Александр Беляев - Небесный гость (Сборник) Страница 12

Савича и Архимеда очень забавляло никогда не испытанное ощущение потери веса собственного тела. Они приподнимали друг друга, сдвигали вещи, подпрыгивали к потолку.

Во время этой возни они и не заметили, как в разноголосое пение аппаратов и машин ворвался новый звук — глухой шум.

— Что такое? Я больше ничего не вижу. В чем дело? Перископ испортился? — с волнением воскликнул Тюменев.

— Товарищ Савич, где включатель подводного прожектора? — спросил Архимед. — Ах, вот он. — Турцев повернул включатель.

Через две секунды стены стали «прозрачными», и путешественники увидели рыб, быстро проносящихся снизу вверх.

— Мы падаем! Опускаемся! — уже с ужасом воскликнул Тюменев. — Почему? Странно. Непонятно. Что произошло?

Савич уже понял и бросился к механизмам, управляющим наполнением и откачкой воды в балластных цистернах. Если гидростат начал погружаться, значит, балластные цистерны наполнились водой. Но каким образом? Быть может, за время возни он сам или Архимед задели ручку, а быть может, и звезда своим притяжением расстроила работу механизмов. Выяснять времени не было. Савич спешил освободить цистерны от воды, после чего гидростат должен был всплыть.

Потекли томительные секунды, которые решали судьбу экспедиции. С каждым метром погружения уменьшалась надежда на полет. Волнение Тюменева достигло высшей степени. Он тяжело дышал, побледневшее лицо покрылось потом. Если бы его тело не потеряло значительную часть своего веса, он не устоял бы на ногах. С широко раскрытыми глазами и тоской смотрел он на рыб, поднимающихся вверх, словно они уже летели на Звезду, в то время как он оставался пленником Земли.

Наконец лицо его оживилось, и уже с радостным волнением он воскликнул:

— Ага, смотрите. Рыбы начали медленнее подниматься вверх, значит, наше опускание замедлилось. Балластные цистерны освобождаются от воды… А вот рыбы начали уже опускаться. Мы поднимаемся. Поднимаемся. Архимед! Великолепно. Интересно знать, оторвались ли мы от Земли или нет. Нам надо всплыть на поверхность, тогда мы уж наверно улетим в небо. А быть может, мы уже летим?

— Летим, дядюшка. Смотрите! — Архимед показал на «прозрачную» стену. Видны были звезды, глубоко внизу лежал океан.

— Летим! И как незаметно. Красота. Вот именно! — восторженно воскликнул Тюменев.

— Летим! — сказал Турцев так просто, словно они находились в дачном поезде.

— Летим! — со вздохом отозвался Савич. Ему взгрустнулось. Он уже раскаивался в том, что пустился в это рискованное путешествие.

11. ЛЕДЯНОЙ МЕТЕОРИТ

Уголок звездного неба и океан, лежащий глубоко внизу, были видны недолго. Вырванная звездою часть океанской воды быстро пролетела через зону земной тени. На одной стороне гидростата ослепительно блеснуло солнце, другая сторона была погружена в густую тень. Затем сторона, освещенная солнцем, погрузилась в зеленоватые сумерки.

Участники экспедиции старались определить, что с ними происходит.

В момент отрыва от Земли гидростат находился на поверхности водяного веретенообразного тела, и путешественники могли видеть несколько мгновений океан, звезды, солнце. Затем, по законам всемирного тяготения, веретенообразное водяное тело должно быстро превратиться в шарообразное, а гидростат, как более тяжелый, потонуть — опуститься к центру водяной планетки. Наступили зеленые сумерки.

Но вот зеленоватый сумеречный свет стал приобретать оттенок белого матового стекла. Что случилось? Савич не был астрономом и с вопросом поглядел на Тюменева.

Иван Иванович зажег самый сильный прожектор, осветив теневую сторону.

— Сейчас начнется, смотрите, — пригласил он своих спутников. — Видите, рыбы, наши невольные спутники, плавают все медленнее, словно засыпая. Догадываетесь, почему? Их начинает пробирать холод мирового пространства.

— А потом он доберется и до нас? — с испугом спросил Савич.

— Посмотрим, — неопределенно ответил Тюменев.

Архимед рассмеялся и стал объяснять:

— Еще никто не летал в таких необычайных условиях, и трудно сказать с полной уверенностью, что с нами будет. Теоретические расчеты говорят о том, что водяная планетка должна была захватить с собою и часть земной атмосферы. Но слой ее слишком тонок, чтобы предохранить нас от мирового холода. К тому же масса нашей водяной планетки очень мала, она не сможет удержать эту атмосферу своим притяжением…

— Одним словом, наш водяной пузырь превратился в ледяной метеорит — и это исключительный, если не единственный случай в небесах! — воскликнул Тюменев.

— Но что же будет с нами? — спросил Савич.

— Надеюсь, ничего страшного, — ответил Тюменев. — Стенки гидростата хорошо удерживают тепло. Да еще мы получим добавочный изолятор в виде ледяной скорлупы. Вы же знаете, что лед — плохой проводник тепла.

Но эта ледяная скорлупа не раздавит нас сжатием? — не унимался Савич.

— Вы знаете, какое давление может выдержать корпус гидростата, — ответил Тюменев. — Но на всякий случай я принял свои меры еще в Ленинграде, когда мы приспосабливали гидростат к небесному путешествию. Тогда многое вам казалось непонятным, я же предполагал, что нам придется иметь дело со льдом.

И Тюменев объяснил, какие он принял меры предосторожности. Гребной винт льдом мог быть и сломан, и Тюменев заменил его гидрореактивным двигателем — струями воды, вылетающими под большим давлением. — «Гидростат теперь движется, как каракатица. Надежно. Струю воды не сломаешь». Главное же. на оболочке гидростата были проложены пластины, нагревающиеся электричеством. И они очень пригодились.

Рыбы за стеной плавали все медленнее и наконец замерли. Вода превращалась в лед. На теневой стороне толстые кварцевые стекла иллюминаторов изнутри покрылись красивыми пушистыми ледяными узорами. В гидростате похолодало — или так показалось Савичу. Он поспешил повысить температуру.

— Вы лучше прогрейте внешнюю оболочку гидростата, это замедлит замерзание. — сказал Тюменев.

Савич повернул выключатель.

Скоро лед за стеклами начал таять. Показалось темное тело молот-рыбы. Она вяло двинула хвостом — начала оживать.

— На солнечной стороне вода еще не замерзла. Направляйте гидростат прямо к солнечному пятну. Дайте полный ход! — командовал Тюменев.

Савич и Архимед привели в движение механизмы. Гидростат пошевельнулся, как ожившая молот-рыба, повернулся вокруг малой оси и двинулся вперед, сначала медленно, а затем все быстрее. Матовый свет впереди становился все ярче.