Михаил Емцев - НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 5 Страница 11

Черныш взбегает по лестнице, улыбаясь встречным девушкам. Его глаза сейчас, как большие невидимые руки. Они обнимают мир и ласково гладят его.

Сойдя с автобуса, он сразу увидел здание института. Скучные желтые стены. Каждый год в конце октября их красили охрой, но в мае они уже выглядели старыми, поблекшими. Зато сейчас этот дом сверкал, как турмалин. И в этом доме его ждет чудесная метаморфоза.

В эти дни работа в архиве по-настоящему увлекла Черныша. Он спешил в библиотеку, как на свидание, И каким славным человеком казался ему библиотекарь Алексей Степанович Яриков! Любезный, предупредительный, спокойный… Он осыпал Черныша потоком интереснейшей информации. Вырезки из газет, такие аккуратные и многочисленные, наклеены на зеленый картон, журнальные статьи, копии протоколов, свидетельские показания, данные различных тонких анализов. Черныш с азартом пытался направить в нужное русло эту реку чужих страстей и борьбы. Он чувствовал себя преотлично.

Особенно пришлась ему по душе информационно-логическая машина. Она занимала заднюю комнату архива, напоминавшую каюту атомного ледокола. По крайней мере так казалось Чернышу. Блестящие панели, хромированные углы, многочисленные кнопки и переключатели приводили его в совершенный восторг. Возле машины, как правило, дежурил кто-нибудь из программистов. Все это были молодые молчаливые ребята.

— Отличная штука, самая современная техника! — восхищался Черныш. Глаза его сверкали, как у мальчишки при виде самоката.

— Да, ничего, — соглашался Алексей Степанович, — пока работает. Правда, мы держим ее на скромной роли библиографа, но и то помощь от нее великая.

— Разве она не способна выполнять логические операции?

— Конечно, способна. Это мы, к сожалению, не способны задать ей достаточно простую программу. Я имею в виду задачу, которая устроила бы эту машину. Вы же знаете, какие у нас проблемы, всегда очень сложные, множество факторов… Впрочем, несколько раз она нам очень здорово помогла.

— Какой марки эта машина?

— Сделана она на базе «Урала» последней модели, но значительно расширена и переоборудована. К нам она попала из Медицинской академии. Они использовали ее для диагностики.

— Задачи сходные, — задумчиво сказал Черныш.

— Конечно. У медиков машина работала в качестве универсального врача; терапевт, хирург, психиатр. Ей приходилось перерабатывать колоссальное количество информации. У нее очень емкая память, и для наших дел такая память очень нужна. Так что и в теоретических исследованиях на нее можно рассчитывать.

— Интересно…

В тот же день Черныша вызвал начальник отдела Гладунов.

— Как дела?

— Знакомлюсь, читаю, систематизирую!

— Ну и что?

— В голове сплошная каша, — честно сознался Черныш.

— Что ж, этого следовало ожидать, — задумчиво сказал Гладунов, — следовало ожидать… Торопиться здесь нельзя.

Он замолчал, сосредоточенно глядя куда-то в сторону.

— Но вот в чем дело, дорогой мой, — внезапно сказал он, — мы-то можем не торопиться, но жизнь торопится. Есть одно срочное дело, которое я хочу поручить вам. Кстати, оно может придать конкретный целенаправленный характер вашим теоретическим изысканиям. Вы согласны?

Черныш наклонил голову. Конечно, согласен…

— Тогда пойдемте, — Гладунов встал.

В лишенной окон лаборатории сидел Захаров и просматривал при свете мощных рефлекторов какие-то фотографии. По просьбе Гладунова он извлек из массивного стального сейфа пачку денег и небрежно бросил ее на стол.

— Вот, — сказал Гладунов, — перед вами продукция, которая приносит преступникам тысячекратную прибыль. Фальшивки.

— Как валютный товар она дает еще больше, — заметил Захаров, на миг отрываясь от своих фото.

Черныш осторожно взял стопку. Она состояла из тоненьких пачек, аккуратно обклеенных белой бумажной лентой. В каждую входило пятнадцать-двадцать пятидесятирублевых бумажек. На лентах старательным девичьим почерком было написано; Москва, Киев, Ленинград, Ангарск и названия еще каких-то городов и населенных пунктов, о которых Черныш никогда даже не слышал.

— Эти деньги получены из банков разных городов Союза, куда они попали в основном через торговую сеть. Не исключено, что какая-то часть таких фальшивок до сих пор находится в обращении. Следственные органы направили их к нам на экспертизу.

— Они совсем как настоящие, — сказал Черныш, пощупав хрустящие бумажки.

— Это самые странные фальшивки, какие попадались мне за всю мою практику, — сказал Гладунов. — Они идеально сработаны. Просто ювелирно. Как правило, фальшивомонетчикам не удаются некоторые детали узора, отсутствуют водяные знаки, бумага не та или еще что-нибудь. Здесь же, за исключением номера, все в полном порядке. На сотню бумажек шлепнуть один и тот же номер! Очевидная глупость, ведь номер-то сделать уж проще пареной репы.

— Запад? — спросил Черныш.

— Вряд ли. Там тоньше работают. И номер и серия были бы подобраны правильно. Здесь что-то другое. Надо разобраться.

Это дело поручается вам, конечно, не одному вам, но все же основную работу выполнять будете вы.

Черныш согласно кивнул.

— Ну и отлично, приступайте. Захаров поможет вам разобраться. — Гладунов пожал Чернышу руку и величественно удалился.

— Ну, как старик? Не придирается? — спросил Захаров.

— Он неплохой.

— Кто говорит? Конечно, славный. Но не без чудинки. А?

— Может быть… Ну, ладно, расскажи, что делал с деньгами?

— Как положено, все анализы и полная экспертиза.

— Ну и что?

— А ничего. Деньги настоящие.

— Как настоящие? — Черныш сделал ударение на слове «как».

— Да! Если б не этот номер, они бы считались подлинными.

— Если бы да кабы. Давай документацию.

Прочитав заключение Захарова, Черныш удивленно уставился на него.

— Ты что? — наконец произнес он.

— А? — с отсутствующим видом отозвался Захаров.

— Послушай, ты в уме? Что ты пишешь? Билеты достоинством в пятьдесят рублей изготовлены на бумаге, применяемой для производства билетов Государственного банка СССР. Состав краски… посредством обычного технологического процесса, принятого на предприятии «Гознак»…

— А что я, по-твоему, должен делать?! — взорвался Захаров. — Врать? Изобретать? Искать невидимок? Я уверен, что они напечатаны на «Гознаке»… Ведь все совпадает: бумага, краска!

Черныш не знал, что возразить.

— Успокойся, — сказал он, помедлив.

— А мне нечего волноваться, — отрезал Захаров. — Я свое мнение высказал. Поэтому Гладунов тебя сюда и привел. Для вторичного контроля. Он уже не верит в мою объективность и с «Гознаком» не хочет связываться.