Эрик Рассел - Неизвестное устройство Страница 12

Скоро он присоединился к семье за обеденным столом. Ели в непривычной тишине. Даже щенок вел себя тихо. Над домом как будто нависла какая-то темная туча, которую все чувствовали, но никто не видел. Через некоторое время напряжение стало невыносимым. Тишину нарушали лишь короткие вопросы и такие же короткие ответы. Но разговор был вымученным и фальшивым, и все понимали это.

В эту ночь, в кровати, Дороти не могла угомониться около часа, она ворочалась с боку на бок и наконец прошептала:

— Рич, ты спишь?

— Нет, — ответил он, понимая, что не сможет ее провести, притворившись спящим.

— Может, тебе взять неделю отпуска?

— Мне еще далеко до отпуска.

— Разве ты не можешь попросить недельку авансом?

— Зачем?

— Тебе надо отдохнуть, это пойдет тебе на пользу.

— Слушай… — начал он, но тут же постарался прогнать раздражение, так как ему в голову пришла идея. — Я посмотрю, как буду чувствовать себя утром. А сейчас давай спать, ладно? Уже поздно.

Она дотронулась до него и нежно погладила.

За завтраком Дороти вернулась к этой теме.

— Возьми себе отпуск. Рич, — сказала она. — Другие же делают это довольно часто. Когда чувствуют себя хоть немного уставшими. Почему ты не можешь? Ты же не железный,

— Но я не устал.

— И не надо этого дожидаться. Небольшой отдых сделает тебя совсем другим, вот увидишь.

— Почему другим? Каким другим?

— Ты будешь ко всему спокойней относиться и не будешь таким издерганным, — убеждала она. — Я знаю, что твоя работа для тебя все, но здоровье прежде всего.

— Никто еще не умирал от работы.

— То же самое говорил Джефф Андерсен своей жене, помнишь?

Он кивнул и возразил:

— Джеффа разбил удар не обязательно от работы. У многих людей случаются удары.

— Возможно, и так, — согласилась она, но добавила: — А может, и нет.

— Посмотри на меня, — сказал Брансон с досадой. — Ты уговариваешь меня не раздражаться, а сама с самого утра занята тем, что раздражаешь меня.

— Рич, но мы же женаты. Мы должны заботиться друг о Друге. Если не мы, то кто же еще?

— Хорошо, — сказал он.

Встав из-за стола, он нашел свою шляпу и портфель.

Поцеловав ее на крыльце он сказал:

— Я обдумаю все это в поезде.

С этим и уехал.

Все это продолжалось еще четыре дня: назойливые расспросы любопытных и разговорчивых на работе и бесконечные споры с Дороти дома. В первый вечер верзила опять преследовал его до дома. В остальные три дня он изменил маршрут и отвязался от непрошеного попутчика. Но так как каждый день обходной маршрут был длиннее обычного, он приходил домой все позже и позже. А это опять означало объяснение с Дороти и все большее волнение с ее стороны. Брансон видел, как ее беспокойство все растет и как она делает все, что в ее силах, чтобы скрыть это.

На работе было еще труднее. Несмотря на то что он изо всех сил старался казаться вполне благополучным и спокойным, люди, которые его хорошо знали, были удивлены резкой переменой в его поведении. Они с подозрением смотрели на него, когда он делал неожиданные промахи, когда он не сразу соображал, о чем идет речь. Многие начали обращаться с ним, как обращаются с больным или с человеком, который вот-вот заболеет.

Но четвертый день был самым худшим. Высокий человек с цепким взглядом появился в отделе и все время околачивался недалеко от Брансона. Возросшая подозрительность Брансона подсказала ему, что этот человек собирается следить за ним, и вскоре он заметил, что тот делает это почти в открытую. Но так как никто не мог попасть в институт без разрешения властей, это означало, что соглядатай имел это разрешение.

Боже правый, но не могли же эти ищейки так быстро напасть на его след после двадцати долгих-долгих лет? Неужели они уже выяснили, что он и есть преступник, и сейчас держат его под постоянным наблюдением, чтобы просто собрать достаточно для суда улик? Все это так гнетуще действовало на Брансона, что он решился поднять вопрос в разговоре с Потером во время обеда.

— Что это за парень, который болтается и ничего не делает?

— Какой-нибудь детектив, я думаю

— Да? И что или кого он здесь изучает?

— А черт его знает, — ответил безразлично Потер. — Я как-то видел его раньше. Года полтора назад.

— Его не было у нас в отделе. Я никогда его раньше не видел.

— Он таскался по красной зоне, — объяснил Потер, — поэтому ты и не заметил его. Он появился вскоре после того, как пропал Хендерсон. Кажется, его зовут Рирдон. Все думали, что он будет работать на месте Хендерсона, но оказались не правы. Он просто болтался вокруг, ничего не говоря, ничего не делая, а потом убрался восвояси. Может, он просто следит, чтобы никто не валял дурака на работе. Может быть, там, в Вашингтоне, думают, что мы все тут превратимся в бездельников, если они не будут следить за нами время от времени.

— Никакой он не детектив, — задумчиво проговорил Брансон, — болтается без дела, курит сигарету за сигаретой и ничего не говорит. Даже никаких вопросов.

— А тебе еще вопросы нужны?

— Нет.

— Тогда чего ты дергаешься?

— Меня просто раздражает, что какой-то соглядатай дышит мне в спину.

— Меня это не трогает, — сказал Потер, — у меня совесть чиста.

Брансон уставился на Потера, сжав губы, на этом разговор и закончился.

Он знал, что еще один такой день ему не выдержать: замечание Потера засело у него в голове, острые глаза Рир-дона преследовали его повсюду, домой ему надо «дти, избегая встречи с тем верзилой, а дома придется объясняться с Дороти. Отчаянное решение созрело в его голове: пришла пора взять отпуск.

Когда кончилась работа, он отправился прямо в отдел персонала, нашел там Макхена и сказал:

— Очень сожалею, что явился без предупреждения, но мне надо бы взять недельку отпуска без содержания, прямо с завтрашнего дня.

— А почему без содержания?

— Не хочется потом гулять неполный отпуск.

На лице Макхена появилось сочувствие:

— Неприятности дома? Дети болеют?

— Нет, там все в порядке. — Брансон судорожно искал подходящую причину, казалось, что теперь он всю оставшуюся жизнь проведет за тем, что будет подыскивать правдоподобные объяснения. — Просто неприятности у родственников. Я съезжу навестить их, улажу все дела и сразу же обратно.

— Это не предусмотрено порядком, — сказал Макхем, покусывая губы.

— Я знаю, но я бы не стал просить, если бы не было необходимости.

— Конечно, конечно.

Он немного подумал, потом взял телефон, коротко переговорил с Кайном и взглянул на Брансона:

— Кайн не возражает, значит, Лейдлер тоже возражать не будет. В таком случае, все в порядке. Значит, вы будете через неделю?