Алексей Иващенко - Война внутри Страница 12

А ещё Кацман постоянно утешает стариков, говоря, что базовый курс пси-полей довольно прост. Что будто бы он словно азбука по сравнению с настоящей теорией, в ней, дескать, уже большую роль играет интуиция и, если хотите, ментальные способности учёного. Где это видано в точных науках? Сергей не может понять. И что, приноровившись, решая постоянно задачки, проверяя их верность на генераторе поля, старики смогут всё «щёлкать, как семечки». Но Сергей не настолько в себе уверен.

Они с Уолтером проскальзывают на удобные, обтекаемые стулья заднего ряда. Кацман игнорирует их опоздание, принимая лабораторные у второй группы. За его столом сидят носатый (Евгений, или Евгенич, как его тут прозвали) и толстый «морж» с усами (Николай Иванович). Согнулись над своими терминалами. Николай Иванович, красный как рак, видимо, пытается найти наибольшую вероятность движения пситона в представленной на экране задаче. А Евгенич втолковывает Кацману своё понимание теории сверхнизких уровней Берзиньш – Йовович. Преподаватель вдумчиво кивает. Сергею становится немного не по себе. Вечно эти сдачи поднимают ему нервы. Как бы не получить второй инфаркт! Хотя база Авадон – самое безопасное место от любого инфаркта. Уолтер толкает Сергея в плечо.

– Ты чего задумался, давай повторяй! – И сразу громким шёпотом продолжает: – Ты помнишь теорию Берзиньш – Йовович?

– Это там, где этот хрентон описывает кулич?

– Чего? Какой кулич? Соберись! Вечно ты, когда нервничаешь, начинаешь шутить и ругаться!

– Да я всегда ругаюсь и шучу.

– Ты опять за своё! Помоги же, прошу тебя по-человечески, – змеёй шипит на него Уолтер. Вот странный парень, такой головастый, а как сдача – всё у него вылетает из-за нервов.

– Ладно-ладно, что ты сразу. – Сергей на секунду прикрывает глаза, вспоминая. – Теория Берзиньш – Йовович гласит, что при уровнях Нуйя девять и ниже для стандартных пересечений поведение пситона можно описать по формуле. – Сергей переключает экран на текстовый формат и выписывает для Уолтера формулу. – Где и – это уровень Нуйя; а, бэ, цэ и так далее – это тип пересечения поля. Э – уровень энергии, приложенной полем, икс, игрек, зед и прочая ахинея – это формулы, описывающие пересекающиеся поля. Запомнил? Обычно все вводные он даёт. – Сергей бросает взгляд исподлобья на Кацмана. – Вобьёшь всю ахинею в учебный модуль, терминал сам тебе посчитает. – Сергей переносит написанную формулу в математический модуль, наугад вбивает значения и трясёт перед Уолтером рисунком поведения пситона в шести необходимых измерениях, разбитых на отдельные графики для нормального восприятия человеческим взглядом. – Всё просто, – усмехнувшись, повторяет он любимую фразу-паразит Кацмана, которая уже стала знаковой шуткой предмета.

– Да уж, всё просто с этими формулами. – Уолтер бегло усмехается, но копирует формулу себе на терминал и всматривается в неё с чудовищными морщинами на лбу.

– Всё это есть в лекции, вбей в поиск.

– Мне нужно человеческим языком.

– Да не спросит он у нас то же самое!

– Может и спросить, у него знаешь как мозги закручены с этими пситонами? Как этот твой кулич.

Евгенич и пунцовый Николай Иванович встают со стульев перед столом. Все находящиеся в помещении начинают бегло шарить друг по другу глазами. Кто пойдёт? «Старость – второе детство», – усмехается про себя Сергей.

– Ну что, пойдём? Чего ждать-то?

– Нет, куда ты ломишься! – очень громко шипит в ответ Уолтер. – Дай я повторю теперь!

Мимо проходят «морж» с носатым.

– Ну что, как? – всё так же невероятно громко шепчет Уолтер проходящим. Евгенич останавливается, Николай Иванович тяжёлой походкой проходит мимо. Сергей чувствует, как немного сотрясается стол от его грузной поступи.

– Ну, я закрыл на «D». А Николая Ивановича отправил во вторник пересдавать. – Евгенич радостно трубит слова в крупный нос. Он не против поболтать, но Сергей с Уолтером заняты.

– Так это же перед самыми экзаменами? Так и отправил? – Кажется, Уолтер начинает вдаваться в лёгкую панику.

– Пошли и мы сдадим.

– Да подожди!

Всё это занимает около полуминуты, и всё это время Кацман продолжает поиск желающих. Но инициатива в принципе отсутствует.

– Ну что, никто не хочет? Давайте тогда вы, как опоздавшие. Пойдёте? – лояльно спрашивает он Уолтера с Сергеем, по большому счёту не давая выбора.

– Всё из-за тебя! – плюётся Уолтер. Сергей даже несколько веселится от такой эмоциональности товарища.

Подходят и усаживаются перед столом Кацмана. Лёгкий мандраж Сергея тут же проходит.

– Ну что, всё выучили? – добродушно спрашивает парень.

– Вроде всё, – отвечает Сергей. Уолтер панически молчит, вращая глазами.

– Ну что, товарищ Литтл, нарисуйте мне наиболее вероятное движение пситона вот в таком поле. – Кацман чертит на своём терминале, передавая изображение в математический модуль Уолтера. – Так, пситон движется вот отсюда. А тут у нас второе поле, видите, какие я вам фигурки Лиссажу нарисовал? А вот начальные значения, вот числа элементов поля, так. Что, сложно? – Парень мерит старика взглядом и, видимо, сжалившись, продолжает: – А знаете, нарисуйте мне его движение только в пси-плоскости игрек, остальное там элементарно. А тут – с подковыркой! – с энтузиазмом заканчивает Кацман.

Уолтер бросает испепеляющий взгляд на Сергея и склоняется над терминалом.

– А вы, – парень с бородой поворачивается к Сергею, – что вы лучше всего знаете? А расскажите-ка мне теорию Альберта Абина.

Сквозь чистые стёкла аудиторию облизывают редкие солнечные переливы. Но их холодный свет всё же теплее, чем слабое, больничное освещение комнаты. Увлечённый их красотой, Сергей пытается срочно собрать мысли воедино.

– Теория Альберта Абина способна описывать поведение пситона в пульсирующих полях. Вернее, она наиболее точно описывает поведение пситона в пульсирующих пси-полях на сегодняшний день. Теория была прорывом своего времени. Абин предположил, что Бога нет, и строил свои исследования исходя из этого. Что было сложно воспринято научным сообществом того времени, поскольку мы уже открыли Путь. Абин подвергался насмешкам и потерял источники финансирования своих исследований. Никто не мог понять, как можно взять в основу подобное, имея прямое доказательство существования Бога.

– Так, и как же Абин обосновал найденный Путь и ангелов?

– Абин до конца жизни был убеждён, что человечество нашло некую психологическую плоскость, воплощающую прямые ожидания того, кто эту плоскость впервые посетил. По его мнению, если бы Сергей Юриев был менее набожным человеком, то мы бы могли сейчас сражаться за иные блага.

– Да, он считал, что в некотором смысле это как поймать радиоволну. Абин предположил, что мы поймали «волну» Юриева и подпитываем её своей верой. Тем не менее всей веры человечества не хватает, чтобы оживить такое сверхпонятие, как Бог. Абин оставил людей одних, воюющих со своими личными фантазиями. Впрочем, согласно его теории, если мы победим, блага будут весьма реальными. Поскольку мы верим в них. Альбин до конца жизни пытался поймать другую волну, пробуя отправить на Путь свободную от влияния остальных людей личность. Но успеха так и не добился. И как же он выразил свою теорию формулой?

Сергей записывает на терминале формулу.

– Верно. Ну и хорошо, даже запомнили подробности истории.

– Повезло – интересная теория.

– Это верно. Если будет не лень, можете на досуге почитать теорию Норберта Байера. Тоже очень интересная теория, но, к сожалению, не получившая подтверждения. – Кацман, задумываясь на секунду, усмехается. – Хорошо. Это хорошо.

А затем, словно включившись, вопросительно оборачивается к Уолтеру:

– Так, а что у вас с задачкой? А, молодой человек?

– Дайте ещё немного времени. Тут осталось нарисовать лишь три проекции – и всё.

– Вы, главное, игрек-проекцию нарисуйте. Её, родимую. А остальное не так важно.

Сергей косит глазом и видит, что игрек-проекции у Уолтера как раз и не хватает. Старик корпит над ней, но, видно, не может сделать окончательный выбор.

– А вы, как у вас с задачами? – Кацман вопросительно, с интересом смотрит на Сергея.

– Да вроде нормально.

– Это хорошо, сможете решить во-о-от такое?

Парень тянет «о», скидывая на терминал Сергея очередную геометрическую головоломку. Он готов вновь переключиться на Уолтера, когда Сергей спокойным голосом сообщает, подсознательно копируя интонации Кацмана:

– О, это довольно легко. В данном случае мы видим низкие начальные уровни, а значит, наилучшим вариантом для построения траектории будет теорема Берзиньш – Йовович. Вбиваем формулы влияющих полей. Однозначно заметно, что поле А заворачивает пситон по часовой стрелке. При этом поле Б имеет вектор движения вот сюда. – Сергей рисует стрелку. – Получаем спираль в нашем пространстве-времени и вот такую замкнутую грудь в пси-пространстве-времени. Терминал нам посчитает точную формулу, зная исходные значения энергии.