Олег Лукьянов - Человек из пробирки Страница 12

- Забрать? Прямо сразу? А может быть, для начала спросим ее мнение.

Он повернулся к Лидочке: - Ты пойдешь с ним?

- Ни за что! - вырвалось у Лидочки.

Володя развел руками.

- Ничем не могу помочь. Лидочка не хочет к тебе возвращаться. Чем-то ты ей, видно, не угодил.

На строгом лице Владимира Сергеевича отразилось нечто похожее на недоумение.

- Лидия, что это значит? Неужели ты всерьез решила променять меня на этого человека?

- Да, - сказала Лидочка, смело встречая взгляд мужа. - Я люблю его.

- Ничего не понимаю. Не все ли тебе равно, кого любить? Мы с ним абсолютно похожи, но его ты знаешь всего неделю, а со мной прожила год.

- Любят не только за внешность, - сказала Лидочка.

- Согласен,- кивнул Владимир Сергеевич.- Но у меня есть много внутренних достоинств. Я талантлив, имею прекрасный характер, я занимаю твердое положение в обществе. У меня, наконец, большое будущее. Через два-три года меня переведут в министерство, а это означает общение с культурными людьми, приемы, поездки за границу и другие духовные блага, не говоря уже о благах материальных.

Лидочка промолчала, зная, что бесполезно вступать в спор с человеком, который не понимает элементарных вещей.

- Какие еще будут вопросы? - спросил Володя.

Владимир Сергеевич нахмурил брови.

- Вопрос один - ясный и конкретный. Я не могу обходиться без жены. Через месяц наш завод отмечает юбилей, будет официальная часть с банкетом. Как я появлюсь на банкете без жены? Пойдут сплетни, толки, пересуды.

Володя шумно вздохнул и долго смотрел с выражением печали на стоявшего неподвижно двойника.

- Постарайся понять меня, тезка, ведь у тебя же отлично работают мозги, - заговорил он терпеливо-серьезным тоном. - Произошло недоразумение. Лидочка должна была встретить меня, а познакомилась с тобой. Мы с ней рождены друг для друга. Ты ей и понравился-то только потому, что похож на меня. Мы идеальная пара, понимаешь? А в тебе от меня только телесная оболочка. Ей трудно с тобой жить.

- Я понимаю, - сказал Владимир Сергеевич, все еще хмурясь. - Вы внутренне больше подходите друг к другу. Это называете" психологической совместимостью. Но и ты тоже должен понять меня. Я познакомился с Лидией, женился на ней, а теперь в самый неподходящий момент ты ее переманиваешь.

- Да что она, знаменитый хоккеист, чтобы ее переманивать!

Владимир Сергеевич некоторое время молчал, размышляя.

- Хорошо, я согласен на компромисс. Сделайте мне точно такую, как Лидия, и мы разойдемся.

Володя подошел к Лидочке и, засмеявшись, обнял ее за плечи.

- Ну, ну, не смотри на него такими глазами. Я тебе потом все объясню.

Он повернулся к двойнику: - К сожалению, этот вариант отпадает. По некоторым принципиальным соображениям Гончаров снял с себя божественные полномочия. Довольно одной ошибки. Да и зачем тебе именно Лидочка? Найдешь себе другую, которая оценит твои многочисленные достоинства.

Владимир Сергеевич расправил плечи и выпятил нижнюю губу, придавая лицу оскорбленное выражение.

- С какой стати я должен искать себе другую? В конце концов, я такой же человек, как и ты, даже лучше тебя. Да, гораздо лучше и полезнее для общества. Я ответственный работник, замечен в министерстве, мне не пристало изворачиваться и хитрить. Я тут навел о тебе во дворе справки и узнал, что ты работаешь чуть ли не дворником. Нечего сказать, докатился!

- И ты хочешь связать свою судьбу с этой подозрительной личностью? обратился он к Лидочке, глядя на нее с осуждением. - Опомнись, у тебя еще есть время подумать. Я взял два билета на завтра, мы поедем вместе, а с твоей заведующей я договорюсь, чтобы тебе разрешили прервать командировку.

- Я не поеду, - решительно сказала Лидочка.

- Подумай, прежде чем отвечать.

- Нет!

Владимир Сергеевич постоял, хмуро глядя на обоих, и сказал суровым тоном, словно произнося приговор: - Все ясно. Можете продолжать свое порочное сожительство. Но имей в виду, Лидия, что развода ты не получишь.

- Ну и не надо, - сказала Лидочка.

- Все равно, я этого дола просто так не оставлю. Еще раз советую тебе серьезно обо всем подумать.

Он аккуратно надел шапку, поправил шарф и, поверлувшиеь, вышел из комнаты. Хлопнула дверь, простучали шаги в коридоре, и стало тихо.

Некоторое время Лидочка и Володя сидели молча.

Лидочка с тревогой смотрела на Володю, а тот сидел с задумчивым видом, опершись о колени прямыми руками.

- Я боюсь его, - сказала Лидочка, стараясь подавить нервную дрожь. - Я никогда не видела его таким, он обычно такой уравновешенный, голоса не повысит. И потом, я уже ничего не понимаю. Кто он? Робот?

Володя поднялся, походил немного по комнате, продолжая размышлять. Потом сел на диван рядом с Лидочкой и ласково потрепал ее по щеке.

- Не нервничай. Ничего он нам с тобой не сделает. Забудь обо всем, что он здесь говорил. А насчет робота ты почти угадала, только он неизмеримо сложнее любого робота. Он гомункулус, человек из пробирки.

- Кто-о? - сказала Лидочка.

Глава 5.

История гомункулуса Колесникова

Слово было сказано - холодное и скользкое, как черняк. Лидочка почти физически ощутила, как оно вползло ей в самую душу и уютно там устроилось, вызвав смешанное чувство страха и брезгливости.

- Кто? - механически повторила она.

- Гомункулус, искусственный человек.

- Не может быть, Володя, - ошеломленно покачала головой Лидочка. Сделать искусственного человека не:возможно!

Она все еще надеялась, что неправильно поняла Во.лодю, что он вкладывает какой-то иной смысл в слова "гомункулус" и "искусственный".

- Правильно. Невозможно искусственным путем создать полноценного человека, а урода можно. Мой двойник - урод.

- И в чем же... его уродство?

- Он лишен способности чувствовать.

- Я это знаю, - сказала, кивая, Лидочка. - Он крайне бесчувственный человек, даже детей не любит. Но такие люди бывают.

- Тут не совсем то, Лидочка, - принялся объяснять Володя. - Тут надо понимать буквально. Плоть, из которой состоит тело моего двойника, принципиально лишена способности чувствовать. Вернее сказать, все физиологические реакции, сопутствующие ощущению, у него есть, а само ощущение, чувство, как индивидуальное психическое переживание, полностью отсутствует. Он не знает, что такое боль, наслаждение, любовь, страх, как слепорожденный не знает, что такое цвета. Он в миллион раз совершеннее любого самого сложного современного робота и в то же время примитивнее растения, потому что растения, как и все живое, обладают способностью чувствовать.

- Какой ужас! - пролепетала Лидочка. - Значит, он несчастный человек, инвалид, а я...

- Ни в коем случае! В этом мы с Гончаровым давно разобрались. Несчастным можно считать лишь того, кто сознает свою ущербность. А он, наоборот, считает себя самым совершенным человеком, а всех остальных уродами.