Виталий Забирко - Все пули мимо Страница 11

Но встретил он нормально. Без объятий и лобызаний - чего, само собой, я и не ждал, - чисто по-деловому. Зашли мы к нему в кабинет и стали перед его светлыми очами. А он сидит за огромным письменным столом и кофеёк попивает.

Кивнул я ему, но он, естественно, здороваться и не думает, садиться не предлагает, а уж, тем более, кофеем не угощает. Сидит, взглядом меня сверлит. Посверлил-посверлил, дырок пять наделал и чего там из меня извлёк, какую стружку, мне неведомо. Потом чашку отставил и говорит:

- По виду ты лох-лохом, как мне и докладывали. Но что-то в тебе всё-таки есть... Ишь, что за моей спиной наворотил! Ладно, дело прошлое, на первый раз я тебя простил, но следующего раза просто не будет. Значит, так. Что на рынке твоим ребятам делать - не мне тебя учить, сам знаешь. "Налог" под расписку моему "бухгалтеру" копеечка в копеечку сдавать будешь, - криво усмехается. - Как понимаешь, пристанет что к рукам, без лишних слов их отрубят. В прямом смысле. Ну а если кто на твою "бригаду" накатывать будет, вот тебе Александр, - кивает на Сашка, - он всё уладит.

Я киваю, думая, что на этом инструктаж по вводу меня в должность "бригадире" окончен, и пора выметаться. Но Хозяин качает головой.

- Это ещё не всё. На такую "работу" тебе за глаза полчаса в день хватит. На остальное время поступаешь в полное распоряжение Александра. Его слово для тебя точно такой же закон, как и моё.

Хозяин наконец переводит взгляд с меня на чашку, берёт её и начинает кофе свой прихлёбывать. И вид у него такой, будто в кабинете и нет никого.

"Ну теперь, вроде, аудиенция окончена", - думаю я, но, боясь снова ошибиться, смотрю на Сашка.

Точно. Лишних разговоров Хозяин не любит. Разворачивается Сашок, мне глазами в сторону двери указывает и идёт из кабинета. Иду и я за ним, как на верёвочке. Что-то мне всё это не очень нравится. Сашок - не Харя, и, случись что, "ствол" мне не поможет...

Вышли мы в холл. Тут Сашок останавливается, поворачивается ко мне лицом и начинает меня рассматривать. Молча, почти как только что Хозяин. Но не сверлит и рентгеном не просвечивает. Смотрит и всё. Ни хорошего в его глазах, ни плохого - ничего нет. Скука какая-то непонятная, будто думает: на хрена ему такой балласт, как я, на шею навесили? Ну а мне-то каково под его взглядом?

- Так что мы с тобой, Сашок, делать будем? - беру я для начала развязный тон. Какой-то контакт надо ведь налаживать.

Сашок бровь заламывает и аккуратно так, что интеллигент задрипанный, берёт двумя пальцами пуговичку на моей рубашке.

- Во-первых, - говорит он тихо и снисходительно, словно ребёнку малому, - запомни раз и навсегда - два раза я не повторяю, - зовут меня Александр. Никаких уменьшительных и кличек, причём не только в мой адрес, я в своём присутствии не потерплю.

Он делает неуловимое движение кистью руки, и пуговичка с лёгкостью отлетает от рубашки, словно лезвием обрезанная. Хотя могу поклясться, что между пальцами у него ничего нет, а пуговичка была пришита на совесть.

- Второе, - продолжает он. - Сегодня ты мне не нужен - займись своими ребятами. Собери их в холле второго гостевого домика и предупреди, что с Центральным районом у нас пока ещё ничего не ясно, но на данный момент временное перемирие. Поэтому пусть будут настороже. Если что - вызывай меня по телефону через коммутатор. Ну а завтра, Борис, - здесь он делает ударение на моём имени, - я жду тебя в девять утра возле гаража.

Тут он кладёт мне в карман пуговичку, говорит: - Пришьёшь на досуге, - и уходит.

6

Занялся я своими новыми делами. Обзвонил ребят, собрал их после "дежурства" в холле домика для гостей, обрисовал обстановку. Сидят, молчат - тише воды, ниже травы передо мной. А в глазах нечто вроде уважения - не ожидали они от Борьки-лоха такого. Тут и Корень с "налогом" нарисовался. Заходит так это развязно, будто босяк с двумя баксами в пивную, - знает, что я для него только наполовину "семёрка", он ещё у Сашка числится, с его ребятами "налог" собирает. Заходит, значит, и небрежно на столик "капусту" швыряет.

- Принимай, Пескарь, "налог". А я пошёл. Время моё дорого, - с усмешечкой нехорошей говорит он и разворачивается, чтобы уйти.

- Да нет уж, Аркадий, - спокойно говорю ему я, - придётся тебе подзадержаться.

Застывает он что памятник и, похоже, в монумент превращается не от моего тона, а от обращения по имени. А я смотрю на него что на пустое место, совсем как Сашок на меня. Действует, оказывается, такой взгляд ещё как.

- Моё время тоже дорого, - вкрадчиво, без нажима, объясняю ему, - но это только во-вторых. А во-первых, впредь, Аркадий, друг мой, больше никаких кличек и фамильярных обращений в мой адрес я не потерплю, - чуть ли не слово в слово повторяю ему сентенцию Сашка, только на себя перевернув.

И столько в моих словах теплоты дружеской, что Корень вмиг сникает. И уже не памятник передо мной стоит, а так, тряпка половая непонятно каким образом в воздухе держится. Нет, это хорошо меня Сашок научил. Не зря классики марксизма-ленинизма наставляли, что учение - свет, а неучение тьма. Есть в этом изречении сермяжная правда, есть.

- А в-третьих, "налог" ты мне сейчас сдашь не абы как, а по всей форме. Забирай "капусту" и идём со мной, - заканчиваю я, поднимаюсь и иду в комнату. Краем глаза замечаю, что ребята мои сидят в таком ступоре, будто я только что Харю второй раз порешил.

Завёл я Корня в комнату, сел за стол и стал через коммутатор в "бухгалтерию" названивать. Там меня вначале не поняли, но когда представился, обещали минут через пять своего человека прислать.

Сижу я, курю, жду. А Корень совсем поплыл. Скрючился на краешке стула что воробей под дождём: мокрый да взъерошенный. Только тот ещё ерепенится обычно, а Корень, чувствую, вот-вот оземь грянется. Ох, не то что-то с "налогом"!

Не успел я сигарету докурить, как дверь распахивается, и входит "бухгалтер". Длинный, худой, в чёрном смокинге с иголочки, рубашечка белая со стоячим воротничком при бабочке безукоризненной, на носу очки золочёные. В руках кейс, а морда постная, как и у всех бухгалтеров. В общем, тот ещё хлыщ! Садится он на стул, кейс на колени ставит и в меня молча вперяется. Гляделки у него холодные и пустые, что лампочки у машины электронной.

Я тоже молчу. Перевожу взгляд на Корня и поднимаю брови. Мол, что ж ты скис, выкладывай "налог". Корень достаёт "капусту", кладёт на стол и пододвигает "бухгалтеру". Вижу, просто так передать не может, поскольку руки трясутся, потому и двигает.

Хлыщ неторопливо ставит кейс на стол, открывает его, и вижу я, что кейс по самую завязку набит электроникой. Достаёт хлыщ машинку какую-то, берёт "налог" и начинает в машинку баксы небольшими порциями по купюрам разного достоинства совать. Всё это происходит в полном молчании, только машинка стрекочет, да, наверное, зубную дробь Корня заглушает.