Андрей Измайлов - Счастливо оставаться Страница 11

- Она с научниками работает. Меня вот списали.

Сам знаешь за что. А она все работает. А сейчас после рейса три месяца гуляет. Ее на судне все золотой рыбкой зовут. Только она никому еще три желания не исполняла. Наоборот! Каждый сам старается ее желания угадать и исполнить. Только не получается...

И мы молчим и сосредоточенно курим. Вадя говорит:

- Да-а-а... Вот такой вот Рерих получается...

Но тут из кухни появляется Лида. С Ниной Пирайнен и с кофе. А на кухне жену Вадину, видимо, занесло.

И по моему поводу. Потому что она заключает кухонный разговор с Лидой тем самым человеком, в котором все должно быть прекрасно, ну и так далее...

Я быстренько прослеживаю ход ее мыслей и понимаю, что началось все с моей небритости и помятости.

Лида между тем разливает кофе и роняет увесистую сентенцию:

- Бывает, идет человек. У него воротник грязный, ботинки без шнурков, пуговицы нет. Все - на него пальцем. А он такой потому, что голова в этот момент работает. И ему просто не до всего. А эти мальчики парадные... Все вроде у них застегнуто...

И она чуть пожимает плечами. А увесистая сентенция падает на Вадю Пирайнена, и он из последних сил выдавливает:

- А цветовая гамма у Рериха как ни у кого.

И на лице у него цветовая гамма как ни у кого.

...А три желания она и мне исполнять не стала.

И когда я ей потом говорил, что развод - лучший выход для нас со Светкой, она говорила "да". Но когда я продолжал про нас с ней, она гладила меня по голове и говорила "глупенький ты мой". Точь-в-точь как мне Кузов жаловался про своих. И я сообразил, что не она мои, а я ее желания исполняю.

Еще мы бродили по ночному лесопарку. А лягушки перебегали нам дорогу. И она их не боялась. Визуально, во всяком случае. А я хотел ее все-таки напугать и предложил поймать парочку. И она сказала "давай, попробуем!". И еще вспомнила про зоолога со знакомого научно-исследовательского судна. И сказала:

- Поймаем и подарим Алевтине Никитичне. Она их любит. Она из них чучело сделает.... - Помолчала.

И не как декларацию, а просто вслух подумала: - Почему-то мы всегда хотим сделать чучело из того, кого любим...

Еще она не любила целоваться и говорила, что не умеет. Ну честное слово, не умеет!.. А когда Трюльник, завидев ее, бросался к ней на шею и облизывал щеки, она говорила:

- Ну, Трюша! Ну, успокойся! Все бы тебе лизаться... Ну, какой ты после этого мужчина?!.- Она умела показать тебе, что ты свалял дурака, не ущемляя легендарного мужского самолюбия...

И еще мы кормили голубей у Исаакиевского. И как это ни банально, голуби клевали у нее с рук. А потом мы ждали автобус. И она говорила, что наш идет.

А я говорил:

- Это же троллейбус! У него рога.

- Это просто женатый автобус,- поясняла она.Каждый автобус после женитьбы становится троллейбусом.

И еще я говорил ей:

- Ну, скажи, ну. Скажи. Ну, пожалуйста. Ну, соври мне...

И тогда она говорила:

- Я тебя люблю.

И еще она уходила в плавание на три месяца, на полгода. И классическая книжная ситуация была шиворот-навыворот.

А когда я прихожу и звоню, то там за дверью в коммунальном коридоре слышны шарканья, чихания, шмыганья. Но не слышно ее тишины, с которой она всегда подходит. И у меня в голове сваривается, что коммуналка полна соседей, но Лиды нет. И правильно - я ведь к ней днем еще никогда не приходил. Я нажимаю на все кнопки подряд, слышу перезвон. Знаю, что никто так и не подойдет. Но что Лиде будет сказано про бандита, который своим хулиганством испугал ребенка, поднял с кровати инвалида и прочее...

А ребенку второй десяток пошел, и он устраивает милые шутки: собирает по всей квартире будильники, штук семь-восемь. Заводит с интервалом в несколько минут и прячет в своей комнате под кровать, за книги, на шкаф. И его бабка, когда пробивает час, хватается за сердце с интервалом в несколько минут. А дитя довольно ржет. А у инвалида две руки, две ноги и всё на месте. Но ему три зимы тому назад на голову сосулька упала и разлетелась в брызги. Для него это - как воздушным шариком. Но он отлеживался и стенал, пока всех не приучил к своей инвалидности. И еще он тщательно скрывал, что подбросил в туалет подшивку "Крокодила" за целый год. А квартира-то коммунальная..." И был большой скандал.

И я, расстроенный, что Лиды нет дома, домой идти не хочу. И иду в кино рядышком, где и отсижусь. А там и Лида вернется.

Кино называется как-то вроде "Брам и Трам". Это, оказывается, братья. И они об этом понятия не имеют.

Один из них, Трам, в хорошем смокинге, бабочке, усиках, прилизанных волосах. Он говорит очень рассудительные вещи гнусным, слащавым голосом. И сразу видно, что он мерзавец каких много. Вернее, каких мало. Потому что мерзавцы преимущественно не очень глупые люди. А этот - очень. Но на фоне брата Брама выглядит мудро. Брат Брам в каком-то нижнем белье, лохмат, говорит как с трибуны даже с любимой собакой. И верит каждому слову Трама. А тот, естественно, говорит одни гнусности: про брамовских друзей, про брамовскую невесту, про брамовскую собаку. Тут Брам случайно убивает Трама и женится на собственной матери. Но, конечно, не подозревает об этом. И мать, конечно, тоже не подозревает. Один брамо-трамовский дед подозревает и начинает бегать по пустыне, хватать за руки многочисленных родственников и кричать благим матом: "Ты не внук мне больше! Долой с глаз моих! Лю-у-уди!!! Он обесчестил мою дочь!!!"

Нашел о чем кричать на всю пустыню!

В общем, трогательная такая история. Школьноинститутская орава прогульщиц, завсегдатаев дневных сеансов выходит из кино с зареванными глазами.

И я выхожу. И снова у Лидиной двери на все кнопки давлю. Лиды снова нет. Я очень сержусь. Но не на Лиду, а на соседей и на кино. И решаю, наконец, пойти домой. Там все равно уже собрались все, меня ждут.

А мне еще до семи надо успеть в наш универсам и занятый у Целоватова четвертак разбазарить. Я успеваю до семи, покупаю на весь четвертак все, что можно купить на весь четвертак.

Но полоса неудач продолжается. И когда набираю полные руки, когда под мышками даже держу продукт, когда уже подхожу к кассе... Ведь говорила же карга при входе: "Берите корзину!" Говорила! Умоляла!..

Да-а, не взял. И у кассы баллон томатного сока скользит из рук, падает на кафельный пол. Звук - как от выстрела. И лужа красная как от выстрела. Но у нас образцовый универсам - никто даже не вздрогнул.

Только карга умоляюще сказала в потолок, вроде как бы и не мне: "Берите корзину!" Не беру корзину из принципа - ведь вроде как бы и не мне сказано. А , беру я еще баллон, иду к кассе. И тот же фокус с выcкальзыванием повторяется еще раз. "Берите корзину!"

Я беру корзину, иду уже изученным маршрутом.