Владимир Синельников - Восточный круиз Страница 12

Шагая два дня по безлюдным местам, где даже родники встречались не чаще одного-двух за день, а из растительности попадались лишь редкие искореженные акации, пыльная голубоватая полынь и зонтики высохшей ферулы, я поначалу был напряжен и готов к любым неожиданностям. Однако по прошествии первых суток расслабился. Никто не покушался на одинокого путника со старой котомкой. Ни разбойники, ни демоны, если они действительно водились в этой местности, не проявили никакого интереса к моей персоне. Да и что с меня было взять? Штаны, оставшиеся на мне единственным свидетельством моей принадлежности к иному миру, или потертый халат, которым снабдил меня Корасайоглы? Поначалу он хотел выделить мне полное облачение воина с доспехами, мечом и прочими изысками, но я решительно воспротивился. Как представил, что буду тащить на себе всю эту тяжесть, да еще в страшную жару… Лучше уж обойтись минимумом. От оружия я отказался по той же причине. Фехтованием заниматься мне не приходилось, и тащить саблю, чтобы любой встречный мог отобрать ее да еще и накостылять по шее, если не хуже, не имело смысла. Единственное, что я согласился взять, – это кинжал бедняги-рыцаря да стилет, который как раз уместился за голенищем ичигов. Стилет можно было использовать как дорожный нож, а кинжал мог понадобиться для рубки дров и на случай нападения какого-нибудь дикого зверя. Корасайоглы, правда, предложил на этот случай лук, но лучник из меня такой же, как и фехтовальщик. Вот от арбалета я бы не отказался, там особого умения не требуется, но, к сожалению, его еще не успели здесь изобрести.

Так и вышел я в дальнюю дорогу практически безо­ружным. Почему вышел, а не выехал? По той же самой причине, по которой ранее отказался от серьезного оружия. Чтобы ехать, нужно хотя бы знать, с какой стороны подходить к лошади, а для меня что трензеля, что шенкеля – все едино. Лошадей я видел только в кино и цирке. Ехать же на ишаке – так здесь называли ослов – отсоветовал сам маг. Кроме того, что за ним тоже нужен почти такой же уход, как за лошадью, это животное обладает непредсказуемым нравом и слишком громким голосом.

А на своих штанах я настоял по одной простой причине. На местной одежке совершенно отсутствовали карманы, а носить кошель с золотом напоказ, привязанным к поясу, мне не хотелось.

Так вот, караванщик оказался прав. Город был абсолютно пуст. Как будто все население в один прекрасный день собралось и отправилось в иные места. И не было никаких признаков насильственной чистки строений. Просто ничего не было. Пустые дома, и все. Пока не стемнело, я обошел немало строений, но везде меня встречали стерильные чистота и пустота. И вот чистота-то и была единственным непонятным и настораживающим моментом. Согласен, людям могло просто надоесть жить в этих местах, или их могла согнать с насиженных мест болезнь… Но освободить все подчистую перед уходом? Хоть что-то, но должно было остаться… пыль например…

В одном мне повезло. В очередном дворике я наткнулся на родник, изливавшийся в прелестный маленький бассейн, в котором я поблаженствовал до заката, отмокая в прохладной воде за неделю пути по пыльным и жарким дорогам этого мира.

Когда начало стремительно темнеть, я с неохотой вылез из воды и отправился искать здание повыше. Хоть мне и не пришлось встретиться ни с одной напастью, следовало поостеречься и для ночлега найти что-то понадежней. Такое место мне скоро попалось. У противоположных ворот города, распахнутых настежь, как и те, в которые я вошел, находилось строение в виде башенки, в котором, наверное, раньше несли службу стражники. Вот там-то я и остановился на ночь, предварительно закрыв на все засовы окна и двери вплоть до второго этажа.

Ужин мой был достаточно скудным. Сушеное мясо, лепешка, курут – местная разновидность соленого, каменной крепости сыра – и горсть сушеного же урюка. Очень хотелось чего-нибудь горячего, но я поостерегся разжигать огонь.

Вот только выспаться мне не удалось. Разбудил меня скрип давно не смазываемых петель входной двери. В комнате стояла темень, хоть глаз выколи, но дверь явно открылась не от сквозняка. Неожиданно заскрипели и ставни – на одном окне, потом на втором, и комнату залил призрачный свет восходящей луны. Около одного из окон стоял старик и с тоской глядел на ущербный диск восходящей луны. Поначалу мне показалось, что передо мной невесть как оказавшийся здесь Корасайоглы, но посетитель повернулся в мою сторону, и его глаза сверкнули алым светом. В голове вихрем пронеслись сцены из многочисленных фильмов ужасов, с завидной регулярностью мелькавших по всем каналам телевидения моего мира. Повинуясь какой-то интуитивной, не до конца додуманной и дикой идее, я схватил лежащий рядом кинжал и провел вокруг своего импровизированного ложа круг, высекая многочисленные искры из выщербленного каменного пола. Лишь после этого до меня дошло, что я пытаюсь защититься от незнакомца методом Хомы Брута из незабвенного «Вия» Гоголя. Вот только Библия отсутствовала в моем арсенале. Да и помогла бы она в этом мире, где христианство почему-то отсутствовало, – неизвестно. Поэтому ничего не оставалось, как сидеть, сжимая в повлажневшей руке бесполезный кинжал, и ждать, что же предпримет таинственный ночной гость.

Старик притушил прожекторы своих глаз и неторопливо приблизился ко мне.

– Неплохо, неплохо, – раздался его одобрительный голос.

Он внимательно осмотрел прочерченный мною круг и поднял голову. Его все-таки чуть отсвечивающий багровым отблеском взгляд уперся в то место, где я, сидя на полу, старался умерить бешено колотящееся сердце.

– Не бойся, чужеземец, – усмехнулся старик, – я не в состоянии преодолеть твою защиту.

Я молчал, не в силах вымолвить ни слова. Если такие посещения в этом мире обычное дело, то я не только не доставлю возлюбленную шахзаде, но и вряд ли доберусь до ее места обитания. Нервы, знаете ли, ни к черту. И получить инфаркт или инсульт от визитов таких гостей – плевое дело. Адреналин – он не только помогает в минуты опасности, но и вполне может отправить на тот свет.

– Что же ты молчишь, чужеземец? – продолжил ста­рик. – Я же сказал: тебе ничто не грозит…

– А о чем мне с тобой говорить? – осмелился задать вопрос я. – И кто ты?

– Я? – удивился ночной гость. – Демон. Разве ты не догадался?

– Извини, – криво усмехнулся я, – но как-то не приходилось раньше сталкиваться с твоими земляками.

– Ты молод, чужеземец, – старик непринужденно развалился на появившихся ниоткуда подушках, – и у тебя еще все впереди.

– Если оно будет – впереди, – пробурчал я себе под нос.