Антон Антонов - Пепел наших костров Страница 12

«Источник» не то чтобы обманул Тимура – он просто не сказал всей правды. А правда заключалась в том, что указ разрешал населению использовать под огороды свободные земли, удаленные от кольцевой автодороги не менее чем на 25 километров. Но не просто так, а с уплатой натурального налога, ставки которого устанавливаются правительством.

Дешево и сердито – особенно если не забывать, что все дороги кончаются в семи километрах от МКАД минимум и в двенадцати – максимум. А дальше добирайся, как знаешь – через бывшую пустыню, которая понемногу превращается в лес.

14

Кандидат биологических наук Тамара Крецу впервые увидела этот лес, когда он был еще маленький – не выше человеческого роста. Но деревья поднимались к небу со скоростью необыкновенной. Прирост, который обычное дерево дает за год, они давали за день. А некоторые вообще росли, как молодой бамбук – до метра в сутки.

Открытие Тамары прекрасно объясняло эту странность. Деревья в белом поле не полагаются на медленный фотосинтез, а получают питательные вещества в готовом виде из почвы – вернее, из белого пуха. Каждая пушинка состоит из биополимеров, сходных с целлюлозой и крахмалом, а ядро пушинки – это группа клеток, похожих на растительные. Так что возможно, растущее дерево получает из белого пуха сразу готовые клетки.

В некоторых местах, однако, деревья не спешили расти и среди леса возникали поляны и целые луга, покрытые свежей травой и цветами, и на этих полянах биологи начали свои опыты.

Они хотели проверить, будут ли культурные растения из семян и саженцев расти так же быстро, как деревья и травы из пушинок-генопереносчиков.

Дело в том, что в Москве было слишком мало семян, чтобы обеспечить за один прием такой урожай, который позволит прокормить город. Коллекционный семенной материал в научных учреждениях, зерно на мукомольных комбинатах и картошка на овощебазах.

Но это зерно и эту картошку нельзя целиком использовать на семена – иначе город нечем будет кормить прямо сейчас.

Всю дивизию внутренних войск, которая когда-то носила имя Дзержинского, засадили вырезать картофельные глазки, но это был паллиатив. Большого урожая из глазков не получишь, и даже если на их заготовку мобилизовать дополнительно штатских – все равно ничего не выйдет. Урожай придется получать в два приема. Сначала вырастить семенной фонд, а потом уже из него – полноценный урожай.

Хорошо, если ученые не врут, и зимы действительно не будет. Они так говорят, потому что определили широту нового местонахождения Москвы, и она оказалась тропической. Но мало ли что там болтают очкарики. В Москве всегда за летом наступала зима, и если ученые ошиблись – то городу амба. Семенной фонд за три-четыре месяца вырастить можно, но главный урожай не получить до следующего лета.

Но если пшеница и картошка будут расти в белом поле так же быстро, как деревья и дикие травы, то проблема решается сама собой. Семенной фонд будет получен в течение недели, и главный урожай тоже не заставит себя ждать.

Понятно, что все очень радовались, когда пшеница стала выползать из земли со сверхзвуковой по меркам растительного мира скоростью. Тамара Крецу, ярко выраженная сангвиничка, веселилась больше всех, но ее учитель, старый профессор, которому известно все про размножение людей в неволе, омрачил праздник резонным замечанием:

– Рано радоваться. Тамара Евгеньевна, вы ведь сами сделали вывод, что быстрый рост достигается за счет питательных веществ белого пуха. А слой пуха довольно тонок. Деревья съедят его очень быстро, но даже и там, где деревьев нет, аномально скороспелым будет только самый первый урожай. А с каждым следующим посевом скорость роста станет убывать. И еще заметьте – разные экземпляры растут с неодинаковой скоростью. И медленных больше, чем быстрых.

Однако рекомендацию – производить посевы прежде всего на новых землях – он все-таки подписал. Ведь первый урожай даже при самых неблагоприятных условиях здесь можно-таки получить быстрее, чем обычно. А это уже кое-что.

А над лугами и полянами уже вились стрекозы, жужжали пчелы и шмели, какие-то птички щебетали в кустах, а по ночам в отдалении заливался соловей, и однажды утром на реку, которая была совсем рядом, опустились утки. Животные активно осваивали свободную землю, и люди собирались делать то же самое.

15

Девушка Даша, которая честно предупредила своего нового друга Саню Караваева, что она не подарок, загорала на крыше фуры, одетая только в солнцезащитные очки.

Ее выдающийся бюст притягивал к себе солнечные лучи и взгляды обитателей верхних этажей окрестных домов. Впрочем, дома были далеко, и чтобы разглядеть подробности, их жителям требовался бинокль.

Фура торчала на территории оптовой базы где-то на окраине города – в том самом месте, где ее задержал СОБР. Поняв, что ни во Владимир, ни в Польшу уехать не удастся, а наличные деньги при таких ценах на предметы первой необходимости очень быстро кончатся, Саня подрядился на внутригородские перевозки и только от собровцев узнал, что его наняла мафия – нелегально вывозить продукты куда-то в тайные хранилища.

Конечно, Караваев догадывался, что дело нечисто. Когда машину разгружают в пятнадцати разных местах, в каких-то дворах и подворотнях, забирают где по десять коробок, где по сто – это повод для серьезных подозрений. Но Караваеву надо было что-то кушать и кормить подругу, а другой работы на горизонте не маячило.

Саню, наверное, задержали бы на тридцать суток, а может, и посадили бы: сокрытие продовольствия в условиях чрезвычайного положения – дело нешуточное. Но следственные изоляторы Москвы и даже камеры райотделов и без того были переполнены. В первые дни чрезвычайщины народ гребли направо и налево – и забили все казенные дома мелкой сошкой, от уличных торговцев, которые не могли объяснить происхождение товара, до тех же шоферов, которых брали с поличным на перевозках продовольствия.

Иногда под гребенку попадали даже водилы с нормальными путевыми листами, которые везли легальный груз с базы в магазин – неужто загнанные менты, которые работают круглые сутки без выходных, станут разбираться, у кого настоящие документы, а у кого фальшивые.

А вот настоящие бандиты под гребенку попадали редко. Если кто и оказывался в камере – его через несколько часов отпускали за взятку. Причем не обязательно за деньги – коробка тушенки или ящик водки ценились гораздо дороже. Милиция – она ведь тоже кушать хочет.

Но Сане Караваеву повезло. Одновременно с ним взяли кучу народу – руководство базы, охранников и бандитов (которых трудно было отличить друг от друга), а заодно и государственного контролера, которого мафия успела прикормить за считанные дни.