Виктор Гончаров - Психо-машина Страница 12

В раздумьи прохаживался я между двумя летательными машинами, одинаково теперь бесполезными. Никодим, успокоясь, исследовал стены кратера.

Кругом, на расстоянии радиуса сажен в 200 от нас, тянулись вверх версты на две ровные, как отшлифованные, гранитные стены. Солнце ослепительное и знойное полыхало прямо над головой. Почва под ногами с каждой минутой накалялась сильнее и сильнее. Стоить на одном месте было невозможно: подметки сапог грозили загореться. Мы обливались потом, еле дыша в удушливо-знойном воздухе. Облегчением служила лишь легкость передвижения.

— Никодим! Нельзя ли попытаться зарядить машину? — крикнул я.

Мой голос совсем слабо прозвучал, значит, воздух на луне сильно разрежен.

Опасно, — глухо отвечал друг. — По всей вероятности, здесь жизни все-таки нет. Если мы пустим психо-магнит, он в первую очередь, а может, вместе с тем и в последнюю, поглотит нашу мозговую энергию, и мы погибнем...

Снова начинаю ворочать головой, перепрыгивая с места на место и тем спасая сапоги. Обращаю внимание, как гулко отдаются мои прыжки внизу. Подошедший Никодим, заметив мои манипуляции, говорит мрачно:

— Под нами — пусто. Кратер искусственного происхождения.

Его замечание порождает во мне счастливую мысль. Я бросаюсь в машину... Стрелка психо-компаса настойчиво указывает вниз, а не на разбитый аппарат!..

— Никодим! "Они" под нами! — крикнул я через дверь, вновь возрожденный... и остолбенел... Гладкое дно кратера заколебалось... Никодим кинулся ко мне:

Бежим!.. Это — штуки Вепрева!..

Но я сначала вдребезги разбил граммофоноподобный аппарат, опрокинул аккумуляторы, захватил психо-компас и винтовки с патронами и лишь тогда выбежал вон.

— Куда же бежать?..

Никодим торопил:

— Скорей! Скорей! — на ходу передавая мне, что он во время исследования кратера обнаружил на его стене целый ряд железных скобок, поднимающихся вверх. К ним мы и пустились гигантскими прыжками, задыхаясь от страшного зноя.

Едва я успел уцепиться вслед за Никодимом за первую скобку, как дно кратера быстро пошло вниз.

Почти обессилев от бегства, мы, укрепившись ногами за скобы, полувисели-полустояли и наблюдали за дном, судорожно сжимая винтовки.

Дно вместе с машинами опустилось на сажень и затем стало вдвигаться в обнаружившееся углубление стены... Толщина дна — около полуаршина, углубление же было настолько широко, что свободно проглотило и нашу машину.

Некоторое время царила тишина. Я с укором обратился к своему товарищу:

— А вы говорите, здесь жизни нет!

— Продолжаю утверждать, — кратко молвил мой друг, пристально всматриваясь зоркими глазами вглубь кратера, и затем добавил:

Обратите внимание на скобы. Они покрыты тысячелетней пылью... Жизни здесь нет.

— Но она может быть внутри луны, — возразил я.

— Думаю, что и там нет никого, кроме двух известных вам... Здесь была жизнь, в том нет сомнения, но давно прекратилась...

"Бах!.. Бах!.." Из чернеющего углубления вспыхнули два огонька, и пули расплющились недалеко от наших тел.

— Вот вам подтверждение моих слов, — спокойно констатировал Никодим, посылая подряд три пули на блеснувшие вновь огоньки...

Я не отставал.

Зарядов десять полетело от нас к невидимому, но хорошо известному врагу. Тот ограничился четырьмя, ни разу не попал и замолк.

Скобы тянулись не только вверх, но и вниз: мы быстро стали спускаться, фыркая от поднявшейся пыли, в зияющую тьмой пропасть, изредка останавливаясь и чутко прислушиваясь. Противник молчал. Только когда мы приблизились параллельными скобами к отверстию в стене, звякнул в глубине ее металл, будто захлопнули громадную чугунную дверь.

Мы спрыгнули на вдвинутое в стену дно, или, вернее, заслонку. Машина стояла на том же месте; заслонка снова двигалась, уже в обратную сторону...

— К машине! — крикнул Никодим, смело устремившись во тьму. Не понимая, зачем, я пустился за ним.

Расстояние от края заслонки до ее середины, расстояние сажен в 200, мы покрыли тремя прыжками. Никодим не рассчитал своих движений и с размаху ударился о машину, отчего та заскользила вперед. Оказывается, мой товарищ только этого и желал: нагнав машину, он с силою толкнул ее от себя, к противоположному краю уходившей из-под ног заслонки...

Скоро мы почувствовали, что находимся на неподвижной почве. Темнота все более и более сгущалась по мере того, как заслонка входила в русло кратера, на свое старое место. Наконец погас последний луч. Никодим зашептал:

— У меня есть электрический фонарь, но пока я не хочу им пользоваться... Смотрите, там пробивается свет!

Действительно, впереди змеилась на густом черном фоне тонкая белая полоска. Казалось, до нее рукой падать. Но нам пришлось пройти добрых 200-300 метров, прежде чем сплошная каменная стена преградила дорогу. Полоса света начиналась выше человеческого роста. Зажгли фонарь.

— Вот чугунная дверь!.. — обнаружил Никодим своими зоркими глазами. — Не ею ли произведен тот металлический звук?

Дверь подверглась самому тщательному осмотру. Никаких петель и затворов! Целая чугунная плита, четырехугольная и массивная, вделанная в каменную стену. Свет проникал через щель на ее границе, там, где камень разрушился от каких-то причин. Я стал на плечи друга и припал глазами к светлой полоске.

Чудесный мир открывался моим взорам... И самое главное, вдали на гранитной ровной дороге я увидал Вепрева, с трудом тащившего своего товарища.

— Шариков ранен! — крикнул я без всяких предварительных объяснений и спрыгнул вниз.

Сдерживая охватившее нас вдруг весьма понятное нетерпение стали исследовать пол. Он больше чем ј аршина покрыт был слоем пыли. От машины, стоявшей около, тянулись отпечатки наших ног, а несколько дальше многочисленные следы ног противника. Из них ясно выделялся один, где Вепрев проволок раненого — длинная полоса, вдавленная в пыль, кончалась у плиты.

— Эх, какой я недогадливый, — проворчал Никодим, — с самого начала нужно было осветить пол...

Блуждая без цели перед препятствием в облаках пыли и все более и более наполняясь досадой и нетерпением, мы, наконец, натолкнулись на двойные следы. Они не могли принадлежать нам, так как шли туда и обратно вдоль стены, куда мы не ходили.

Следы привели нас к знакомым уже нам по кратеру железным скобам; эти тоже поднимались вверх по стене. С радостно бьющимся сердцем, замечая, что пыль на скобах кем-то потревожена, я стал подниматься по ним. В двух саженях от поля, благодаря свету электрического фонаря Никодима, я нашел в стене рычаг. С силой дернул за него, думая тем открыть дверь. Но она осталась на месте, зато вспыхнул свет, подобный солнечному... В потолке тоннеля, в котором мы находились, заблистало огромное стеклянное солнце. Оно было окутано со всех сторон осевшей на него пылью, что, однако, очень мало ослабляло силу света. Чтобы осмотреть тоннель, у нас не было времени. Мы устремились к злополучной плите.