Роберт Силверберг - Плата за смерть (сборник) Страница 12

— Разумеется, — согласился Ладвиг.

— На вчерашнем совещании, в котором вы должны были принять участие, когда его… Так вот, о чем должна была идти речь на этом совещании?

Делегат США в ООН только пожал плечами:

— Сейчас, мне кажется, в нем уже нет необходимости. Я хотел выяснить, как обстоят дела с вашими побочными научно-исследовательскими программами. Теперь же, как я полагаю, вам необходимо сначала хорошенько покопаться в сложных архивах Фиц-Моэма, чтобы быть в курсе всего, что происходит в многочисленных институтах и лабораториях, так или иначе связанных с Бюро. Разве я не прав? — Ладвиг посмотрел на собеседника проницательным взглядом.

Уолтону почему-то вдруг совсем перестал нравиться этот бодрячок из ООН.

— Необходим вполне объяснимый период притирки, — повторил он. — Я обязательно дам вам знать, когда буду готов ответить на все вопросы, касающиеся деятельности ВЫНАСа.

— Разумеется. Я совсем не хотел придираться ни к вам, ни к покойному директору ВЫНАСа, мистер Уолтон.

— Естественно. Я прекрасно вас понимаю, мистер Ладвиг.

Ладвиг наконец оставил его в покое, и впервые с того времени, когда произошло убийство, Уолтон оказался совершенно один в кабинете ныне покойного директора Фиц-Моэма. Он положил широко расставленные руки на полированную поверхность стола, развернул кисти ладонями кверху и сжал пальцы в кулаки. Послышался скрип — он с силой тер костяшками пальцев о дерево стола.

Очень нелегкой оказалась и вторая половина того злополучного дня. После кошмарного убийства и предварительного расследования, произведенного службой безопасности, измученный Уолтон отправился домой, оставив Бюро без руководства на целых два часа. В последних новостях, непрерывно передававшихся через репродукторы в салоне аэробуса, только и говорилось об убийстве главы ВЫНАСа.

«Сегодня днем безжалостная рука убийцы лишила жизни в возрасте восьмидесяти одного года высокочтимого директора Бюро Выравнивания Населенности доктора Фиц-Моэма. Официальные представители службы безопасности утверждают, что разгадка этого потрясшего всех преступления скоро…»

Трескотню репродукторов покрывали пылкие высказывания пассажиров.

— Давно пора получить по заслугам за все, что он творил, — сказала тучная женщина в старой, неряшливой одежде. — Этот гнусный детоубийца!

— Я знал, что рано или поздно до него доберутся, — подал голос худенький старичок с тонкими, как паутина, волосинками на голове. — Без этого никак нельзя уже было.

— Ходят слухи, будто он был гершелитом…

— Говорят, теперь ВЫНАСом будет заправлять какой-то новенький, совсем еще юнец. И его ждет точно такая же участь, помяните мое слово.

Уолтон съежился в своем кресле, поднял воротник и попытался закрыть им уши. Но это нисколько не помогло.

«И его ждет точно такая же участь, помяните мое слово».

Мрачное пророчество преследовало Уолтона даже тогда, когда он добрался до своей крохотной каморки на дальней окраине Манхэттена. Эти жестокие слова, то и дело всплывавшие в его памяти, мучили его всю ночь, превратив и без того беспокойный сон в сплошной кошмар.

Теперь, когда, казалось, ничто не могло ему угрожать за стальной дверью кабинета, он снова вспомнил страшное предсказание.

Ему все равно нигде не спрятаться. Не удалось это сделать Фиц-Моэму, не удастся и ему.

Жить в постоянном страхе за свою жизнь, жить, опасаясь собственной тени, — нет, не таким должен быть ответ на брошенный судьбой вызов. Уолтон печально улыбнулся. Если ему и уготована участь мученика, то пусть она постигнет его как можно скорее. А тем временем нужно продвигать все дальше и дальше работу ВЫНАСа. Уолтон решил, что на службе из предосторожности он будет пользоваться в основном различными информационными и коммуникативными каналами. Однако, если возникнет необходимость в личных контактах, он не будет избегать их.

Уолтон обвел взглядом кабинет Фиц-Моэма. Директор был человеком из прошлого столетия и не видел ничего уродливого ни в архитектуре, ни во внутреннем убранстве Каллин-Билдинга, приютившего под своими сводами недавно созданное Бюро. Тогда, при новоселье, он, в отличие от Уолтона не стал переоборудовать свой кабинет.

В первую очередь нужно будет сменить весь комплект неуклюжих светильников с недолговечными лампами накаливания на электролюминесцентные стенные панели, вместо старомодных скрипучих оконных переплетов смонтировать дистанционно управляемые цельные рамы с особыми поляризованными стеклами, избавиться от покрывавших нижнюю часть стен накладок из гофрированной нержавейки, переливающейся всеми цветами радуги, что оскорбляло эстетические вкусы нормального современного человека. Надрывно клацающий кондиционер также должен исчезнуть из этого помещения. Через день-другой он распорядится установить здесь молекулярный сортировщик.

Однако проблемы внешнего оформления кабинета были далеко не самыми важными или самыми сложными. Куда труднее сохранить тот стремительный темп, с которым развивалась деятельность Бюро при прежнем директоре, даже в этот короткий период замещения его обязанностей, когда вся ответственность за осуществление программы выравнивания ложится только на него, на Уолтона.

Порывшись в ящиках стола, Уолтон нашел ручку и чистый блокнот. На первой странице он быстрым почерком набросал план первоочередных мероприятий, причем в той последовательности, в которой их надлежало выполнить.

«1. Отменить назначенные Ф. свидания.

2. Навести справки в архиве по следующим вопросам:

а) как обстоят дела с проектом Лэнга по переустройству других планет; б) то же с разработкой привода для достижения сверхсветовых скоростей; в) имеется ли необходимость в выделении дополнительных средств для продолжения вышеуказанных работ; г) в каких местах здания Бюро установлена теле- и аудиоаппаратура для скрытого наблюдения.

3. Встретиться с начальниками всех подразделений.

4. Организовать пресс-конференцию.

5. Встретиться с Ладвигом. Ответить на все волнующие его вопросы.

6. Переоборудовать кабинет».

Поразмыслив немного, он вычеркнул кое-что и изменил нумерацию: пункт 6 стал пунктом 4 и наоборот. Затем, еще секунду подумав, черканул в самом верху страницы: «0. Покончить с делом Приора».

В известном смысле, благодаря убийству Фиц-Моэма он, можно сказать, сорвался с крючка. Какие бы ни были у покойного подозрения относительно действий Уолтона вчерашним утром, сегодня это уже не должно его тревожить. Если директор и подготовил какое-нибудь распоряжение на сей счет, Уолтону не составит особого труда найти соответствующие материалы и уничтожить их, когда он чуть позже вплотную займется разборкой бумаг в папках. А если Фиц-Моэм просто держал задуманное у себя в голове, тогда трудно придумать более надежное место для хранения этой тайны, чем урна с тем, что останется от Фиц-Моэма после кремации.