Василий Звягинцев - Величья нашего заря. Том 2. Пусть консулы будут бдительны Страница 12

Фёст, услышав это, сильно удивился. И даже позволил себе не слишком вежливо рассмеяться тому в лицо. У него как раз насчёт умственных и профессиональных качеств американских специалистов сложилось совершенно противоположное мнение. То есть создавать собственный имидж с использованием методик НЛП у них получалось совсем неплохо, только вот реальные результаты при вдумчивом рассмотрении не впечатляли.

Включенная в режиме «одностороннего окна» установка СПВ сейчас открылась в так называемый «ситуационный кабинет» президента США, где господин Ойяма совещался со своими приближёнными. Точнее, происходящее больше напоминало описанную Гашеком «Торжественную порку»[37], где экзекуции подвергался как раз хозяин.

Большинство присутствующих он с чистой совестью мог считать своими непримиримыми и бескомпромиссными врагами, хотя для общественного мнения в администрации президента и вокруг царил истинно командный дух и полное единство взглядов.

Директриса АНБ бросила (именно!) на стол перед Ойямой несколько сколотых вместе листов формата А-4 с набранным 16-м размером шрифта текстом.

– Это – что? – спросил тот, глядя на «меморандум» с вполне мотивированной опаской.

– Это выдержки из последних статей о реальной боеспособности российских вооружённых сил и моральном уровне офицерского и генеральского состава самого авторитетного сейчас в России военного эксперта, некоего Грюнфельдбауэра, обозревателя «Актуальной газеты».

– Самого? – не поверил президент. – Я думал, самые авторитетные у них в Генштабе или ГРУ работают…

– Его источники как раз там и служат, так что достоверность материалов стопроцентная. Но сами они, как вы понимаете, открыто высказываться не могут, а статьи этого журналиста благодаря его отважной оппозиционности и великолепному стилю еженедельно читает весь российский креативный класс. После этого через социальные сети точка зрения обозревателя становится известна большей части хоть как-то интересующегося внешней политикой населения России. И это приносит нужные нам результаты. Мы платим этому господину сорок тысяч необлагаемых налогами долларов ежемесячно, и он того стоит. Для вас мы подобрали только фактаж, без публицистики. Ознакомьтесь, пожалуйста.

– Постойте, – вдруг вспомнил Ойяма некогда тщательно прочитанные им подборки материалов по недавней, крайне неприятной и даже унизительной для Запада «пятидневной колониальной войне», когда русские впервые за двадцать лет показали, что могут решать геополитические проблемы без оглядки на мировое сообщество, и – довольно успешно. – Это ведь он, кажется, за неделю до начала русско-грузинской войны предсказывал, что вооружённая и обученная нами армия «Джорджии» легко разгромит деморализованную и почти безоружную российскую, вернёт себе оккупированные территории и станет региональной сверхдержавой? Крайне ценный был прогноз. Обошёлся нам в десять миллиардов долларов плюс «потерю лица». Вы с него тогда не удержали гонорар хотя бы за несколько месяцев?

– Я тогда ещё не работала здесь, – поджав губы, ответила мисс Прайс, не понимавшая даже английского юмора, не говоря о более тонких разновидностях этого определяющего разумность высших млекопитающих жанра. Многие собаки, не говоря о шимпанзе, юмор, пусть и своеобразно, но воспринимают и даже сами умеют вроде как шутить. – А наш обозреватель был, между прочим, совершенно прав. И комитет начальников штабов[38] это признал… Вмешался человеческий фактор. Если бы грузины действовали в точном соответствии с планом, озвученным г-ном Г., успех был бы гарантирован…

– Интересно, отчего комитет начальников штабов не пригласил этого господина к себе на службу или не назначил его главкомом грузинской армии? – язвительно спросил Ойяма.

– Никто не предполагал, что грузины начнут разбегаться при первых выстрелах. А мы их вооружали и готовили десять лет. У них лейтенант получал жалованье больше профессора Тбилисского университета, а все офицеры старше майора прошли обучение или стажировку в Вест-Пойнте[39], снаряжение им тоже было выдано наилучшего качества. При таких условиях они просто обязаны были победить.

– Очень жаль, что в Вест-Пойнте не умеют оценивать моральные качества и боевую стойкость своих курсантов, – насмешливо сказал президент. – Я где-то слышал, что за деньги легко заставить убивать, но очень трудно убедить умирать. – А сам подумал: «Хорошо, что эта война случилась до моего избрания, не пришлось объясняться перед Конгрессом и краснеть на брифингах…»

Причём объясняться не за то, что эту войну организовали и спровоцировали, а за то, что не сумели довести её до победного конца, в решительный момент практически спрятавшись в кусты.

А вот сейчас его подталкивают к гораздо худшему.

Вчера Ойяме уже было сказано одним из тех, кто обеспечил его избрание, прямым текстом, даже не лично, а по телефону, что само по себе оскорбительно: «Этому наглецу (то есть русскому президенту) нужно ответить немедленно и так, чтобы ни у кого больше не возникло желания даже подумать о возможности такого тона в разговоре с Соединёнными Штатами». И сказал это человек, для которого США не более чем место временного пребывания, до тех пор, пока у него и его партнёров в руках печатный станок Федеральной резервной системы. Не у государства, не у правительства, а у них. Этот господин принадлежал к структуре, которая последние пятьсот лет последовательно управляла финансами нескольких некогда великих, но потом переставших ими быть держав. Начиная с только что завершившей реконкисту[40] Испании.

До сих пор такое положение дел Мишеля Ойяму устраивало, вернее – он просто не представлял, что может быть как-то иначе: подчинение президента и Конгресса силам, никаким образом не предусмотренным Конституцией (хотя на долларовой бумажке изображены масонские знаки), считалось само собой разумеющимся, а теперь это его вдруг задело, и сильно.

Может быть, сам того не понимая, Ойяма сравнил своё положение с положением русского президента, едва-едва не свергнутого своим ближним окружением. Тем не менее понявшего «откуда ветер дует» и решившегося первым делом, как только разделался с заговорщиками, бросить переходящий границы разумного вызов не то чтобы даже сильнейшей военной и экономической державе мира, а самому мироустройству как таковому. Ибо не признавать лидерства Америки – ещё большая ересь, чем мусульманину публично заявить о том, что «Есть Бог кроме Аллаха, и не только Магомет пророк его».