Семён Слепынин - Звёздный странник Страница 12

— Но ведь все это делается в чьих-то интересах! Я так понимаю.

— Правильно понимаешь. Ты умный провокатор. Га! Га! Даже… Даже слишком умный.

Тибор замолк и маленькими болотного цвета глазами уставился на меня. Какая-то мысль ошеломила его, и он задумчиво промычал:

— Гмм… Забавно.

«Черт его знает, — мелькнула догадка. — Не думает ли он, что я пришелец? Для него это было бы в самом деле забавно — схватить пришельца, который маскируется провокатором». И я поспешил прикинуться простачком.

— Но в чьих? Не разберу.

— В интересах и по заданию администраторов и тех же Великих Техников, — медленно ответил Тибор, находясь по-прежнему в цепких лапах сомнения.

Случайно я нащупал слабую струнку Тибора — бахвальство. Я задал вопрос, который погасил его подозрительность.

— А кто конкретно программирует?

— Я! — воскликнул мой собеседник и горделиво ткнул себя в грудь. — Я! Тибор — это Тибор! Правда, мне помогают другие кибернетики, пользующиеся особым доверием. Я ведь ученый. Палач? Что палач… Всего лишь хобби. По-моему, в каждом из нас полыхают протуберанцы древних эпох. Например, желание помучить жертву.

— Странное хобби… А если город возьмет на себя функции палача?

— Вот этого я и боюсь! Знаешь, город и для меня становится черным ящиком, теряю даже контроль над его входами и выходами. Он ускользает из-под нашей власти, иногда сам себя совершенствует. Что будет? А?

«Вечная гармония», — чуть было не брякнул я, но вовремя удержался. Да и что я знал о Вечной гармонии? Ничего…

С Тибором я встречался и беседовал еще несколько раз.

— Да вы с ним друзья, — посмеивался Актиний. Посерьезнев, добавлял: — Ты того… Поосторожней. Тибор — умный и хитрый прохвост. Возможно, что-то подозревает.

Я не придал большого значения словам Актиния. Сближение с Тибором считал полезным и уже не вздрагивал, когда слышал за спиной полунасмешливое, полудружелюбное приветствие:

— Га! Га! Провокатор!

Тибор проведал такое, чего не знали даже Актиний и Элора.

Однажды днем мы с Элорой задержались на крыше высокого здания. В этом безлюдном месте никто не мешал разговаривать на русском языке, который так полюбился Элоре.

— Что это? — спросила вдруг Элора, показав в сторону площади. Сквозь негустое переплетение движущихся парабол виднелись колонны людей.

— Армия вторжения, — пояснил я, разыгрывая знатока-хранителя. — Незанятых в производстве становится все больше. Куда их девать? Город… То есть Великие Техники, решили готовить миллиардную армию вторжения. Да! — с ироническим пафосом Актиния продолжал я. — Это будет великая армия! Пришельцам не поздоровится. Наши солдаты сапогами затопчут их зеленую планету!

— О, Гриони! — смеялась Элора. — Не притворяйся. Ты не похож на других. Иногда мне кажется, что ты вырос в другом мире…

— Давай полюбуемся Армией вторжения, — прервал я ее.

Мы спустились на несколько парабол и стали наблюдать. Любоваться в сущности нечем. Это было плохо обученное войско. Люди, которые до этого мало ходили пешком и только дергались в спазматических танцах, с трудом привыкали к строевой дисциплине. Капралы шагали рядом и учили их маршировать.

Солдаты на левом плече держали многозарядные лучевые ружья. Проходя колоннами мимо статуи Генератора, они вскидывали правые руки и нестройно, но громко орали:

— Ха-хай! Ха-хай!

Неожиданно с нависших над площадью эстакад сорвались змеистые молнии и впились острыми жалами в плечи двух солдат. Те упали и корчились, крича от боли. Капралы гнали их обратно в строй.

— Что это? — испугалась Элора.

— Не знаю, — растерялся я. — В программе города этого не было… Видимо, те солдаты притворялись. Разевали рты, но не кричали. Всевидящий город зафиксировал это и покарал электроразрядами. Он сам усовершенствовал себя, придумав наказание!

— Страшный город, — прошептала Элора.

— Город Электронного Дьявола, — сказал я и попытался объяснить этот образ.

Захотелось как-то развеселить погрустневшую Элору, и я предложил вырваться хоть на время из города. Элора согласилась.

Аэрояхта понесла нас на север. Летели долго. Внизу плескалось бесконечное море огней, волнами прокатывались какие-то искрометные сгустки, змеились эстакады.

И вдруг совершилось чудо: город кончился. Элора посадила аэрояхту на опушке небольшой рощи. Я узнал ее — это та самая роща, где произошла фиксация, стыковка с эпохой. Я сорвал пучок травы и с наслаждением понюхал. С острой и сладкой печалью вспомнился запах лугов моего детства.

— О, Гриони! — смеялась Элора. — Как ты счастлив! Ты странный человек… Вот что: у меня еще много разных дел. Ты оставайся, а я скоро вернусь.

Я остался один. Присел на бугорок, поросший сухой травой. И вдруг вздрогнул, почувствовав у талии легкое щекотание. Энергопояс! Зов Вечности!.. Я вскочил и, чтобы успокоиться, прошелся по роще. У меня не было ни малейшего желания совершить бросок во времени. Как ни плохо здесь, но будущее — я это чувствовал! — еще страшнее…

Элора вернулась, когда совсем стемнело. Из аэрояхты она вынесла какие-то напитки и пакеты с синтетической едой.

— Устроим… Как это раньше называлось? Пикник. Загородный пикник, — смеялась Элора.

Она села рядом со мной и посмотрела на небо. Вверху — непривычная для аборигенов картина. На черном куполе раскинулась серебристая арка Млечного пути с мириадами далеких светил.

— Как хорошо! — прошептала Элора. — Тишина. Города нет и никого нет… Сейчас во всей Вселенной нет никого, кроме нас двоих и вот этих звезд. Стихи, — потребовала она. — Еще стихи!

Мне вспомнились стихи Лермонтова, удивительно подходившие к обстановке:

Как ночи УкрайныВ мерцании звезд незакатных,Исполнены тайныСлова ее уст ароматных…

Действие этого стихотворения было неожиданным. Элора уронила голову на мои колени и зарыдала.

— Не было этого! С таким уважением писать о женщине, о человеке… Зачем ты все это придумал? Не было этого никогда!

— Это было. Давно.

Я приподнял ее голову и случайно задел затейливую башенку-прическу. Волосы рассыпались черным шелковистым облаком, и я почувствовал еле уловимый аромат.

— Твои волосы пахнут мятой…

— Мятой? А что это такое?

— Это трава с очень приятным и своеобразным запахом.

Элора вдруг отшатнулась и внимательно, почти с ужасом посмотрела на меня.

— А впрочем, чего я испугалась? — прошептала она. — Хотя бы и так… Даже лучше.