Уильям Кейт - Восстание Страница 12

– Этого вполне достаточно, Катя, – вторгся голос Синклера. – Более, чем достаточно. Благодарю вас.

«Стоп. Отмена операции. Возврат». Она снова была в комнате отеля, слёзы щипали глаза. Катя моргнула.

– Должно быть это все нелегко для вас. – Синклер развел руками. – И всё же, поверьте, необходимость убедиться существовала. Мне ужасно жаль, что пришлось подвергнуть вас такому испытанию. Понимаете, я нуждаюсь в ваших услугах, а потому должен точно знать, могу ли полностью вам доверять.

– Что же это за услуги? – нахмурилась Катя. – Пока что, мистер Синклер, мы больше давали, а вы брали. Так может, теперь вы скажете, чего именно хотите от нас.

– Вообще-то – «генерал Синклер», – несколько натянуто произнес он. – И мы ведем войну. Нет, нет, настоящая стрельба ещё не началась, по крайней мере, пока. Молю Бога, чтобы этого не случилось. Но мы сражаемся за независимость. Более того, мы сражаемся за возможность быть самими собой. Возможно, это самая важная борьба, которую когда-либо вели люди. На кон поставлено не только сохранение конституционалистского движения, но и выживание самого рода человеческого.

– Не уверен, что понимаю, – сказал Руди.

– Многообразие, – Синклер произнёс это слово шёпотом, как будто в нём заключался магический смысл. – Человеческие существа развиваются и преуспевают благодаря многообразию. В человеческом обществе, как и в природе, это означает выживание наиболее приспособленных, причем на миллион экспериментов приходится 99,99 процентов неудач. Война за независимость в Америке в XVIII веке. Французская республика. Большевистская революция. Нацисты. Левые социалисты в США. «Зелёные». Все это были различные социальные эксперименты. Одни оказались успешными, по крайней мере, на какое-то время. Другие потерпели неудачу, захлебнувшись в крови. Гегемония – это тоже эксперимент, но впервые за всю историю это эксперимент со всем Человечеством, все яйца в одной маленькой корзине. Если она треснет… – он поднял и резко опустил руку.

– Древняя Греция стала маяком для западной цивилизации, – продолжал Синклер. – Почему? Отдельные города-государства – Афины, Спарта, Коринф и десятки других – развивались каждый по-своему, изолированные друг от друга горами, пересекавшими их крохотный полуостров. Когда между ними начался обмен, зародились новые идеи, новые мировоззрения. Демократия. Атомистическая теория. Гелиоцентризм. То был золотой век, свет которого и сегодня доходит до нас.

– Выход в космос должен был бы открыть новые возможности для социальных экспериментов, – говорил Синклер. – _Можно сказать, нам, некоторым образом, не повезло: мы слишком рано наткнулись на гиперпространственное передвижение. Возможно, если бы у нас была ещё тысяча лет, в течение которых развивались бы отдельные общества на отдельных планетах, каждое со своим собственным мировосприятием, культурой, идеологией… – он пожал плечами. – Так не случилось. К несчастью. И теперь нашим культурным развитием руководит Гегемония и делает это чертовски грубо и неуклюже. Наши хозяева не столько заботятся о нуждах колоний, сколько о способах их эксплуатации. У нас одна одобренная культура, один образ мыслей, разрешённых к существованию. Нам не дают развиваться, душат налогами, которые идут на содержание аппарата. Нам нужно встряхнуться, найти для себя звёзды и открыть дорогу тысячам судеб, а не одной!

– А не означает ли это, что мы получим несколько весьма грозных войн? – мрачно усмехнулась Катя. – Я припоминаю, что между этими древними греческими городами-государствами существовал не только обмен, они ведь частенько воевали.

– Греция представляла собой весьма ограниченную область, да и производительность труда не была высокой. Перед нами же Галактика, в которой 400 миллионов звезд. Думаю, что места хватит для всех, при всем нашем многообразии, и к войне, как средству решения споров, прибегать не придется.

Да это же, подумала Катя, самая настоящая оптимистическая ВИР-драма – Вселенная изобилия, в которой нет места войне. Ей почему-то не очень во всё это верилось. Человек останется человеком, сколь далеко бы он не зашёл.

– А пока, – сказал Синклер, – мне нужны вы. Вы все.

Катя вдруг поняла, куда он клонит.

– «Операция Юнаги», – прошептала она. – Вы опасаетесь, что если Дэв вступит в контакт с ксенофобами, то Гегемония попытается использовать их против вас!

– Это верно лишь отчасти. Мои источники сообщают, что он уже отправлен на Эриду, чтобы предпринять такую попытку. У него один комель. Итак, у меня для вас предложение, дамы и господа, но только для добровольцев. Я и мой штаб, мы отправляемся на Эриду через 3 дня. Мне бы хотелось, чтобы вы – все восемь человек – сопровождали нас. Оказавшись там, мы свяжемся с местным отделением «Сети». Ваша помощь, помимо всего прочего, крайне необходима еще и для обучения наших военных формирований.

– Однако есть и кое-что поважнее. Я хочу подобрать штурмовую группу, чтобы выкрасть комель ДалРиссов, доставить его в надёжное место и использовать для того, чтобы перетянуть ксенов на нашу сторону.

Он замолчал и, улыбаясь, обвёл всех взглядом.

– Ну? Что вы скажете?

– Вы, – тихо, но отчётливо произнесла Катя, – совсем спятили!

Глава 5

Пятая звёздная система Дракона предлагает экзобиологам по-особому взглянуть на эволюцию жизни и ставит перед ними новые проблемы. Ведь взрыв, трансформировавший двойную звезду в белого карлика, должен был бы стерилизовать миры системы на миллионы лет.

Однако жизнь всё же существует на Эриду, причем её разнообразие и активность вызывают недоумение ученых. Того и Намура (в 2465г.) выдвинули предположение, что солнце класса F7 в совокупности с медленным планетным вращением вызвали достаточные циклические вариации температуры, благоприятно повлиявшие на возникновение сложных форм жизни из первоначальных компонентов, успешно переживших ту раннюю катастрофу. Но и в этом случае Эриду остается свидетельством природного упорства и цепкости Жизни по всей Вселенной.

«Начала» были одной из 12 книг в крошечной библиотеке на борту «Хайаи», и за время полёта Дэв прочитал её трижды. Особое внимание он уделил главе об Эриду. Однако ничто из прочитанного не давало ответ на вопрос, почему эридуанские колонисты столь решительно противятся стремлению властей Гегемонии переустроить их планету. Сторонники «Вселенской Жизни» и «зелёные» составляли незначительное меньшинство, а рабочим, на чьём положении терраформирование сказывалось в наибольшей степени, было обещано переобучение, а, возможно, и переселение. А может всё дело просто в том, что, как сказал Токаяма, некоторые люди – бака?