Андрей Печенежский - Отравители змей Страница 11

- От "магазина"? - спрашивает старшая.

- От "магазина", я ногтем отметила...

-"...И в магазине не купишь, как говорила наша мамочка. Сама-то она из последних сил держалась, чтоб не расплакаться. Потому что сильно жалела нас: "Если и я расплачусь - то кто же присмотрит за вами, горемыки мои ненаглядные? Этот головорез только и знает, что все заколачивать..." Она не плакала даже когда умирала - папочка заколотил ее, а еще долго было слышно, как она дышит под крышкой: спокойно и ровно. Потом она задышала чаще - помнишь, сестрица? все чаще и чаще, и как-то с присвистом,- но все равно не плакала. Когда начнется зима, сядьте посреди комнаты, играйте в куклы, согревайте друг друга,- завещала она в последний момент, а папочка сказал: "Тебе не надоело воздух переводить? Будь покойна, уж я их посажу как надо".- "А ты, душегуб, не тяни с женитьбой, не мучай себя и детей, сразу же заколоти эту псарню, пропади она пропадом, и уходи к другой женщине, не заставляй ее долго ждать. Так всем будет лучше..." - "Всем уже и так хорошо, лучше некуда" - заверил ее папочка... И он сдержал обещание, наш папочка если что пообещает - в лепешку разобьется, жилы себе надорвет, ничего и никого не пощадит,- а сделает...

- Счастливый ты,- сказала сестренка брату.- Еще помнишь хоть что-то. А у меня все в дырочку выдувает,- и она сунула пальцем себе в череп.

- Надо будет бумажку скрутить и закупорить, чтоб песку не надуло. Я говорю про входное отверстие, входное всегда получается небольшое, почти правильной формы. А на выходе затянем чистой тряпочкой. Вот кинется кто-нибудь, что мы здесь папочку дожидаемся, кто-нибудь, у кого найдется бумажка с тряпочкой,- и мы тебя законопатим. Жаль только, что к тому моменту меня задерут бродячие собаки. Мне так хотелось посмотреть, как ты устроишься в жизни...

- А мне бы посмотреть хоть что-нибудь,- успела сказать сестрица, прежде чем ее привалило рухнувшим перекрытием.

Братец еще долго вертел головой и окликал ее. Потом он решил, что она хоть и шустренькая, но вряд ли успела отползти далеко. Если постараться, можно еще догнать ее и сделать так, чтобы она не мучилась... Изловчившись, согнутый в три погибели, он начал перегрызать себе ногу, зажатую, точно клещами, меж бетонными плитами, из которых, оказывается, построен был этот дом..."

... Hо и не Писарев, не Чернышевский, не Добролюбов с Добронравовым! наотмашь гадает Владлен Купидонович.- Бетоном тогда заливали? Неизвестно, широкому кругу читателей - неизвестно, а если заливали, допустим,- так не жилье же, муровали кирпичом, по старинке... И не Саша с Демьяном, и не Владимир Владимирович с Алексей Максимычем. А может, в наше время мы этого автора и не проходили? Даже по разряду внеклассного чтения? Какой-нибудь Корифейчиков, Иванов, Петров, Сидоров... Что ж,- предается сомнениям Курицын, Владлен Купидонович,- дело наживное, нынче нет - завтра полное собрание, в сороках томах, успевай только выкупить... Hе Проскурин, не Чаковский, не Бондарев. Тот сразу бы танков нагнал, танками прошелся бы, а танков тут, как ни верти, не наблюдается,- зима тут, снегопад, и этим все сказано.

В глубочайшей задумчивости Владлен Купидонович попадает на кухню, берет из хлебницы кусок бородинского и начинает есть. Бородинский горчит, не должен бы, а горчит. Владлен Купидонович внимательно рассматривает надкушенный кусок, отъедает еще немного,- может, сразу загорчило, а потом ничего? - но с бородинским что-то не то, и Владлен Купидонович аккуратно обрезает надкушенный край и прячет обрезок обратно в хлебницу. Hи одного писательского имени он придумать уже не пытается, нобелевских лауреатов затрагивать всуе не желает, поэтому некоторое время расходует на то, чтобы избавиться от горечи во рту: он стоит над раковиной мойки и полощет рот теплой кипяченой водой. Внезапно, сплюнув, резко проговаривает: не Бондарев, не Бондарев,- и возвращается к полосканию, но тут же снова, в довольно резкой форме обращается к воображаемому оппоненту: не гавкай! - пресекает Владлен Купидонович кого-то, кто, по всей видимости, пристроился в закутке и оттуда раздражает Курицына.Сказано тебе - не Бондарев! Юрия Васильича я знаю, все последние годы я только его и читал, я его всего перечитал, не он это! Да не он же, вот зараза! У Анисты спроси, она тоже в последние годы только его и читала, и тоже всего! Пойди и спроси, разбуди и поинтересуйся. Ладно, пойдем вдвоем, Аниста не обидится. И врать не станет, своенравная...

Владлен Купидонович, держа в руке стакан с кипяченной водой, на цыпочках заходит в спальню и видит, что Анестезию будить не надо, она не спит, а сидит на подушках и расчесывает волосы. Они у нее длинные, аж до бедра, а гребешок кроваво-красного цвета, и рукоять гребешка инкрустирована каким-то зелененьким, красивой огранки камнем. Рядышком с Анистой - очень близко к ней, поперек дивана,- разложился сосед Отстоякин и елозит по животу руками, хлопает резинками, пытаясь освободиться от пижамных брюк. Анестезия расчесывается, Отстоякин ворочается и елозит, но это ничуть не мешает им вести оживленную беседу.

- А шубу вы мне купите? - спрашивает непредсказуемая.

- Это в первую очередь,- говорит Отстоякин.

- Может, и не очень дорогую, но приличную...

- Hа какую глаз положишь - та и твоя.

- А сапожки? - спрашивает Анестезия.- Зимние?

- И сапожки,- говорит Отстоякин.- Что за шуба без сапог?

- А вот если... кухоньку подремонтировать? Плиткой обложить. Мне туда уже заходить противно...

- Ремонт - святое дело. Считай, что уже поремонтировалась. И кухню, и куда покажешь.

- А вот еще... можно еще, Постулат Антрекотович?

- Давай, Анестезийка, гулять так гулять! Один раз живем - проси, что хошь!

- Мне бы кофемолку еще одну. Я бы в старой перец молола, а новую держала бы для кофе...

- Ради всего святого, я тебе и две куплю, и плитку газовую новую поставим, и меблишку сменим... Хочешь - эту перетянем, хочешь новенькую завезем.

- И на платье отрез? - спрашивает Анестезия.- И свежие фрукты зимой детей витаминизировать?

- Считайте, Анестезия Петровна, что в моем лице вы видите скатерть-самобранку, а на ней - старика Хотябыча... А-а, Вельямин! Что же ты стоишь, как сиротинушка бездомный?

- Аниста, ты Юрий Васильича всего читала? - прямо спрашивает Курицын.

- Опять он со своим Юрий Васильичем,- недовольно отмахивается Анестезия.Как только что-то такое, ему сразу Юрий Васильич да Юрий Васильич...

- Слыхал, Вельямин? - спрашивает сосед Отстоякин, предварительно хлопнув резинкой.- Дама не желает про Юрий Васильича. Значит, про Юрий Васильича не будем.

- Я - что,- говорит Владлен Купидонович.- Там матрешки зачитываются...

- Ты хоть матрешек не трогай! - раздраженно восклицает своенравная.