Предел - Лукьяненко Сергей Васильевич Страница 12

Цифры прекратили меняться и остановились.

19

14

19

39

19

45

19

58

19

69

Тедди нахмурился. Что-то в этих числах казалось ему знакомым. Чем-то древним, из истории. Какие-то коды тревоги? Какие-то сигналы ошибок в старых компьютерах? Может быть. Увы, Тедди не мог понять.

Тедди несколько раз мигнул, вглядываясь в индикаторы – это был его обычный прием запомнить бессвязную информацию.

Цифры снова начали меняться, придя в полный хаос.

– У тебя все хорошо? – спросил Марк.

– Конечно, – сказал Тедди.

Закрыв глаза, он разглядывал отпечатавшуюся в сознании картинку. Сами по себе цифры ему ничего не говорили. Но что сразу обращало на себя внимание – так это пять раз повторенное число 19.

Что значит 19?

Нечетное число. Простое число. Атомный номер калия.

Ничего важного, в общем.

А если это отсечка между значимыми данными?

14, 39, 45, 58, 69…

Тоже неясно.

Тедди мысленно выстроил все цифры в ряд.

19141939194519581969…

Стоп!

Это же даты! Это годы!

1914.

Начало Первой мировой войны. Войны, изменившей мир и представление о допустимом на войне

1939.

Начало Второй мировой войны. Самой ужасной, кровопролитной, немыслимой войны в человеческой истории.

1945.

С одной стороны – это окончание войны. А с другой… С другой – это тот год, когда США применили ядерное оружие. Когда война из ограниченной, грозящей уничтожением народов и государств, но не всего человечества, стала потенциальной гибелью всей человеческой расы.

1958.

Вот тут Тедди терялся. Год как год. Там были какие-то споры, ссоры, конфликты, даже войны – но ничего особенного. Хотя цифра упорно сидела в памяти…

1969.

Ну да. Тут все понятно! Бетелский кошмар.

Ему передали четыре даты – пожалуй, самые трагические даты в истории человечества… с точки зрения американского подростка… (Тедди понимал, что русский или китайский юноша мог бы припомнить и другие годы – но искины знали, к кому обращались).

Пятая дата, «1958», скорее всего, тоже трагична – он просто чего-то не помнит из истории.

– Тедди? – заботливо спросил Марк. – Что тебя беспокоит?

Цифры на индикаторах стали меняться медленнее. Сейчас искины попытаются еще что-то сказать… и с каждым переданным числом все больше и больше вероятность того, что Марк заметит происходящее.

– Мне не нравится, что вспомогательные контуры никак не синхронизируются, – сказал Тедди. – Все-таки скоро прибытие. Я их перезагружу.

– Взвешенное и разумное решение, – похвалил Марк.

Тедди один за другим откинул защитные колпачки. На индикаторах выстраивался еще один цифровой ряд:

91

19

11

91…

«911»

Древний код службы спасения.

Спасите. Спасите-помогите…

Тедди провел пальцами по кнопкам, перегружая контуры. На индикаторах высветились нули.

Какие бы личности ни сформировались в малых искинах, но сейчас они были стерты, нейрокомпьютеры отброшены к базовой матрице и переданы под настройку Марка.

– Ты мой первый искин, – сказал Тедди. – Я очень хочу, чтобы у нас все было хорошо.

– Такие слова юноше в твоем возрасте пристало говорить любимой девушке, – задумчиво ответил Марк. – Но я польщен, Тедди. Ты – замечательный оператор. Мне с тобой очень повезло.

Тедди кивнул словам Марка. Откинулся в кресле. На индикаторах вспомогательных контуров медленно росли цифры загрузки.

Он вдруг понял, что именно ему известно об одна тысяча девятьсот пятьдесят восьмом годе.

В этом году Фрэнк Розенблат создал первый в мире нейрокомпьютер Марк-1. Собственно говоря, именно с этого года началась история создания самопрограммирующихся «думающих» машин.

– Поработаю со вспомогательными контурами, – сказал Тедди. – Проверю на низком уровне, нет ли физических повреждений.

– Правильно, – одобрил Марк.

Глава третья

– Да что же это такое, жгучий клещ! – грязно выругалась Адиан. Ян сделал вид, что не услышал.

Он и сам был в замешательстве.

На первый взгляд разбившийся аппарат походил на бомбардировщик (правда, с очень короткими стреловидными крыльями) или экспериментальный космический челнок (Ян не слышал, чтобы хоть один проект дошел до стадии испытаний, но откуда ему знать военные тайны).

Сзади у аппарата (Ян никак не решался назвать его самолетом или космическим кораблем) были три дюзы. Еще несколько, меньшего размера, были утоплены в бортах. Нос аппарата был разбит и погружен в холм грязно-серой пены. Сработал огнетушитель? Пена издавала едкий неприятный запах. Кое-где из-под нее подтекла вязкая темная жидкость, покрывшаяся на воздухе белесой пленкой.

Перед левым крылом был открыт люк, пологим скатом легший на камни. Поверхность люка изнутри была шероховатой, не металлической, а скорее пластмассовой. На ней виднелись четкие рельефные символы – похоже, что буквы или цифры, но незнакомые.

В глубине аппарата слабо горел свет.

– Не наша техника, – сказал Ян.

Как только слова были произнесены вслух, ему стало легче.

– Рыжих? – спросила Адиан.

– Вообще не наша. Неземная. Инопланетная. Ты видишь эту надпись? Это же явно надпись! Но это не наша письменность!

Адиан молчала. Оглянулась – горные склоны были молчаливы и безлюдны.

– Инопланетный корабль, – повторил Ян. – Как в книжках. Не вовремя он прилетел.

Он взял автомат поудобнее и шагнул на рампу.

– Ян! – воскликнула Адиан.

– Жди здесь!

Ян вошел в узкий тамбур. Впереди был еще один люк или, скорее, дверь – открытая. Он вошел в нее и оказался в длинном узком отсеке, занимавшем переднюю треть аппарата. Похоже, что больше половины объема занимали двигатели и прочее оборудование… неудивительно, если это действительно космический корабль… но откуда он мог прилететь? Ученые клялись, что ни одна другая планета в системе не способна поддерживать жизнь, там слишком холодно или слишком жарко…

Внутри аппарата, кстати, было жарко. Но это была какая-то мертвая, остывающая жара – словно все системы выключились. В носовой части были какие-то экраны и, кажется, даже обзорные иллюминаторы, сейчас закрытые застывшей пеной. Перед экранами пульты (на некоторых горели тусклые индикаторы) и странные кресла, будто бы предназначенные, чтобы в них лежать. И еще кресла вдоль бортов – легкие, из трубок и шарниров, между которыми была натянута синтетическая ткань.

Удивительно – некоторые кресла выглядели привычно, на них можно было сесть. А другие – лежачие. Что это? Положения для пилотирования и для отдыха? Наверное, да. Разумно.

Еще были какие-то лючки и ящики в стенах (Ян не решился их открыть). Под потолком были закреплены конструкции, такие же легкие, как кресла, – Ян осмотрел их и подумал, что они могут быть раскладными каркасами для палаток или тентов.

Неужели действительно инопланетный корабль?

Ян подошел к пультам, глянул на них.

Одного взгляда была достаточно. Нет, конечно, он угадывал смысл почти каждой детали – кнопки, индикаторы, экраны, ручки управления. Но все это было столь чуждо, столь непривычно и неестественно!

Никто на планете, ни черные, ни рыжие, ни даже придуманные сочинителями древние пегие, не стали бы делать такие механизмы управления.

– Ян! – позвала снаружи Адиан.

Ян развернулся, осторожно, стараясь ничего не касаться, вышел. Увидел облегчение на лице любимой.

– Там никого нет, – сказал он. – Но там пульты, кресла, техника… Все странное. Это чужаки. Это кто-то из другого мира. Они приземлились неудачно и покинули свой корабль. Быть может, опасались взрыва – ты же видишь, у них разлилось топливо.

– Ян, ты не думаешь, что мы в опасности?

– Скорее всего, у них не ядерный, а химический двигатель, – сказал Ян. – И не похоже, что угроза взрыва сохранилась.

– Ян! Если пришельцы где-то рядом – они могут быть опасны!