимая шум. — Задумайтесь об этом и вспомните. Вы все должны понимать, что такой гигантский научный проект требует гигантской же финансовой поддержки. А также политической и военной. Такая поддержка до недавнего времени у нас была. Но неизменного в природе нет. Расклад сил в столице изменился, кто следит за внешними событиями, должен был понять. Такая вероятность была учтена еще в начале эксперимента, потому нам всем и обещали долговременность командирского правления. Мы… немного не успели. Не успели сделать Город финансово независимым. И не успели прийти к власти обычным путем — через выборы и назначения. Так что на сегодня ситуация такова: Город должен перейти в административное подчинение даже не Сортировочной, а Руднику. Там у них есть какой-то городок, при нем администрация… но дело не в администрации, а в деньгах, которые крутятся при Руднике. Рудничным боссам командирские дела не нужны. Честно говоря, мы им так насолили, что они нас сожрут, даже если подчиняться будем не им, а Сортировочной.

— А не подавятся?

— Боссы? Они, может, и подавятся. Но они представляют одновременно и государство. То есть: армия, милиция, финансы, топливо, энергия, транспорт и связь — и многое другое. Так что думаю — не подавятся. Объект космических войск по соседству Руднику сильно мешает. Мягко говоря. А жизнь такова, что если они не съедят нас, то мы загрызем их. Боевым пятеркам надоело отбиваться от внимания разных… структур. Сейчас Город уже представляет лакомую добычу, особенно его наукоемкие производства. Один завод дельтапланов чего стоит… А Городу нужны энергетические ресурсы Рудника, например, и смена трудовых отношений, потому что иначе мы с рудничными рабочими не справимся и вылетим на первых же выборах. Рудник был следующей целью командирского корпуса…совсем недавно. А сейчас под ударом мы сами. И нам надо решить, как жить дальше.

Воцарилось подавленное молчание. В своем упоении Городом мы как-то подзабыли, кто мы такие. Кроме, естественно, боевых пятерок. Они-то всегда в секретных делах.

— Наше будущее решится в столице, — подал голос кто-то благоразумный.

Ага, это Смирнов, из операторов зеленой зоны. Хороший парень.

— Гробов вылетел туда, — сообщил Кузьмин. — Хотя ему и не советовали. Он, конечно, будет биться за Город до последнего патрона. Но это непросто. Что им наши идеи о Едином Коллективе, они про него и не слышали. У них там политика.

— Капитан Раскин?…

— Капитан Раскин также бьется, — подтвердил Кузьмин. — Сообщил нам печальные новости и убыл на личный фронт. Не бойтесь, генералы в строю!

— А нам что делать? — подал кто-то голос.

Володя устало потер виски.

— Работать, — предложил он. — Хорошо работать! И думать. Всем. До общего собрания немного осталось. Надеяться и верить. Не забывайте, это наш Город, ему без нас не жить. Аналитическая группа будет думать тоже.

Командиры поняли намек и стали расходиться по местам. Остался благоразумный и проницательный Смирнов, видимо, думал, что будет продолжение дискуссии. Но мы сидели в молчании. Что обсуждать, если осталось только верить, надеяться и ждать? И работать! Смирнов повздыхал, потом углядел что-то на мониторах и умчался в заповедник гонять обнаглевшую молодежь. До чего докатились, пьют прямо перед камерой слежения! Наверно, не знают, что у нас под каждым кустом телеглаз. Наверняка не знают. У нас следящие устройства очень маленькие, заметить их сложно без привычки, да к тому же в Городе стоят обманки — огромные черные трубы теленаблюдения. Ребятки их бьют, но они ж и так не работают, потому что муляжи. Зато настоящие системы слежения остаются в целости… А, все равно уроды! Что, если муляжи, так и ломать можно?!

Володя грустно глянул на друга:

— А помнишь, как все начиналось?

Гафаров бледно улыбнулся в ответ. Конечно, он помнил! Мы все помнили. Тот день, изменивший наши судьбы, навсегда в памяти у каждого командира. Мы, толпа очень разных по возрасту и жизненному опыту людей, стояли на склоне вот этого самого холма с грудой скал на вершине, где сейчас сияет наш Город. Помню, я тихо удивлялся: море таежное кругом, а здесь раскинулась этакая миниатюрная степь, ветер гнет ковыль прямо у ног…

Перед нами стоял здоровенный дядя, могучая грудь распирала экип-форму сборной страны по боксу. Это сейчас Гробова не увидишь без дипломатического фрака, а тогда он был свой! Он страстно говорил и резко махал рукой — а лицо было уверенным и спокойным. Мы ему тогда верили…