Генри Каттнер - Источник миров. Ось времен Страница 12

Снова заговорила Богиня. Нете, в своей ледяной мантии, рванулась к ней. Они долго стояли друг против друга, немного покачиваясь, как две кобры, готовые к нападению.

— Она угрожает Богине, — прошептала Клей. — Она говорит, что сделает после того как… О, подождите! Слушайте!

Богиня говорила, и голос ее далеко разносился по площади. Нете, шипя, отшатнулась назад. И Изиеры, и Хомы в толпе возбужденно переговаривались.

— В чем дело? — спросил Сойер. — Что она сказала?

— Тихо! — тревожно сказала Клей. — Не мешай слушать. Она… она не собирается отдавать Двойную Маску без боя. Она вызывает Нете на Открывание Источника. А это значит, что кто-то из них должен умереть. Это ее право. Если она хочет использовать свой шанс, никто не может воспрепятствовать ей. Она…

— Я думал, что Изиеры бессмертны, — сказал Сойер.

— Для пришельцев. Но есть одно, что уничтожает их. И правящая Богиня хранит его. Я не знаю, что это. Ни один Хом не знает. Если Богиня решает воспрепятствовать этим оружием, она рискует тем, что погибнет при этом сама. Но она все равно бросила вызов. Она сказала, что или убьет Нете во время Открывания Источника, или погибнет сама от се руки.

Клей глубоко вздохнула, затем неуверенно рассмеялась.

Зато теперь у меня будет перед глазами интересное зрелище, — сказала она Сойеру.

— О чем ты говоришь? — спросил он, сжимая крепче ее руку.

— Что такое Открывание…?

— Церемония, — ответила Клей. — Естественно, она происходит тогда, когда требуется принесение жертвы. А Богиня узнала меня. Так что мне есть чего ждать.

Нете замерла перед торжественной величественной фигурой Богини. Затем она непроизвольно подалась назад. Клей рассмеялась, и Нете услышала ее, так как голова ее чуть повернулась, и по маске из отверстий сережек побежали золотые огоньки. Она снова прошипела что-то Богине, затем резко повернулась к троице, стоявшей на ступенях лестницы. Она бросила искоса убийственный взгляд своих змеиных глаз на Клей. У девушки перехватило дыхание, и она прижалась к Сойеру. Губы Нете зловеще улыбались. Огромные светящиеся глаза нашли Альпера, застывшего перед Богиней.

— Тобой я займусь потом, — быстро сказала она. — Но предупреждаю, когда тебя начнут спрашивать, ни слова об Огненной Птице. Помни это, или мы вес погибнем. Ты слышишь меня, Альпер?

Тот тупо мотнул тяжелой головой.

Нете повернулась и пошла к Богине, а охранники бросились вверх по лестнице к людям. Странные нечеловеческие лица не смотрели на них, но их холодные, как железо, руки схватили Сойера и потащили его вниз. Альпер вдруг очнулся и начал сопротивляться, хотя это была тщетная попытка. Клей почти лишилась чувств, когда холодные руки схватили ее. Вскоре их быстро стащили вниз, на площадь.

Солнце уже почти скрылось за горизонтом, когда Изиеры повели пленников по извилистым улицам к стеклянным башням замка. Здесь быстро темнело, и на улицах один за другим стали зажигаться фонари. Улицы были очень узкие, и пленникам пришлось идти по одному. Сойер уже не мог больше говорить с Клей. Девушка отбросила капюшон и рассматривала улицы, дома, стараясь припомнить город. Сойер шел, как во сне. Он слышал обрывки разговоров на неизвестном языке, видел странные тени и странные дома в освещенных окнах домов. Все же это был реальный мир, а не плод его воображения.

Из некоторых окон, освещенных алыми или ярко-зелеными источниками света, неслась странная музыка, исполнявшаяся на инструментах, которых Сойер никогда не слышал и в свою бытность на Земле. Знакомые запахи дыма смешивались с неизвестными запахами кухни. Мальчишки доставали что-то из плетеных конусообразных корзин и с криками швыряли по толпе. Они делали свой обычный бизнес, хотя Сойер не мог понять, в чем же он заключается.

Но в основном на улицах было тихо, и встречающиеся Хомы безмолвно исчезали при виде процессии Изиеров, которые вели своих пленников. Сойер не раз встречался со спокойными взглядами людей. Было ясно, что они сочувствуют пленникам, но не испытывают никакого желания оказаться на их месте. Однажды из окна вылетел какой-то фрукт, мягкий, полугнилой. Он попал прямо в голову Изиера, шагавшего впереди Сойера. Изиер быстро поднял голову, зорким глазом нашел окно и продолжал идти дальше. Сойер почувствовал холод между лопатками.

Когда они дошли до улицы, в конце которой возвышался холм-замок, сильнейшие раскаты потрясли весь город, и струи косого дождя, окрашенные в алый цвет лучами заходящего солнца, забарабанили по крышам домов. Окна и двери всех домов поспешно захлопывались, матери звали своих детей. Пленники дошли до ворот замка по совершенно пустой улице, заливаемой кроваво-красным дождем.

Ворота, очень причудливые по архитектуре, были сделаны из льда и стекла. Обычно бесцветные, сейчас они приобрели под лучами закатного солнца зловещую окраску. Медная сеть, свисавшая широкими складками, закрывала ворота. Отряд остановился. Изиер, шедший впереди, вытянул тонкие губы и издал звук, похожий на звук флейты, чистый и мягкий. Потом они стояли под дождем в ожидании.

Как только медный занавес затрепетал и стал открываться, в аллее слева послышался шум. Он не мог разглядеть, что там происходит из-за дождя, но вдруг появилась целая процессия повозок. Ржание лошадей, стук колес, крики людей — все перемешалось в сплошном гуле. Отраженное от стен домов эхо тысячекратно усиливало этот шум.

Сойер увидел, что повозки нагружены чем-то, что по запаху напоминало сырую необработанную шерсть, Лошади, пятнистые, как леопарды, неслись вскачь по булыжной мостовой. На передней повозке сидел старый толстый человек в тунике и переднике. Он сидел, свесив ноги, и подгонял и без того несущуюся изо всех сил лошадь. Его белые бакенбарды развевались на ветру. За ним на огромной скорости неслись другие повозки. Ржали лошади, кричали люди, лаяли собаки, открывались окна домов, и из них высовывались любопытные. После первого свистка Изиера и трепета медного занавеса вдруг возник настоящий бедлам.

И вот, вся эта процессия обрушилась на них. Лошади, фыркая и лягаясь, пробивались через колонну, ожидающую у ворот замка. Собаки путались под ногами и оглушительно лаяли, лошади ржали, и это ржание походило на человеческие крики. Люди обрушивали на несчастных лошадей град ударов, побуждая их бежать быстрее и ржать громче.

Даже величественные Изиеры были вынуждены уступать дорогу этой сумасшедшей процессии. Сойер почувствовал, как на его руке сомкнулась железные пальцы одного из Изиеров, и он позволил увлечь себя к стене какого-то дома. Теперь уже кричали и Изиеры. Они выкрикивали высокими и пронзительными голосами ругательства и приказания. С ужасающим грохотом одна из повозок перевернулась. Тюки мокрой шерсти покатились по земле.