Павел Комарницкий - Последний корабль в Бессмертные Земли Страница 12

«Я всегда знал, что ты у меня мудра. Но чтобы настолько?»

Глава третья

Благие намерения

— Орки больше не будут учиться, великий дух Майар.

Гы-Хырр был мрачен и настроен решительно. Он давно убедился, что особо опасаться великих духов не стоит — если не нападать, духи не убьют и даже бить не станут. Поэтому сегодня он решил твёрдо стоять на своём.

— Почему? — Как и следовало ожидать, великий дух остался спокоен. Гы-Хырр даже хмыкнул, покрутив головой. Лично он, как вожак, за открытое неподчинение сразу бьёт в ухо. Да, для начала в ухо.

— Ты же умеешь читать в голове, великий дух. Зачем тебе мои слова?

— Они нужны не столько мне, сколько тебе. Всё, что я пока вижу в твоей голове, — сумбур и лень. Тебе просто лень, Гы-Хырр. Ты считаешь, что ножей вам уже достаточно, и ещё ты очень недоволен, что кое-кто учится быстрее тебя. Особенно дети.

Вожак орков засопел сильнее. Да, великий дух действительно видит самые скрытые мысли. Что особенно неприятно.

— Здесь нет лишних ушей, великий дух, и я не стану отпираться. Ножей нам пока достаточно. Волшебный котёл ты не даёшь. Дальше смотреть в волшебную лужу бесполезно. Даже хуже.

Деревья, окружавшие небольшую прогалину в девственном лесу, дружно зашумели под порывом ветра, будто подтверждая правоту слов вожака орков. Гы-Хырр привычным взглядом цепко оглядел заросли. Нет, никаких хищников не видно. Конечно, пока дух здесь, опасаться нечего… но дух уйдёт, а вот гиены и львы останутся.

Майар, сидевший на поваленном бурей здоровенном стволе молчал, задумавшись. С одной стороны, всё правильно — учёба надоела оркам до смерти, и всё чаще за спиной Гы-Хырра слышится глухое ворчание. Оно прекращается, стоит обернуться к недовольным всем корпусом — орки хорошо знают нрав своего вожака, и его кулаки запоминаются надолго. Но Гы-Хырр мудр и понимает — так будет не всегда. Всему есть границы. Да, орки отъелись кашей из волшебного котла, но всё чаще охотники требуют мяса.

— Ты знаешь, великий дух, — вновь заговорил орк, — вчера я послал охотников за мясом. Они вернулись ни с чем. Сегодня Гы-Хырр сам пошёл с ними. И орки снова вернулись без мяса.

Майар внимательно смотрел на орка, но тот твёрдо выдержал его взгляд.

— Гы-Хырр знает, почему так, великий дух Майар. Раньше нельзя было не добыть мяса. Нет мяса — нет жизни. Теперь все надеются на волшебный котёл.

Он чуть наклонился вперёд.

— Охотники забывают, как читать следы на земле. Вместо этого они читают чёрные пятна на белых листах. Что будет, когда волшебный котёл исчезнет?

Майар посмотрел на небо, по которому плыли белые облака. Всё правильно, всё верно. Все научно-популярные и учебные фильмы для этих гоблинов просто мельтешение в глубине волшебной лужи, как они прозвали виртуальный голографический экран.

Надо решаться.

— Ладно, Гы-Хырр. Я что-нибудь придумаю.

Четыре светящиеся колонны были наполнены бледно-розовым светом, казавшимся жидким. Разумеется, это иллюзия, подумал Илуватар, но до чего всё же мозг привыкает к стереотипам. Видеть привычное, упрямо цепляться за привычное… Уже давно ниды осушены — с тех пор как находящиеся в них сделали первый вдох.

Валар внимательно разглядывал своих подопечных. Давно ли вот этот мальчик был маленькой рыбкой, глядевшей на мир пристальным взглядом чёрных глаз? Сейчас в центре колонны висел вполне сформировавшийся ребёнок — такого размера здешние аборигены, сородичи Ад-Амма, достигают за пять оборотов, пять здешних лет — а год тут достаточно длинный…

Сзади послышались цокающие шаги. Илу даже не нужно было вслушиваться в мысли — он на слух узнал бы обладательницу этих шагов.

«Привет, муж мой»

«Привет, Ва»

«Хвастайся успехами». — В глазах валарки плясали чуть насмешливые искры.

«А что? И похвастаюсь. Можно подумать, на других направлениях успехов масса. Во всяком случае, здесь пока всё идёт по плану»

Варда разглядывала тело, подвешенное в силовом поле. Физраствор в ниде давно сменил стерильный воздух — ровно через три четверти местного года после начала эксперимента, что соответствовало сроку вынашивания плода аборигенками. Мальчик висел, вытянувшись, подняв руки над головой и разведя конечности в стороны. В соседней ниде в точно такой же позе находилась девочка. Манипуляторы ниды придерживали пациентов за запястья и лодыжки — мягко и бережно, но непреклонно.

«Не совсем естественная поза, ты не находишь? Мне казалось, руки следует опустить…»

«Не выходит, Ва. Понимаешь, какой любопытный казус — как только даю им свободу, они сворачиваются обратно в позу эмбриона. А это вредно, нарушается кровоток и вообще… Короче, пришлось прибегнуть к насильственному удержанию»

Лицо ребёнка было безмятежно-расслабленным, и вдруг ресницы плотно закрытых глаз затрепетали, по телу пробежала короткая дрожь.

«Если бы я не знала, подумала бы, что он сейчас видит сон»

«Не удивляйся, Ва. Вполне возможно, что уже и видит»

«Ты начал вводить Квинтэссенцию Мудрости?»

«Ровно столько, сколько нужно для правильного развития мозга. Отсутствие живых впечатлений приходится компенсировать, иначе вместо носителя Высокого Разума из ниды выйдет полный идиот. Кстати, я намеревался работать»

Свет внутри колонны изменился с розового на ядовито-зелёный. Пациент ниды теперь выглядел совершенно прозрачным, точно стеклянная статуя. Огромные глазные яблоки, доселе скрытые веками, смотрели пристально и жутко.

«Илу… как хочешь…»

«Да ладно, ладно, сейчас. Всё равно я хотел осмотреть только потроха, мозг уже исследован»

Илуватар щёлкнул пальцами, и зелёное сияние мгновенно сжалось — теперь прозрачным оставалось лишь туловище мальчика. Валар принялся разглядывать внутренности, время от времени увеличивая изображение отдельных участков. По поверхности светящейся колонны поползли символы — нида сообщала параметры жизнедеятельности подопечного. Но Варда не смотрела на бегущие строки. Она смотрела, как в груди малыша бьётся сердце.

«Знаешь, Ва, я заметил — когда долго смотришь на бьющееся сердце, в голову приходят порой удивительные мысли. Я даже порой нарочно прихожу сюда. Делаю локальную просветку области сердца, смотрю и думаю…»

«Вот не знала, что мой муж такой извращенец»

«Мне уже почти стыдно»

Он и она разом рассмеялись, и словно в ответ малыш в ниде задёргался, но мягкие щупальца удержали его в прежней позе, и мальчик затих.

«Не шуми, он нас слышит. И вообще, пора им делать гимнастику»