Сергей Снегов - Тридцать два обличья профессора Крена Страница 11

- Разные люди ходят ко мне, - сказал я веско. - И по разным причинам, Роуб.

Он блеял все так же энергично и еще непонятней, а я переводил его выкрики на человеческий язык. На этот раз получилось более длинно:

- У него что-то подрывное в лице! Вы заметили, как он нехорошо улыбается? К этому человеку нужно присмотреться, понимаете, такая штука.

- Присмотреться к нему не мешает, - согласился я.

Роуб, еще шире растопырив похожие на крылья волосатые уши, торопливо унесся за Паркером, а я через полчаса отправил в питательные чаны две только что синтезированные зародышевые клетки моих новых двойников.

Вечером этого же дня я принимал у себя четвертого и пятого двойников. Они вошли вдвоем. Четвертый, от Мак-Клоя, был невысокий, быстренький хохотун; пятый, от Гопкинса, - замедленный, недоверчивый мужчина из тех, что себе на уме.

- Привет, привет! - еще на пороге развязно закричал Четвертый. Здравствуйте, как поживаете? У меня великолепный план, профессор, пустяки, миллиончиков на двадцать, на больший кусок я не собираюсь вас облапоши... предложить вам участвовать.

- И напрасно, - попенял я, пожимая ему руку. - Большего прохвоста, шарлатана и лжеца, чем вы, в мире не существовало со времен археоптериксов и цератозавров.

- Ага, вы уже слышали обо мне! - сказал он бодро. - Тем лучше, тем лучше. Так вот, мы разворачиваем производство искусственных живых...

Я знаком остановил его и обратился к пятому двойнику. Тот ходил, осматриваясь, по лаборатории. Перед вводом Электронного Создателя он стоял, задрав голову, больше минуты.

- Вас, кажется, что-то заинтересовало? - спросил я. - Не могу ли быть вам полезным?

Он недоброжелательно поглядел на меня.

- Я должен раньше убедиться, что вы солидный человек, - проворчал он. - Терпеть не могу несолидных людей. Я знал ловкача Эдельвейса, крупнейшая была фигура, старый хрыч, но и тот подох в ночлежке. Где гарантии, что вы крепче его?

- Вот что, друзья, - предложил я. - Сейчас я проведу вас в гостиницу, вы помоетесь, подкрепитесь, отдохнете после рождения, а там настанет время потолковать: с вами - о планах, а с вами - о гарантиях моей солидности.

Из гостиничного коридора до нас донеслась дикая брань, детский визг и старческий плач. Второй двойник, от О'Брайена, избивал двух других. Новые двойники остановились на пороге.

- Шагайте смелее! - подбодрил я их. - Ничего особенного - несколько паучков в банке. Уверен, вам здесь придется по душе. А к утру я подброшу вам для компании еще пару неплохих экземплярчиков.

Двойники от Паркера и Роуба народились на рассвете и явились ко мне один за другим. Паркеровское создание вошло задрав нос, не ответило на поклон и молча село у столика. Это был мужчина, похожий на статую римского императора. Он двигался, как гипсовый.

Для интереса я спросил, как его зовут и зачем он пришел.

- Уберите ноги! - процедил двойник от Паркера. - И помолчите. Не люблю, когда много болтают.

Затянувшееся наше молчание прервал седьмой двойник. Он подозрительно поглядел на нас с Шестым и кивнул на стену.

- Электронный Пускатель?

- Создатель, - поправил я.

- Значит, так, - возбужденно зашептал Седьмой, присаживаясь ко мне: Это дело легко организовать. До сих пор интриговали против отдельных государств и правительств, но мы с вами не станем кусочничать. У меня имеется небольшой, хорошо скатанный заговорчик против земного шара, сообразили? Мы выбираем тихий вечерок, нажимаем кнопку этого Пускателя и пускаем мир под откос. Бум, бах, трах - здорово, правда?

Я прибавил этих двух к пятерым прежним...

... посетили меня во Вторник. В просторной лаборатории стало тесно от сборища важных господ. Я усадил их в кресла и прочитал лекцию о целях и методах нашего производства. Я хорошо подготовился к встрече - Электронный Создатель был налажен на одновременную запись двадцати схем. На этот раз я фиксировал все их мысли: и то, что им взбредало в голову обо мне, и то, что они думали о себе. Мне надоело воспроизводить карикатуру на себя. Я хотел проверить, так ли они издевательски окарикатуривают себя, как проделывают это со мною.

На голубом экране одна за другой вспыхивали генетические формулы все такие же яркие, переплетенные, ласкающие глаз цветовой симфонией линий и пятен. Я не дал обмануть себя кажущейся приятностью. Я знал, что за нарядной внешностью скрывается неприглядная сущность. Я не торопясь обводил взглядом лица моих слушателей - вежливые, грубые, миловидные, уродливые, молодые, старые, замкнутые, надменные, веселые. Лица были как лица - разные. Но глаза у всех были одинаковы - холодно внимательные, отстраняющие, недобрые глаза. Я понимал, что думают обо мне посетители. Они думали обо мне скверное. С этим ничего нельзя было поделать. Но я не был уверен, нет, я не был уверен, что и к себе они относятся лучше! Если они и не ненавидели себя, то понимали свою истинную цену - теперь я знал, что она невысока: много за себя они не дадут. А я еще хотел при помощи их мыслей о себе улучшить все человечество!

Боже, как я был слеп!

Когда погасла последняя генетическая формула и Электронный Создатель приступил к следующей операции - монтировке зародышевых клеток, я в удобном месте прервал лекцию.

- Теперь пройдемся по цеху, господа. Познакомимся на месте с условиями выращивания людей.

В суматохе выхода ко мне пробрались директора компании. Они ликовали.

- Док, я растерялся! - рявкнул громовым шепотом Мак-Клой. - Я не подберу для вас эпитета. Боже, как вы их провели за нос! Вы им продали флакон испорченного воздуха за водородную бомбу! Даже старик Эдельвейс этого не умел.

- Вам надо поставить при жизни памятник! - ликовал О'Брайен. - Я завтра же открою подписку на вашу конную статую. Вы будете в тоге, с саблей на боку и пулеметом в руках - шедевр скульптуры, говорю вам!

- Засоряйте и дальше им мозги перспективами нашего производства, но не заикайтесь о сроке выпуска первой партии искусственных людей, посоветовал Гопкинс. - Перспективы поражают воображение, а за неисполнение сроков отвечают перед судом. Вам понятна разница, Крен?

В одном из коридоров я повстречал Роуба. В лабораторию его не пустили, но он перехватил нас по дороге. Уши его торчали перпендикулярно к голове. Он был в диком возбуждении.

- Профессор, людей круг блестящий такой вас у собрался как? проблеял он.

Я тут же перевел это на более привычный мне язык: "Как собрался у вас такой блестящий круг людей, профессор?"

- Разве вы не слыхали, Роуб? Нам оказала честь специальная комиссия парламента.

У него заходили ноздри и захлопали уши. В мутных его глазах запылал зеленый огонек. Он блеял еще торопливей, а я расшифровывал: