Александр Студитский - Разум Вселенной Страница 12

Глава седьмая

В Москве

Утром 1 сентября Юрий, как всегда, встал раньше других и занялся гимнастикой. Его худощавое, но мускулистое и сильное тело легко и привычно выполняло сложные движения.

Юрий стоял перед раскрытым окном. Свежий утренний воздух врывался в его легкие при каждом взмахе рук. Далеко впереди, окутанная сиреневой дымкой, раскинулась на горизонте панорама любимого города.

Сегодня предстояло тяжелое дело — выбор темы дипломной работы. Собственно, если разобраться, никаких особых трудностей не было. Кафедра космической биологии, как и все остальные кафедры экспериментального отделения биологического факультета, готовила специалистов для лаборатории того же названия в Академии наук. Профессор Брандт, руководитель кафедры, уже не раз говорил Юрию и его товарищам, что они будут направлены в его лабораторию.

Сложность была в том, что Юрий больше не хотел работать у профессора Брандта. Он не мог дать себе ясного отчета, почему и когда это произошло. И сейчас напряженно думал и вспоминал об этом.

Что-то произошло с ним еще на четвертом курсе. Он приступил к курсовой работе в восторженно возбужденном состоянии, словно спортсмен, впервые привлеченный к участию в ответственном соревновании. Профессор Брандт рассказал студентам о вступлении человечества в эру покорения космоса, открывшую новые перспективы развития науки. Потом он перешел к лейкемии — первой экспериментально вызванной космической болезни и показал мышей, подверженных этому заболеванию.

— Предки этих животных, — сказал он, — прибыли из космоса, неся в своих зародышевых клетках наследственность, отягченную тяжелым заболеванием крови — лейкемией. Это модель всех наследственных болезней человека.

Да, модель, так им говорили на протяжении всего года. Они получили темы, связанные с изучением этой модели. Андрей изучал пораженную лейкемией кровь. Ярославу поручили исследовать кроветворные органы при развитии в питательной среде — в тканевых культурах. Майя занималась дыхательными процессами в больной крови — у нее была биохимическая методика. Тоня обследовала действие разных внешних условий — состава пищи, температуры и влажности воздуха — на развитие болезни. Юрию досталась самая ответственная, по мнению Брандта, тема: изучение тонкого строения клеток больных животных, субстрата наследственных изменений, как выражался профессор.

Очевидно, и дипломные темы будут в том же роде, тем более что курсовые работы не позволили сделать никаких определенных выводов. Значит, снова придется заняться изучением хромосом, а одна мысль об этом вызывала у Юрия скуку и отвращение.

Хромосомы — носители наследственности — были в центре внимания на кафедре профессора Брандта. Практикум по космической биологии начинался с изучения хромосом в делящихся клетках самых разнообразных объектов: быстро растущих корешков лука, кроветворной ткани, где беспрерывно совершается пополнение запасов кровяных клеток, покровной ткани роговицы глаза, где происходит быстрая смена отмирающих кроющих клеток молодыми, размножающимися в глубоких слоях искусственных культур разнообразных тканей. Сначала это казалось вершиной знания — изучение таинственных зернышек, палочек и нитей, несущих в себе загадочное вещество, в структуре которого записана, как на ленте магнитофона, программа синтеза белков, составляющих организм.

Юрий и его товарищи засиживались в лаборатории до глубокой ночи, рассматривая под сильными увеличениями микропрепараты делящихся клеток с хромосомами на различных стадиях клеточного деления. Хромосомы появлялись в клетке перед ее делением как самое ценное в наследстве материнской клетки, подлежащее точному распределению между двумя дочерними клетками, в виде характерного для каждого вида набора: по шестнадцати в клетках корешков лука, по тридцать восемь в клетках костного мозга и роговицы мыши, по сорок шесть в человеческих клетках, размножающихся в тканевых культурах. И каждая из шестнадцати, или тридцати восьми, или сорока шести делилась вдоль, расщепляясь подобно гороховому стручку надвое. И каждая из половинок уходила либо в одну, либо в другую клетку, образуя дочерний набор, ровно шестнадцать, или тридцать восемь, или сорок шесть хромосом, из которых возникали ядра дочерних клеток.

Хромосомы заключали в себе наследственность — это было истиной, не подлежащей обсуждению на кафедре космической биологии. Наследственность записана, или, как говорили профессор Брандт и его сотрудники, закодирована в специфическом веществе из класса ядерных — нуклеиновых (от латинского слова «нуклеус» — ядро) кислот. Это вещество называлось дезоксирибонуклеиновая кислота, или, сокращенно, ДНК. Она считалась незыблемой, несокрушимой, неизменной основой жизни, фундаментом, на котором воздвигались непрочные, зыбкие здания — организмы, лишенные каких-либо возможностей воздействовать на свой фундамент и изменять его соответственно своим изменениям.

Наследственное изменение клетки для профессора Брандта означало только одно: разрушение или нарушение строения хромосомного аппарата. Эффект космического поражения в своих лекциях профессор Брандт изображал элегантным символом — стрелкой-молнией, падающей на разрывающуюся надвое хромосому.

Это означало, что в результате космического поражения комочек живого вещества, составляющего строительный материал организма, оказывался наследственно измененным: частичка клетки — хромосома — передавала свое уродство отделяющейся от нее дочерней хромосоме, которая доставалась дочерней клетке. И так, от клетки к клетке, при каждом клеточном делении воссоздавалось и передавалось следующим поколениям клеток вызванное космическим поражением уродство, словно проклятие, тяготеющее над родом.

Юрий быстро овладел техникой исследования хромосом. В этом не было никакой хитрости. Обработка извлеченных из мыши тканей особыми растворами, вызывающими быстрое свертывание живого вещества, подобное свертыванию белка в сваренном яйце, воздействие специальными веществами, разрушающими связи между клетками, раздавливание обработанной ткани на стекле, окраска специальными красителями, заключение в прозрачную смолу под тонкое покровное стекло — и готовый препарат можно микроскопировать. Юрий быстро научился находить и те уродства хромосом, в которых профессор Брандт видел причины наследственных изменений. Эти уродства назывались аберрациями.

Сейчас, стоя под душем, Юрий размышлял, почему тема, порученная ему профессором Брандтом, отбила у него всякий интерес к предмету, который именовался космической биологией, то есть, страшно сказать, к своей будущей специальности. Казалось бы, для этого не было никаких оснований. Многие ученые считали, как и профессор Брандт, что суть действия космических факторов на организм заключается в разрушении хромосом и вызываемых этим разрушением изменениях наследственности. Сотни ученых, в том числе и профессор Брандт, были убеждены, что в хромосомах заключено вещество наследственности, в котором как бы зашифрован способ образования белков, составляющих основу всего живого. Это убеждение опиралось на тысячи экспериментов. Было показано, например, что у некоторых организмов, например у бактерий, дезоксирибонуклеиновая кислота, выделенная из клеток одного вида и введенная в среду, где культивируются клетки другого вида, вызывает наследственные изменения, соответствующие той форме, из которой была выделена нуклеиновая кислота. Но чем дальше погружался Юрий в исследование хромосомных аберраций, тем скучнее ему становилось.