Часы Судного дня (СИ) - Иевлев Павел Сергеевич Страница 12

Поскольку люди обычно вполне предсказуемы, то уже через час, который я провёл в тщательном гуглении таких запросов, как «дача в… области», «оформление дачных участков», «услуги кадастрового учёта» и так далее, я дождался нужного комментария: «Тю, так давай я тебе свою продам!» Это был именно тот человек, на реакцию которого я и рассчитывал. Конечно, я мог ему просто позвонить или стукнуться в мессенджер, это тоже зачтётся, но комментарий в теме — это наилучший вариант из всех возможных. Его можно просто увидеть.

Один мой приятель как-то в угаре эскапизма и под влиянием родноверческой ереси купил дом в полумёртвой деревне. Отдавали его недорого, дом был относительно неплохой, порыв к природе был силён… Места для «подумать» в схеме не нашлось. Если там жить всегда — то чем заниматься? Если ездить как на дачу — далеко, неудобно и дорога грунтовая. А если зомби-апокалипсиса дожидаться, как приятель планировал, то быстро надоедает. Ему надоело за год, но он успел поправить крышу, сделать вместо колодца насосную скважину, переложить печку и развести коз. Коз потом пришлось отдать — резать у горожанина рука не поднялась, всё остальное осталось. Будущее «родовое имение» постепенно вернулось во мрак запустения и хаос заброшенности. С тех пор он мечтал от него избавиться на любых условиях, но желающих не находилось. Он просто не мог не предложить его мне, хотя бы в полушутку.

А я вдруг взял и согласился.

Не веря своему счастью, приятель развернул бурную деятельность. Сначала торговался как чёрт, но потом признал, что вернуть своё — уже хорошо. Париться формальностями он не хотел: «Да зачем тебе эти бумажки, бери ключи да заезжай», но мне был нужен договор и оформление через БТИ — это хороший, жирный, недвусмысленный след. И это основание для неплановых расходов, которые у меня, несомненно, будут. Вывести хороший кусок бюджета в нигде не учтённую наличку — это бесценно. Тем более что приятель мой, убеждённый антигосударственник и криптоманьяк, карточками принципиально не пользовался. Я легко договорился с ним поставить в договоре купли-продажи сумму в два раза большую — объяснив заначкой от жены. Трижды разведённый приятель не мог упустить повод позлорадствовать на тему: «Ага, я говорил, что все они такие!» и охотно согласился прикрыть меня своей мужской солидарностью.

Теперь в мире электронных следов всё сходилось — я снял почти все невеликие накопления с резервной карты и отдал их за дачу. Поступок по-житейски глуповатый, но вполне в пределах бытовой нормы. На самом деле я отдал половину, остальное ушло в кэш, который точно пригодится.

Нормальный деревенский пятистенок, обшитый по срубу досками и крытый оцинковкой, уходящий вдаль заросший матёрым бурьяном огород, большой, обитый рубероидом, деревянный сарай, пяток одичалых старых яблонь, заросли вишни-самосейки. Всё это обнесено косым штакетником, обжито мышами, кротами и муравьями, и всё это теперь наше.

В деревеньке на два десятка домов заселены три — чета престарелых колхозников-пенсионеров, бодрый военный отставник возраста к 60-ти и одинокая бабка вида настолько замшелого, что вообще непонятно, чем жива ещё. Военный отставник гнал самогонку и изображал из себя фермера, но в основном, как и все тут, жил на пенсию. Он единственный проявил какой-то интерес к тому, что дом, удачно стоящий на отшибе, обрёл нового хозяина, но, когда убедился, что я не интересуюсь регулярными поставками самогона, то разочарованно отстал.

Теперь мы вели странную жизнь. С утра я брал жену и дочку, ехал с ними в гипер, где закупал продукты, оттуда в гараж, там закидывал их к башне, а сам ехал на УАЗике на эту чёртову дачу, увозя в кармане телефон жены. С трудом кое-как очистив от пыли и мышиных говен веранду, садился там работать, вылавливая паршивенький триджи-интернет с поднятого на крышу роутера. Работать на ноутбуке и слабой сетке было неудобно, но, в принципе, возможно. Медиаконтент мне не нужен, а для данных пары мегабит хватает. Больше напрягал маленький экранчик вместо привычных трёх мониторов, ну да тут уж не до жиру. Больше ничего на даче не делал, только фотографировал виды с геотегами для «Инстаграма» — обозначал, так сказать, присутствие. Для электронного следа этого, по моим прикидкам, было достаточно. Увидеть, что в доме не сделано ничего, кроме помытых снаружи окон и веранды, не заходя в него невозможно, а заходить некому.

В результате семейство моё, наладившее в первом приближении быт в башне, выходило на моём фоне сущими курортниками, а я довольствовался их загоревшими физиономиями, ежевечерними рассказами и привкусом морской соли на губах жены. С её слов, Криспи выучила слово «мася», которым обозначала дочку, и ещё с десяток простых существительных. У остальных прогресс был почти нулевой. По большей части они требовали понукания для любого элементарного действия, и единственное, что вызывало у них подобие эмоций — это дочка, которая была в восторге от того, что у неё есть четыре не то взрослых, не то ребёнка, в любой момент готовых бросить всё ради игры с ней. Правда, она жаловалась, что играть с ними скучно, — ничего не понимают.

От идеи переодеть их в нормальную одежду жена пока отказалась — комбинезоны оказались восхитительно практичными. В них можно было ходить неделями без белья, не мыться и при этом не провонять бомжом. Правда, как отметила она с удивлением, все, кроме Криспи, практически не пользовались туалетом. Она сначала решила, что они не могут сообразить, как пользоваться биотуалетом и справляют свои дела где-то на улице, но проследив специально, убедилась, что нет — периодичность выделительных процессов действительно ненормально низка, почти нулевая. Она заинтересовалась феноменом и вскоре выявила устойчивую корреляцию — если она заставляла наших питомцев есть нормальную человеческую еду — функционирование выделительных систем активизировалось. Если же они возвращались к питанию своим комбикормом — то и гадить прекращали. Похоже, это питание усваивалось организмом полностью. По словам жены, они даже в дополнительной жидкости не нуждались, видимо достаточно было связанной в геле воды. Цилиндрической тубы хватало на сутки, потом они начинали вяло беспокоиться.

Жена, впрочем, решительно начала их прикармливать с нашего стола, заявив: «Лучше пусть постепенно привыкают, а то что мы будем делать, когда корм кончится?». Я не стал спорить, хотя меня как раз вполне устраивало, что они хотя бы не гадят. По крайней мере, пока мы не организуем хоть какой-то туалет, путь даже сортир типа «дырка» во дворе.

Питомцы без возражений лопали, что дают, а вот Криспи принципиально ела только нормальную еду. Однажды, вернувшись с моря, жена обнаружила, что ее ярко-красный спортивный костюм сменил владельца — девушка скинула серый комбинезон и презрительно затолкала его в угол, и теперь красовалась в обновке. Жена повздыхала, но не стала отбирать, наоборот, купила ей нижнее белье в размер и отдала старые кеды. Наша «первая среди убогих» сразу стала похожа на человека — почти нормальная девушка, только заторможенная. Я с ней почти не виделся — был чертовски занят.

Где-то за неделю разгрёб основные дела и натоптал достаточный, на мой взгляд, информационный след по паттерну «Ура, у нас дача!». Боюсь, подписчикам моих соцаккаунтов эти дачные восторги с фотками шмелей и цветочков успели поднадоесть, ну да оно и к лучшему. И для бигдаты, насколько я её понимаю, должно уже было хватить. Откровенно говоря, я вымотался как никогда. Существовать дальше в таком двойном режиме было слишком сложно, и у меня была идея, как это исправить — но для этого мне нужно было найти Андрея.

Мысль перепривязать проход из гаражей на дачу просто напрашивалась. Возле дома был сарайчик, который использовался первоначальными владельцами участка как гараж, да и я, приезжая, всегда загонял туда УАЗик, надеясь, как бы смешно это ни звучало, разбудить в нём настоящую гаражную магию. Каждый раз я припадал к задней стене сарая, гладил её руками, сосредотачивался, напрягался, расслаблялся, медитировал. Увы, как я ни корячился — ни черта не получалось. Пару раз было ощущение, что вот-вот… Но нет, открыть проход я так и не сумел. А вот Андрей наверняка смог бы. Это ж насколько облегчилась бы моя участь!