Василий Соловьев - Триста миллионов лет спустя (сценарий фильма) Страница 12

Мы начинаем быстро приближаться к одному из стегоцефалов. Он смотрит большими глазами прямо на нас. В этих глазах ни тени любопытства, ни проблеска самосознания, ни крупицы страха. Эти глаза еще не знают, что надо бояться человека, уступать ему дорогу или нападать на него. У них еще все впереди, а пока в них отражается небо, лес и вода…

— Да, так начинались мы! — слышен голос Бахарева. Опять глаза во весь экран! И. заглянув в самую темную их глубину, можно понять, как далеко ушли мы от своего прошлого… На этом сохранившаяся часть записи оборвалась. Темнота и тишина. Долго никто не мог произнести ни слова…

…Наконец кто-то медленно подходит к окну и отдергивает штору. На улице шелестят листвою в первых лучах солнца деревья нашего мира, мира «триста миллионов лет спустя». Градов распахивает окно. Внизу, посреди цветочной клумбы, плещет фонтан.

И вдруг все, кто присутствовал на этом необыкновенном просмотре «документального фильма», потянулись к окну. Они подходят к нему и молча дышат свежим ароматным воздухом, и смотрят, смотрят в чистое небо, на чистую, живую зелень, на цветы, друг на друга, и думают, думают…

Первым приходит в себя Алимкулов. Он вскакивает и, потрясая грудой исчерканных в темноте листков, говорит президенту:

— Один вопрос!

— Может быть… потом вопросы? — морщится президент.

— Только один: откуда они к нам прилетали? С какой планеты?

Это выводит всех из оцепенения. Общее движение. Взгляды всех обращаются к Бахареву и Забродину.

— Они прилетали с Марса? — спрашивает у них президент.

Забродин выглядит потрясенным. Он переводит взгляд на Бахарева. И старый ученый после молчания отвечает так:

— С Марса?.. Обратный адрес гостей затерялся на дороге времени. Я не знаю, откуда они прилетали.

Ответ Бахарева вызывает всеобщее удивление. Но еще большее удивление вызывают слова Забродина.

— Может быть, они прилетали… с Венеры? — говорит он, обращаясь к старому профессору.

— С Венеры? — удивляется Бахарев. — Почему с Венеры? Здесь нет никакой логики, Федор.

— А есть логика в том, что произошло? Разве можно было находку шара предвидеть? — задумчиво улыбается Забродин. — Вот и я спрашиваю: может быть, они прилетали с Венеры?

На экране мелькают газеты… «Находка шахтеров!»

«Два шахтера потрясли все человечество!» «Кто посетил Землю, когда людей еще не было на Земле?!» «Остаток культуры мифической Атлантиды!»

Сначала в газетах мелькают снимки Мажида и Лешки. Потом Лешка «вытесняет» Мажида. Лешка на трибуне. Лешка в кругу газетчиков. Лешка выступает по телевидению…

Снимки перемежаются с кадрами из фильма: межпланетный корабль гостей… глаза жителя неведомой планеты… стегоцефал… Неистовствуют дикторы и комментаторы:

«Может быть, они прилетали с Марса?»

«А может быть, с Венеры?» — спрашивает академик Забродин». «— Я не знаю, откуда они прилетали», — заявляет знаменитый исследователь жизни на других планетах профессор Бахарев».

«— Никто не посещал Землю триста миллионов лет назад, — говорит ученый-консультант господин Альфиери. — Никто не мог к нам прилететь потому, что межпланетные полеты невозможны. Вселенная — чрево природы! Там рождаются и гибнут миры! Вселенная никого не пустит в свое «тайное тайных»!

Мы там, где происходит совещание об организации экспедиции на Венеру. Президент объявляет:

— Слово для внеочередного заявления имеет академик Забродин.

Забродин медленно проходит к своей схеме полета на Венеру. Несколько картинным жестом он снимает схему со стены, складывает ее и… разрывает.

— К этому могу добавить… — поворачивается он к аудитории, — что я согласен с профессором Бахаревым. Ракета должна лететь не ВОКРУГ Венеры, а НА Венеру. Все!

И все же реакция Бахарева оказывается еще более неожиданной, чем «заявление» Забродина.

— Зачем была нужна пятнадцатилетняя война, — кричит Бахарев, — если теперь вы так легко отказываетесь от своих идей!

— Почему вы думаете, что легко? — устало улыбается Забродин. — И почему вы думаете, что я отказываюсь от своих идей?

— Тогда извольте объясниться!

— Я по-прежнему не принимаю вашей концепции жизни на планетах, — сдержанно отвечает Забродин, — однако по многим причинам считаю, что надо принять ваш проект.

Тишина. Ее нарушает президент.

— Алексей Павлович, — обращается он к Бахареву, — в экспедиции примут участие несколько государств. Академии этих государств, наше правительство и дирекция объединенного Института астрофизических проблем… уполномочили меня просить вас возглавить это дело, возглавить первую космическую экспедицию!

Бахарев быстро встает… и ничего не отвечает.

— Это не только ваше право, Алексей Павлович — с места говорит Градов, — это ваша обязанность перед наукой!

И опять Бахарев удивляет всех. Он говорит:

— Я согласен возглавить экспедицию, но с одним условием.

— С каким условием?

— Обязанности по экспедиции и ответственность со мной должен разделить академик Забродин!

Планетная обсерватория. Невыносимо палит солнце. У двери Бахаревского дома в ожидании хозяина сидит Мажид.

По тропинке к дому шагает долговязый человек в модном черном костюме и фетровой шляпе, поля которой лежат на растопыренных ушах ее обладателя. Он подходит к Мажиду и Лешкиным голосом сообщает:

— Опять принесли целый пуд писем от добровольцев. Все хотят лететь на Венеру.

— Что я говорил?! — вскакивает, словно ужаленный Мажид. — Болтали, гадали! Первые узнали — последние пришли!

Лешку невозможно еще узнать и потому, что он загородил свои невыразительные глаза темными противосолнечными очками. И говорит теперь солидным баском, без прежней суматошности.

— Они мечтают и пишут, а мы шарик нашли, — снисходительно улыбается он. — В общем… старик скоро приедет. Совещание кончилось… За меня похлопочи: мол, шарик вместе искали…

Лешка вздергивает рукав и, поглядев на большие новые часы, озабоченно крутит головой:

— Опаздываю. Это точно, опаздываю!

— Ты постой, ты куда Лешка? — удивляется Мажид.

— Понимаешь, какое дело… Мне еще надо две беседы о жизни на других планетах провести да статейку для одной газеты написать. А тут машина попутная подвернулась. Ну… адью, старик, адью! — И он шагает по тропинке от дома.

— Зачем уходишь, Лешка? — догнав его и схватив за плечо, сердито спрашивает Мажид.

— Опаздываю, понимаешь? — опять высоко вздернув рукав и показывая новые часы, отвечает Лешка. — «Пионерская правда» требует. Я им говорю: «Мы вдвоем шарик нашли», — а они ко мне пристают. Мне раже обидно за тебя. Я даже удивляюсь.