Алессандра Матрисс - Письмо Потомкам Страница 11

Анна зашипела на сестру и та поклонилась.

– Мне необходимо, чтобы вы поняли. Любые ваши слова должны подчеркиваться поступками. Только тогда вы сможете обрести внутренний покой. Если вы решили, что я вам не подхожу – устройте мне испытание, как я вам сейчас. Так как вы – геммы, у вас без труда получится выполнить мое задание. Госпожа Рионн будет оценивать их.

Девочки ушли к себе, переругиваясь шепотом. Ещё немного, и я на самом деле надавала бы им сама подзатыльников. Когда дело доходит до ближнего боя, мышцы и рефлексы живут своей жизнью.

Поодаль, наблюдая за нами, перешёптываются няни Ангуин и Ариан. Перемывают мне кости, как обычно. Опять я не так влияю на юных гемм. Не то, что Рао. По сравнению с Тем, кто ушел, я слишком импульсивна. А вот няни – совершенно другое. Их с детства определяют в кормилицы, после усиленных тестов их обучают многому, как и нас в Монастыре. Можно сказать, по знаниям это были бы наши прямые конкуренты, если бы не их принадлежность к геммам. Их кровь действительно уникальна, она подходит каждому обращенному и помогает пережить изменения. У них отличительные одежды, расшитые ритуальными символами. Для них выковывают специальные браслеты, которые год от года украшают новыми драгоценными камнями. Чем богаче россыпь минералов на металле, тем выше ценность кормилицы для семейства. Ведь каждый означает вскормленного нового гемму.

У Ариан браслеты заполнены наполовину. Насколько мне известно, она старшая няня по традиции в доме шерн Альяринн и воспитывала когда-то саму Рионн. А вот у Ангуин это первое дитя, и её золотые узорчатые оковы пусты.

Малыш Андрей слабо растянулся на кресле и даже не агукает мне, как раньше, до коронации. Такой бледный и печальный… Вирус только начал перекраивать его клетки, и в любой момент он может забиться в конвульсиях.

У меня болезненно сжимается всё внутри. Но я знаю, что у Ангуин отменная кровь и ему будет легко перенести процесс становления. На семь лет она его няня.

– Ты не поможешь ему, льюти? – пищит кто-то у ног, и я вздрагиваю от неожиданности. Это Ума с букетиком цветов прибежала из сада, и теперь прижимается, игнорируя просьбы Ариан отойти от меня.

Вздыхаю огорчённо:

– Не могу, малышка. Он еще слишком слаб и может не пережить это.

– Но ему очень плохо! Ты же помогла мне, теперь нет больше этой ужасной боли, и Ариан меньше кормит, только когда мне не хватает сил для изменения! – золотые её глаза наполнены слезами, Ума не слышит ничего другого. Вернее, не хочет слышать. – Если мы расскажем им, то они поверят! И Андрей не будет так мучиться.

Ей жаль брата, ведь она знает, как это всё болезненно – день ото дня становиться геммой, теряя всё человеческое. Я нагибаюсь к ней и начинаю гладить по чёрным, как смоль, волосам:

– Милая, это наш секрет. Помнишь? Им пока не следует знать о моём знании. Я сама не уверена, что это поможет другим.

Ума кивает головой, как я научила её делать недавно, и… истошно начинает рыдать. Её няня подбегает к нам и, забирая девочку из моих объятий, начинает успокаивать её:

– Ну же, Ума! Не плачь! А ты! – это она уже мне. – Ты слишком жестока, чтобы быть Столпом! От тебя одни беды сегодня. Лучше бы тебя Кайн…

Она умолкает, понимая, что проявила излишнюю эмоциональность. Я понимаю Ариан – все мои действия идут против ее убеждений, против ее призвания быть няней. Я – слишком странный ширрах. Может быть, она где-то внутри ненавидит меня.

Усмехаюсь, опуская руки в прохладную воду фонтана. Что мне эта ненависть, Ариан? Меня ненавидели сильнее и не раз. Я настолько привыкла, что могу реагировать на это только иронией.

– Извините меня, я перешла границы дозволенного, – через некоторое время, усмиряя свой гнев, кланяется мне няня Умы. Второй раз за утро слышу от геммы эти слова.

Странное утро.

***

– Геммы никогда не вмешиваются в жизнь людей, ни прямо, ни косвенно. Единственно, Старейшинам и главам Вы не можете общаться с людьми за пределами – вас для них не существует. Вам запрещено без разрешения покидать Шим'Таа. Вы находитесь на собственном материке, на огромном расстоянии от Великой Империи. Вы подчиняетесь Совету, исполняете заветы Святейшей и молитесь только ей.

У нас урок Высших Действ. Присутствуют все, за исключением Андрея и Кайна.

Первый слишком мал, а со вторым всё сложнее.

На время урока мы почти друзья. Все распри за стенами покоев Становления. Здесь моё царство.

– А кому молятся люди? – вопрошает Тор, делая пометки у себя в криате. Это небольшое устройство позволяет записывать все данные стеклянным стилусом в капле крови. И всё остается в твоей памяти. Навсегда.

Остальные записывают мою речь тем же образом. Уме и Тамаре в этом помогают кормилицы. Они проводят информацию сначала через себя, облегчая понимание. Вот в этом и заключается главная сложность – важно подбирать на гемми слова так, чтобы через лет двадцать не было стыдно за сказанное. Многое я взяла из записей Рао, ведь даже интонация и паузы между словами были нормированы.

Но, как ни было трудно, со своей обязанностью я справляюсь. Или мне так кажется.

– Я прочёл в нашем архиве много книг о верованиях людей, но их настолько много, что голова разболелась, – продолжил Тор.

Остальные смеются. Я же выдерживаю паузу и отвечаю:

– Люди за всю свою историю существования молились разным богам. Когда умирала память об одних, люди создавали себе новых. Когда-то Великая Империя была соткана из множеств различных по форме правления государств, в каждом из которых молились собственным богам.

– Подождите, вы применили правильное слово? Их что, создавали? – непонимающе Анна смотрит на меня. – Разве человеческие боги были созданы кем-то? Ведь мы потому и молимся Святейшей, зная, что она где-то жива среди нас.

– Святейшая не богиня. И Святейшей называете ее только вы, на просторах Империи ее называют Матерью Ублюдков и Тварью Исхода. В памяти людей хранятся воспоминания о той, кто вас создал. Ведь и она когда-то была человеком, была смертной. Как возможно, и некоторые человеческие божества до нее – память несовершенна.

– Расскажите нам про неё, пожалуйста! – разводит пухлыми ручками Тамара, моя темнокожая маленькая гемма. Я, видя интерес остальных, продолжаю. Кто-то услышит сегодня эту историю впервые. Поэтому я тяжело вздохнула и решила действовать не по протоколу.

Святейшая когда-то была человеком. Всё, о чём рассказывают древние книги – это то, что она работала в психиатрической лечебнице и отстаивала права душевнобольных. Это были смутные времена, потому как это было время Создания Псиберспейса. То, что вы знаете под названием общего информационного внутреннего поля. Чтобы его создать, нужны были душевнобольные. Деперсонализация, дереализация – подобные отклонения помогали не разрушить личность и тестировать на таких больных виртуальную реальность долгое время. Здоровый человек, попадая в Псиберспейс впервые, мог погибнуть. Или покончить жизнь самоубийством.