Евгений Гуляковский - Красное смещение Страница 12

Зато теперь сидящие в засаде лучники лишились своего главного преимущества — внезапности. Предупрежденные об опасности всадники мгновенно спешились и бросились в лес, напав на кочевников с тыла, где густой подлесок мешал им использовать их основное оружие — стрелы. Через несколько минут бой был закончен.

Командир отряда подошел к сидящему на земле Глебу, отсалютовал мечом и, сняв шлем, поблагодарил его за помощь — певучий, чуть странный и такой знакомый язык!

Уже через несколько минут Глеб понимал каждое слово, а еще через полчаса, когда полевой лекарь извлек из его бедра стрелу и наложил повязку из целебных трав, отряд тронулся в обратный путь.

Глеба, как почетного гостя, уложили на конные носилки и повезли впереди отряда. Потрясенный стремительностью нахлынувших на него событий и совершенно задавленный новыми впечатлениями и открытиями, он не возражал.

Часа через два лес у излучины реки кончился, кавалькада остановилась на краю поляны, и впереди, как видение из далекой мечты, открылся древний город.

Золотые маковки церквей, белые каменные стены, озеро, на берегу которого раскинулась светлая дубрава. Он слишком хорошо знал этот пейзаж, слишком много раз видел его перед глазами с той самой поры, как копье Георгия отклонилось от головы змея… Вот она, перед ним, ожившая картина, столько лет висевшая на стене его московской квартиры…

Крут завершился. Оставалось узнать лишь имя этого города и время, в которое он попал. Оруженосец, назначенный ему как гостю, ответил на его вопрос:

— Мы подъезжаем к Китеж-граду, господин мой, в году шесть тысяч шестьсот семьдесят третьем от сотворения земли господом нашим Сварогом великий князь Георгий Всеволодович основал сей град.

И тут же пояснил для гостя:

— Но, ежели считать от рождества Христова, то в тысяча сто шестьдесят седьмом году построен град Большой Китеж и стоит он на берегу Светлояр-озера уже много лет.

Сердце Глеба на секунду замерло, словно придавленное этой безмерной громадой времени…

— Странное письмо получил я вчера вечером, — сказал Головасин, плотнее застегивая куртку. На высоте двух тысяч метров даже здесь, в Крыму, предутренний холод давал о себе знать. — В нем оспаривается теория красного смещения, во всяком случае, выводы, которые из нее следуют.

— Что же тут странного? Эту теорию критикуют достаточно часто.

— Видите ли, письмо содержит предложение убедиться в этом лично.

— Убедиться в том, что красное смещение не существует?

— Вот именно…

— Забавно.

— И в то же время письмо не похоже на записки сумасшедшего, там даже излагается некая, логически стройная, но совершенно безумная теория строения нашей Вселенной.

Сухой заинтересованно повернулся:

— Мне нравятся безумные теории. Расскажите.

— В двух словах это довольно трудно… Но, в общем, суть в том, что если мы не находились в геометрическом центре первородного взрыва, образовавшего нашу Вселенную, а вероятность этого ничтожно мала и, следовательно, наблюдаемое нашими телескопами равномерное во все стороны удаление от нас далеких звездных объектов на самом деле таковым не является.

— Но ведь это кажущееся явление. Любому наблюдателю в любой части Вселенной будет казаться, что он находится в центре разбегания.

— Мой автор утверждает, будто смещение спектра означает не движение объектов в пространстве, а их удаление во времени. Именно оно порождает эффект красного смещения. Причем если принять это априори, то эффект смещения окажется равномерным, поскольку для каждого наблюдателя настоящее всегда находится в точке наблюдения вместе с ним самим.

Получается, что за границами нашей Галактики мы видим уходящее от нас собственное прошлое.

— Прошлое, которое можно догнать? — В голосе старого ученого послышалось нечто такое, что заставило Головасина еще плотнее запахнуть свою куртку.

— Ну, это уже фантастика… А вот почему с увеличением расстояния до объекта увеличивается эффект смещения, эта гипотеза объясняет достаточно корректно…

— Еще бы. Чем дальше от нас объект, тем он древнее, тем больше прошло времени с момента отрыва… И если бы мы смогли догнать эти стремительно уходящие от нас части галактик, мы бы сделали открытия почище этой фантастической гипотезы…

5

Княжеский терем, один из немногих каменных домов в деревянном граде, расположился на возвышении, укрывшись за дополнительным земляным валом и рвом, наполненным водой.

Из многочисленных бойниц на клетях, охранявших мост, выглядывали любопытные лица часовых. Не каждый день в град доставляли чародеев.

Владислав стоял в высоких сенях, опершись о перила и распахнув кафтан из византийского сукна. У дверей в горницу нерешительно переминались двое стражей с секирами на плечах, не решаясь подойти ближе к князю, как того требовал сотник, усиливший охрану после второго за этот год покушения на светлейшего.

Владислав думал о том, что его давнишняя мечта захватить одного из могущественных волшебников, отхвативших в свое полное распоряжение порядочный кусок на севере княжества, возможно, осуществилась, хотя до конца он в это не верил, несмотря на известие, принесенное гонцом задолго до прибытия отряда.

Настоящий маг не мог попасть в руки Флорина так просто. А чтобы он сам, добровольно, согласился стать княжеским гостем — это уж и совсем трудно представить.

Крепость, в которой жили эти таинственные существа, окруженная невидимой стеной, стояла в Анаварских лесах с незапамятных времен. Летописи первых варяжских походов уже упоминали о ней. Но сами маги объявились недавно, и с тех пор Владислав мечтал поставить на службу своим планам их могущественную силу. Иногда в своих мыслях он заходил далеко и пытался представить, что случится, если удастся поссорить магов с Манфреймом главным врагом всех русичинских племен.

Владислав мечтал об этом с тех самых пор, как жребий покинуть отчий дом пал на его собственную дочь…

Каждый год Манфрейм забирал в свой замок одну из русичинских девушек, и об их дальнейшей судьбе ничего не было известно… Таков позорный договор, подписанный еще Ливатой Смелым, такова дань, такова цена бесславного поражения в единственной битве, состоявшейся между Манфреймом и русичами двести лет назад.

Впрочем, раньше Владислав не считал договор таким уж позорным. Многие племена выбирали себе невест у соседей, в том числе и русичи. Но родители тех девушек, которых Манфрейм забирал в свой замок, никогда больше не видели своих дочерей… И он готов был мириться с этим до тех пор, пока дело не коснулось его собственной дочери.